Лев Пучков - Сыч – птица ночная
Потренировавшись в схематичном воспроизведении грядущей криминальной драмы, мы решили проблемы стремительного покидания окопа, что тоже было немаловажной деталью, способной повлиять на ход всей акции. Поясняю: из такого узкого и глубокого окопа быстро выбраться непросто — особенно если постоянно держать в руках оружие. Делать ступеньки — выемки в стенах окопа — нецелесообразно: в нашем регионе никто не даст гарантию, что в течение двух часов снежная пурга не сменится оттепелью и моросящим дождем, который сделает стены окопа грязными и скользкими, а сами выемки размоет к чертовой матери. Так вот — мы просто сунули в окоп здоровенное полено высотой 70 сантиметров, а для того, чтобы оно не занимало драгоценного места, выдолбили внизу продолговатую нишу, в которую оную древесину и упрятали.
В завершение фортификационных работ я припасенным веником размел все вокруг, а Поликарпыч в это время выпилил по площади периметра окопа крышку из загодя же припасенного листа ДВП, крашенного с одной стороны в белый с крапинками колер. Крышка плотно легла на дырень, сверху присыпали снежком, отошли полюбоваться: норма. С пяти метров, если пристально не всматриваться, не разглядишь даже при дневном свете.
— На сегодня хватит, — с чувством глубокого удовлетворения сказал я. — Пора на базу…
В четверг на вражьем подворье, как и следовало ожидать, обозначилась нездоровая активность. Ближе к обеду супостаты принялись копошиться у фур, готовя их к дальней дороге. Из одной выгрузили часть коробок, внутрь накидали матрацев и запихали какой-то здоровенный брезентовый чехол. Затем, поглазев на хмурое небо, обложенное мглистыми облаками, грозящими скоропостижно разродиться добротным снегопадом, абреки и принялись наматывать на колеса «КамАЗов» цепи.
— Ага! — глубокомысленно воскликнул я и, отложив бинокль, спустился вниз, чтобы озадачить Поликарпыча на предмет прогулки в известное место.
Поликарпыч, по обыкновению спавший на печи, буркнул:
— Не боись — успеем, — и перевернулся на другой бок, даже не сымитировав поползновения к проявлению активности.
Пожав плечами, я полез на сеновал — следить за врагами.
В 16.10 супостаты выгнали из бани женщин и подвели их к фуре. Один из горцев — тот самый, что, по моим наблюдениям, являлся старшим группы — долго что-то втолковывал пленницам, после чего достал из-под мышки пистолет и недвусмысленно потыкал стволом в борт «КамАЗа». Дескать, будете баловаться, стрельнем через борт — и вся недолга. Затем на женщин надели наручники и заставили забраться в фуру. Коробки загрузили на место, зашпилили борт, тент застегнули на ремни. Транспорт готов к движению.
Тут я впал в легкую панику. Фуры были совершенно одинаковыми на вид. Разные номера — это ничего не значит: я буду сидеть в окопе и в течение некоторого времени смотреть на приближающуюся колонну спереди слева, щурясь от слепящего света фар. Номера я увижу, когда машина подъедет вплотную, а это слишком поздно. Что делать?
— И на хера ты меня сюда загнал?! — обиженно пробурчал Поликарпыч, экстренно вызванный мной на сеновал для консультации. — Это ж ты разведчик, а не я! Ну смотри — на одной тент брезентовый, а на другой — из дерматина.
— И что сие значит? — с недоумением поинтересовался я. — Какая разница?
— Одна дает, другая дразнится! — противным голосом прокрякал Поликарпыч. — Тоже мне, разведчик… От дерматина отсвет будет. Ну, бликовать он будет. Если первым пойдет. Понятно? Второй ему в жопу светить будет фарами, а он будет бликовать.
— Ага, ага… я понял — как просто все! — Стало быть, если он пойдет вторым, то никаких отсветов не будет. Так?
— Ну, дураку понятно, — буркнул Поликарпыч, сползая вниз. — От брезента какой отсвет…
В 16.40 фуры отчалили, имея в кабинах по паре вооруженных горцев. Еще одна пара села в грузовой «уазик» и пристроилась в хвост «КамАЗу» с дерматиновым тентом — тому самому, в котором находились пленницы. Это меня несколько озадачило: я производил все расчеты на проведение акции, ориентируясь на две транспортные единицы. Теперь придется на ходу перестраиваться.
