Нейлоновые хомуты - Ильдар Р. Низаев
– Как ты? Воды?
– Воды, воды… – еле шевеля сухими губами, из последних сил попросила Мела.
Скинув с себя рюкзак, Мир достал бутылку с водой и, приподняв Мелу, стал её поить. Она никак не хотела пить маленькими глотками, а жадно пыталась урвать порцию побольше, тут же захлёбываясь.
– Не торопись, воды много, хватит! – говорил Мир.
– Ты где, сука такая, был, ты зачем меня здесь оставил? – наконец-то напившись, начала возмущаться Мела, насколько позволял ей делать это её слабый голос.
– Я тоже тебя рад видеть!
– Сволочь ты!
– Бывает!
– Оставил меня, сука! Ты когда-нибудь пил свою мочу?
– Не припомню! Да, оставил тебя здесь одну, взаперти, так вот получилось!
– А я пила! – полным отчаяния голосом ответила Мела. Она как будто и не слышала Мира, её взгляд был направлен куда-то в сторону, и создавалось такое впечатление, что она разговаривает с призраком, фантомом, видимым только ей.
– Ещё воды?
Отхлебнув, Мела продолжила свою сбивчивую речь:
– А потом началась эта бомбёжка! Как же было страшно, всё здесь сотрясалось! Как хочется жить, понимаешь? Голова болит, в ушах звон! Я красивая, молодая, и умирать мне рано, понимаешь? А ты, любовь моя, такая сволочь, ты ничего не понимаешь! Да и когда вы чего-то понимали? Сволочи! Мама, мамочка моя родная, прости меня, если сможешь! И ты, сынок, прости, я тебя умоляю! Как же я теперь хочу быть с вами, и почему это понимаешь только вот так, только вот так?! Когда же это всё закончится, бог ты мой, как же я устала и хочу домой! А как я орала, стучала в дверь, била по ней, любовь моя, в надежде, что хоть кто-нибудь меня услышит! И никого, и почему-то никого! Где ты был, сволочь такая? Где? Я так тебя ждала! Молилась, верила, сама не зная во что!
Минуту помолчав, Мела посмотрела вверх, на дыру в потолке, и, погладив спальник, продолжила:
– Хороший спальник: воду держит! Был дождь, как хорошо, что был дождь: он дал мне воды! И мочи тоже! Как же я хотела пить и хочу пить! Теперь я была наученная и стала её разводить с дождевой водой! А ты знаешь, что, разведённая, она ничего, гораздо лучше, чем без развода?! Ты меня слышишь?
– Да слышу! Ещё попей, сейчас и поесть дам!
Мела отпила ещё немного воды. Мир, достав шоколадку из рюкзака, распечатал её и сунул ей в рот. Мела откусила большой кусок и, медленно его разжёвывая, продолжила свой монолог:
– О, как божественно вкусно, я ничего вкуснее в жизни не ела! А мыши, здесь были мыши, какие они милые! И вовсе не противные и не страшные! Я так была голодна, но больше пить хотелось, я думала поймать хоть одну – не съесть, так кровушки попить! Не поймала, слышишь? Ты меня вообще слышишь?
– Слышу, слышу! – ответил Мир, сунув Меле ещё шоколада. Откусив новую порцию вкуснятины, та продолжила:
– Как же вкусно, бог ты мой! А я раньше шоколад-то и не любила, теперь это будет моё любимое лакомство! Дай ещё!
Мир отдал Меле остатки шоколада. Она медленно его дожевала и попросила воды, чтоб запить.
– Как же хорошо-то мне теперь! Как хорошо! Мама, мамочка родная, как ты там сейчас? – пробормотала Мела и, занырнув в спальник и закрывшись в нём полностью, приготовила поспать.
Мир не стал больше её тревожить. Он проверил свой старый рюкзак: провиант был давно съеден, остался лишь заряженный магазин от снайперской винтовки. И слиток золота. А нейлоновые стяжки, что были в рюкзаке, теперь были раскиданы повсюду, и Мир собрал их. В углу попахивало уборной, очевидно, её устроила там Мела. Мир решил выйти на свежий воздух. Пистолет он заправил за ремень, а к винтовке присоединил полный магазин, убрав пустой в трофейный рюкзак вместе с хомутами и слитком. В лесу стояла жара и на удивление было тихо, если не считать щебета птиц, – ни артиллерийских тебе канонад, ни противных звуков жужжей в небе. Мир подвинул один из ящиков и сел на краю туннеля, вдыхая свежий воздух и наслаждаясь теплом солнечных лучей.
