В тени скалы - Ирина Владимировна Дегтярева
– А что он там вопил? – вдруг вспомнил Ясем, обыскивая карманы трупа. – Это, кажется, пословица, что-то про собаку?
– Каждой собаке придет свой день. Евреи везде в СМИ повторяли эту арабскую пословицу, когда подло расправились с нашим духовным лидером – Ахмедом Ясином. Этот ублюдок, – Хапи взглянул на труп, – похож на бедуина. Они служат в спецподразделениях Израиля, и друзы тоже. Вот такие акции осуществляют – внедрение и ликвидацию хамасовцев.
– Я, смею заметить, не хамасовец, – Ясем поднялся с колена, так ничего и не обнаружив в карманах «доктора».
Через час Ахмед доставил их в безопасное место. Но вначале отвезли Хануф в дом к ее тетке. Там уже была и ее мать, и сестры с детьми. Хануф пыталась возражать, убеждала отца, что ее место рядом с мужем, но тот лишь отмахнулся, не утруждая себя уговорами. Тарек был солидарен с ним.
Безопасным местом для Хапи и Тарека оказалась школа. В полуподвальном помещении оборудовали обычный офис, и несколько комнат предназначались для отдыха – с диванами, телевизором и небольшой кухней. Расчет простой. Школу бомбить не станут, ведь израильтяне всегда заявляют о том, что их удары носят точечный и адресный характер, не подвергают мирное население опасности, если то, в свою очередь, не лезет намеренно под ракеты и не рискует жизнями, осуществляя роль живого щита. Правда, после израильских ударов и спецопераций вдруг оказывалось, что жертв среди мирного населения гораздо больше, но кто их будет считать… Все они террористы – и младенцы, попавшие под ракетные удары, тоже.
Еще в Ираке, когда Тарек наблюдал за перипетиями палестино-израильского конфликта по телевизору, ему приходило на ум, что Израиль играет с палестинцами, как кошка с мышью. Причем без шанса для мыши убежать. Она уже и так в клетке. Отгорожена электрическими заборами, КПП с сотней вооруженных военных, изолирована от моря, даже рыбакам не всегда дозволяется выходить в море, лишена аэросообщения. Теперь Тарек сам почувствовал себя в роли этой мышки. Его опасения подтвердил Хапи.
Джанаха перевязали, и он общался со своими ребятами из ХАМАС, полулежа на диване. Отдавал распоряжения, не возражая, что Тарек присутствует. А когда выдалась свободная минута, он сказал:
– Попал ты, Ясем. КПП все закрыли, бьют по нашей военной инфраструктуре. Во всяком случае, они так считают. Мы знали, что-то готовится, и ты предупреждал… Мы, как ты понял, лапки не складываем, отвечаем по мере возможностей. Но тут сейчас реально небезопасно. Они стягивают большие силы к границе. Вряд ли боятся нашего вторжения. Это не ради обороны.
– Думаешь, будет наземная операция?
– С зачистками и всеми вытекающими последствиями. Они уже уничтожили четыре дома руководителей ХАМАС. Вчера еще начали. Я не стал портить вчерашнее торжество.
– Пиршество на развалинах, – покачал головой Тарек. – Мне вас, палестинцев, никогда не понять. Вы все время под нависшим над вами молотом.
– Поэтому молодежь или идет в ХАМАС, бороться и выбить молот из преступных рук…
– Или в ИГИЛ, или эмигрирует, – подхватил Ясем. – Меня сейчас больше волнуют не перспективы палестинцев на возвращение земель и полной свободы, а мои дела. – Он уже жалел, что не принял приглашение Руби пожить в Ашкелоне. Сейчас бы он был в безопасности и поближе к интересующему его объекту. – Пока ты разговаривал со своими людьми, я тут прикинул варианты насчет Руби. Ему нет никакого резона со мной расправляться. Информация о его сотрудничестве с иракскими спецслужбами в случае моей гибели тут же попадет в Моссад. Более того, он во время нашей встречи подписал еще кое-какие бумаги… Нет. Ему не резон. А вот кто из твоих людей мог меня сдать израильтянам?
– Я тоже прорабатывал цепочку событий, их последовательность и взаимосвязь. Кому выгодно тебя убрать и кто от этого не пострадает, как я или Руби? Билял Ваддах. Сразу предваряю твой закономерный вопрос. Насколько я знаю, он имел дела в Палестинской автономии не только со мной и не только с ХАМАС. Если он по своим каналам шепнул кому надо…
– При чем здесь тогда «доктор»-араб, выкрикивающий полюбившуюся Израилю пословицу? Если откинуть как совпадение бомбежку твоего дома, где я мог гостить. У Ваддаха не было людей ни в Шин-бет, ни в Моссаде.
– Он мог сообщить палестинцу, а тот продал сведения евреям. Может, например, в обмен на освобождение своего родственника – отца или сына из израильской тюрьмы.
– Ты имеешь в виду кого-то конкретного? – заволновался Тарек. – Ты уже вычислил стукача.
– Не волнуйся, – Хапи ласково погладил себя по голове, – я над этим работаю, хотя обстановка сейчас складывается непростая и не слишком способствует проведению расследования. Мы направляем группы наших боевиков к границе, чтобы навести шороху в их приграничных городах и кибуцах.
Тарек покачал головой, сомневаясь, что это приведет к чему-то, кроме ускорения принятия решения израильтянами о наземной операции и обоснования его перед мировой общественностью. Хотя когда их кто бы то ни было останавливал?
– «Несокрушимая скала», – пробормотал Хапи, приподнявшись на локте, он дотянулся до чашки с кофе. – Они любят придумывать красивые названия для обычной бойни беззащитных людей.
«Не очень-то теперь беззащитных», – подумал Тарек, памятуя о пусковых ракетных установках, да и о местных умельцах, которые буквально на коленях могли сварганить ракету. И о финансировании тем же Катаром, к примеру.
– Они забыли простую истину, – продолжил витийствовать Джанах, – что капля камень точит. Пусть нас немного, мы не так сильны, матчасть подводит из-за почти полной изоляции, но моральная сила способна сдвигать скалы с места и вовсе разрушать. Правда на нашей стороне. Никакие уловки не помогают им нас задавить. Чем активнее на нас давят, тем ожесточенное сопротивление. Среди жителей сектора нет сомневающихся. Может, не все за ХАМАС, но все знают, кто наш враг.
– Как мне теперь связываться с Руби? – Тарек пропустил пламенные речи мимо ушей, хотя он был согласен с Хапи в том, что чем больше педалировать, тем сильнее отдача. А к тому же находятся желающие подлить масла в огонь и с той, и с другой стороны. С обеих сторон слишком много накопилось обид, не разрешившихся извинениями, а даже если бы извинились… Осадочек-то останется.
Если бы Израиль вернул земли, захваченные в ходе Шестидневной войны, может, и не было бы той остроты противостояния. Впрочем, не факт. Арабы могли не удовлетвориться.
– Позвонить нельзя, да я и не знаю его телефоны, – прикидывал варианты Джанах. – Мы с ним контактировали только через КПП. Сейчас туда не сунешься и подавать заявки на разрешение попасть к ним бессмысленно. – Надо думать. Ты обговаривал с Руби другие возможности контакта?