— Ничего, прорвемся, — буркнул я, глядя на часы: до наступления розовых сумерек — наиболее любимой мной поры для ратного труда — осталось около часа. Как только этот час минует, я начну проводить первый этап акции. А пока, чтобы скоротать время, предлагаю познакомиться с тем самым парнишей, из-за которого я в настоящий момент загораю на сеновале, вместо того чтобы употреблять хорошие напитки и запускать дрожащую ручонку под тугую резинку женских трусиков…
* * *Зелимхан Ахсалтаков… Поскольку вам это имя ни о чем таком не говорит, я кратко представлю его. Во время РЧВ Ахсалтаков был командиром крупного отряда чеченских «непримиримых» — «духов» то бишь, контролирующего Мачкой-Артановский район Ичкерии. И вроде бы, кажется, черт с ним — был так был… Но однажды во время рейда на земле Старого Мачкоя «духи» Ахсалтакова взяли в плен двух моих бойцов. А я не придумал ничего лучшего, как взять в заложники семью Зелимхана, проживающую в Старом Мачкое. При этом я завалил двух охранников, приставленных к семье — они не совсем корректно себя вели, — а потом потребовал у Зелимхана своих бойцов в обмен на его жену и двоих сыновей.
Ахсалтаков отдал бойцов живыми-невредимыми, но затаил на меня лютую злобу. А вы бы не затаили? Представьте себя на месте гордого полевого командира — хозяина района, у которого из-под носа какой-то сопляк, нагло назвавшийся Иваном Ивановым, уводит семью и диктует свои условия! И уходит безнаказанно, надерзив напоследок…
Потом по земле Мачкой Артановского района долго гуляла моя неладно скроенная фоторожа (с художниками у них проблемы) с многообещающей надписью: «Эта голова стоит пятьдесят тысяч долларов» — немалые деньги для ичкерских крестьян, да еще по военному времени. Полагаю, Зелимхан страстно хотел меня в течение довольно длительного периода, если был готов заплатить такую сумму за скромное желание видеть отрезанную голову вашего покорного слуги на заборе перед своим домом.
Однако во время войны нам встретиться более не довелось — в основном благодаря моим усилиям. Это произошло гораздо позже, когда моя команда под руководством дяди Толи Шведова ударно вкалывала на бескрайних просторах ЗОНЫ, выпалывая произрастающие там сорняки. Я заранее извиняюсь за краткость изложения: историйка сия длинная, тянет на отдельную книгу, и потому я опущу многие захватывающие дух подробности, а приведу лишь отправные моменты.
Это Саид нас свел, один из наиболее удачливых охотников за секретами ЗОНЫ, наш платный информатор. Подкинул, как бы между делом, информашку о том, что большие мужики в ЗОНЕ нуждаются в услугах команды славян-боевиков. И платят за эти услуги большие деньги. Насколько большие и почему именно славян? В ЗОНЕ много боевиков, но славян среди них раз-два и обчелся. Мы были заинтригованы и, образно выражаясь, забили «стрелку» с этими дядями.
Нашу сторону на «стрелке» представляли Шведов и я — остальные сидели по боевому расчету и ждали сигнала. Если бы полковник подал тот самый сигнал, наши парни за пару секунд соорудили бы из второй договаривающейся стороны дуршлаг. Ах как жаль! Как жаль, что он его не подал тогда…
Со стороны нанимателей присутствовал Зелимхан Ахсалтаков. Представляете?! Помнится, я тогда чуть в обморок не упал, увидев, кто приперся с нами договариваться. Он тоже был чрезвычайно удивлен, но отыграть обратно не пожелал, а даже как будто обрадовался и заявил, что если вся наша команда состоит из таких головорезов, как я, то успех акции обеспечен. Позже я понял истинную причину его радости. Это называется и рыбку съесть, и на какое-то там местечко сесть.
В общем, наняли нас за два «лимона» баксов ликвидировать одну чеченскую семейку, которая специализировалась на работорговле и отлавливании заложников. Желая соблюсти престиж и придать тривиальному массовому забою характер социально значимого акта правосудия, намекнули, что это правительственный заказ. И нас они (наниматели то бишь) воспринимают не как команду злобных киллеров, а как воинов-интернационалистов, искореняющих тотальное зло независимо от его расовой и религиозной принадлежности. Потому что клан Асланбековых является кровавой грыжей на хилом организме государства Ичкерского и своим существованием наносит непоправимый ущерб делу становления правопорядка и законности как в Ичкерии, так и в Российской Федерации в целом (вот так ни хера себе!!! Я не помню точно, что я тогда сделал: просто поперхнулся и закашлялся или икать начал — но то что в осадок выпал от такого заявления, это факт!).
После некоторых размышлений мы согласились и, обеспечив себе относительную безопасность в плане получения денег за работу, приступили к акции. Ах, что это была за акция! Картинка — в хрестоматию можно заносить. Все филигранно рассчитали, предвосхитили, организовали, завалили всех, кого положено и не очень (там кое-кто лишний под руку подвернулся — обычные производственные издержки), и классически срулили с места происшествия. И так же классически попали впросак…
