Река смерти. Сан-Андреас - Алистер Маклин
Гамильтон отнес Марию на свое ложе у костра. Девушка была в состоянии слабого шока. Гамильтон часто слышал, что в таких случаях человека нужно держать в тепле, и не успела эта мысль пронестись у него в голове, как Рамон уже появился со спальным мешком в руках. Вдвоем они быстро уложили в него Марию, застегнули молнию и сели рядом. Наварро подошел к ним и ткнул большим пальцем в направлении заснувшего Смита:
- Вы только посмотрите на нашего галантного кавалера! Он спит? Ничего подобного. И не спал все это время. Я за ним наблюдал.
- Лучше бы ты пришел и понаблюдал за нами, - недовольно заметил Рамон.
- Если вы с сеньором Гамильтоном не в состоянии разобраться с глупой рептилией, то нам всем пора на пенсию. Я видел лицо Смита: он был напуган и не мог даже двинуться с места. Хотя вряд ли у него было такое намерение. Девушка пострадала?
- Физически - нет, - ответил Гамильтон. - Боюсь, все произошло по моей вине. Я разжег большой костер, чтобы отпугнуть диких животных. Анаконды тоже дикие животные и не меньше других боятся огня. Змея всего лишь хотела уйти. Но к несчастью, она устроилась на ночлег на дереве, к которому мы привязали гамак Марии. Я совершенно уверен, что она не собиралась причинять вред, просто старалась сползти вниз. Не говоря уже о том, что живот у змеи полон и, следовательно, пища ей понадобилась бы только недели через две, у нее на уме были вещи поважнее - как бы смотаться отсюда поживее. Впрочем, несмотря на неудачное стечение обстоятельств, все обошлось.
- Возможно, - сказал Рамон. - Я надеюсь.
- Ты надеешься? - сказал Гамильтон многозначительно.
- Я насчет травмы, - продолжал Рамон. - Как глубоко ее воздействие? Это было болезненное переживание, но, я думаю, это лишь часть проблемы. Мне почему-то кажется, что вся ее жизнь - сплошное болезненное переживание.
- Я вижу, ты крупный специалист в области психологии, психиатрии и так далее, - заметил Гамильтон без тени улыбки.
- А я согласен с Рамоном, - сказал Наварро. - Мы ведь близнецы, - добавил он, словно извиняясь. - Что-то во всем этом неправильно. Ее действия, ее поведение, то, как она говорит и улыбается, - трудно поверить, что она плохой человек, обыкновенная шлюха. Вот насчет Смита мы точно знаем, что он плохой человек. Мария к нему равнодушна, это понятно любому дураку. Тогда почему она с ним?
- Ну, - осторожно начал Гамильтон, - Смиту есть что предложить...
- Не обращай внимания на сеньора Гамильтона, - посоветовал Рамон. - Он пытается нас спровоцировать.
Наварро кивнул в знак согласия и сказал:
- Мне кажется, Мария в некотором роде узница.
- Возможно, - согласился Гамильтон. - А вам не приходило в голову, что и Смит в каком-то смысле ее узник, хотя и не знает этого?
Наварро посмотрел на брата, потом, укоризненно, на Гамильтона:
- Ну вот, опять вы за свое, сеньор Гамильтон. Вам известно что-то такое, чего мы не знаем, и вы нам не рассказываете.
- Я знаю то же, что и вы, и не претендую на то, что более внимателен или более глубоко мыслю. Просто вы еще молоды.
- Молоды? - возмутился Наварро. - Ни одному из нас никогда уже не исполнится тридцать лет.
- Я про это и говорю.
Гамильтон приложил палец к губам, потому что Мария пошевелилась. Она открыла глаза, все еще полные ужаса. Гамильтон ласково дотронулся до ее плеча.
- Все хорошо, - тихо произнес он. - Неприятности уже позади.
- Эта страшная, кошмарная голова... - хрипло прошептала Мария и задрожала.
Рамон встал и куда-то отошел.
- Эта жуткая змея...
- Змея мертва. А вы живы и здоровы. Обещаем, ничего плохого с вами больше не случится.
Мария прилегла, стараясь успокоить дыхание, и закрыла глаза. Она открыла их снова, когда Рамон вернулся и опустился возле нее на колени. В одной руке он держал алюминиевую кружку, в другой - бутылку.
- Что у тебя там? - спросил Гамильтон.
- Превосходный коньяк, - ответил Рамон. - О таком можно только мечтать. Из личных запасов Смита.
- Я не люблю коньяк, - отказалась девушка.
- Рамон прав. Вам нужно немного выпить. Даже необходимо.
Рамон налил ей изрядную порцию коньяка. Мария попробовала, закашлялась, потом зажмурилась и в два глотка опустошила кружку.
- Вот и молодец, - сказал Гамильтон.
- Ужасно! - откликнулась Мария и посмотрела на Рамона. - Но все равно спасибо. Мне уже лучше. - Она окинула взглядом поляну, и в ее глазах снова появился страх. - Этот гамак...
- Вы туда не вернетесь, - успокоил ее Гамильтон. - Теперь там, конечно, вполне безопасно. Это чистая случайность, что анаконда оказалась на дереве, к которому был привязан гамак. Но мы понимаем, что вам туда возвращаться не хочется. Вы останетесь здесь, в спальном мешке Рамона, а мы будем всю ночь поддерживать огонь и по очереди дежурить до утра. Обещаю, что к вам даже комар не приблизится.
Мария медленно обвела взглядом всех троих и хрипло сказала:
- Вы так добры ко мне. - Она сделала неудачную попытку улыбнуться. - У девицы истерика. Да?
- Наверное, не совсем так, - ответил Гамильтон. - Но сейчас не время говорить об этом. Лучше постарайтесь заснуть. Думаю, Рамон нальет вам еще чуть-чуть, чтобы лучше спалось. О, черт!
Смит, который, видимо, почувствовал, что достаточно долго сохранял дистанцию, решил наконец приблизиться, всем своим видом выражая недовольство по поводу слишком тесной близости Марии к трем мужчинам. Когда он бухнулся на колени рядом с ней, Гамильтон встал и ушел от костра, а близнецы последовали за ним.
- Да, сеньор Гамильтон, - протянул Рамон. - Дикие кабаны, пираньи, анаконда, больная девушка и злодей... Выискать такое дивное место для отдыха, да еще в такой избранной компании, - это редкий дар!
Гамильтон только взглянул на него и молча отправился в лес за очередной порцией дров.
* * *
Ранним утром Гамильтон