«Как же хорошо-то! Жизнь продолжается, – думал он, вспоминая последние слова командира: „Обязательно будем жить“. – Командира теперь нет, как и многих товарищей, а я, счастливец, жив. А как жить-то дальше, как жить с тем, что я видел и чувствовал в аду? Как это выкорчевать из глаз, из ощущений, из памяти; как забыть боль? Никак. Разве что амнезия в помощь. Надо просто дальше жить, правильно жить, а где она, эта правда, истина? Кто мне скажет? Душа, сердце, разум? Вроде бы они ещё остались, вроде остались? А если они ошибаются, а если они уже заражены, больны той искажённой картиной бытия из ада и сейчас пребывают в полном неадеквате? Сколько вопросов! Вот перемотать бы время вперёд! Ведь когда-то всё это закончится, и все кошмары будут казаться лишь дурным сном, который как приснился, так и улетучился, почти не оставив следа. Где тот пульт, что в силах это сделать? Где?» – задавал сам себе вопросы Мир и не находил на них ответа.
В небе показалась чертовка-жужжа, словно глаза смотрящего из ада. А всё ли идёт по плану сатаны? Мир спрятался от этих глаз. Как по заказу, вдали послышалась артиллерийская канонада. Вот они, звуки войны, постоянно напоминающие о себе. Жужжа пролетела мимо. Мир продолжал изводить себя вопросами: как дальше быть, куда идти, как прорваться к своим и что делать с Мелой? Одно он решил точно: Мелу он не оставит. Она его пленница, и он доведёт поставленную перед собой задачу до конца. Но пленница была очень слаба, и, похоже, рассудок её слегка сошёл с рельсов. С кем не бывает? Вполне обычное дело на войне… Мир решил, что, как только начнёт темнеть, надо возвращаться в разрушенный населённый пункт: там киборги не рыщут и относительно безопасно. К тому же есть вода и запасы еды. Мела восстановится, и они пойдут дальше. Да и самому бы восстановиться как следует, набраться сил. Таков был план Мира.
Как только солнце стало клониться к закату, Мир разбудил Мелу. Та тяжело поднялась. Мир вновь напоил её и достал новую шоколадку.
– Какая же всё-таки вкуснятина! Спасибо, любимый, дорогой, сволочь! – выпалила Мела, жуя шоколад.
– Вставай, надо идти!
– Опять идти? А мне и здесь хорошо! Сил нет идти! – жалобно произнесла Мела, всё же выбираясь из спальника, правда, не без помощи Мира.
– Нам надо идти, здесь опасно!
– Куда ты меня опять тащишь? Я не хочу!
– Там много воды и еды, тебе понравится! Там у тебя снова появятся силы!
– Силы – это интересно! Силы мне нужны, а как без них-то? – согласилась Мела.
Сейчас сил у неё явно не было. Её пошатывало из стороны в сторону, как пьяную, язык заплетался.
Мир быстро свернул спальник и приделал к рюкзаку. Мелу он взял под руку, и они направились к разрушенному населённому пункту.
– Идём уже быстрее, немощь! – поторапливал Мир пленницу. Она ступала тяжело, ноги её отказывались идти. Организм был обезвожен, мышцы атрофированы.
– Не торопи, любимый! Да иду я, сволочь такая! – отвечала Мела, семеня худенькими ножками, то называя Мира любимым, то ругаясь последними словами. Всё у ней в голове перепуталось.
Так они добрались до некогда населённого, а ныне пустующего пункта. В пути им повезло: пока они шли, не появилась ни одна жужжа, ни какая-либо вражеская техника, лишь миномётно-артиллерийская канонада доносилась откуда-то издали. Мир решил временно обжиться в «санаторно-курортном» проверенном месте, и они забрались в тот же самый полуразрушенный дом, где он уже ночевал. Тем временем стемнело, и в спальню Мир завёл Мелу практически на ощупь.
– Вот кровать, ложись прямо на неё! – скомандовал он.
– О, какое блаженство, как мягко! Как же тут хорошо! Я и забыла, когда последний раз ложилась на кровать! – негромко, но восторженно
