Джон Гришэм - Время прощать

Огорошенный, Джейк метнул свирепый взгляд через плечо, но Систранк его проигнорировал. Первой реакцией Джейка было: что за глупость! Преимущественно белый округ означает преимущественно белое жюри. Мемфис, где Систранк умело проводил своих людей в федеральные жюри присяжных и выигрывал невероятные вердикты, далеко. Мемфис — это вообще другой мир.

Посадите девять или десять белых из округа Форд в ложу присяжных, заставьте их в течение недели выдерживать Букера Систранка, и миз Летти Лэнг выйдет из зала суда ни с чем.

Орда белых адвокатов была так же ошеломлена, как и Джейк, но Уэйд Ланье быстро сообразил, что это — шанс. Вскочив на ноги, он выпалил:

— У нас возражений нет, ваша честь.

— У вас прежде всего нет права иметь или не иметь возражений против чего бы то ни было, — тут же остудил его судья Этли.

Джейк по некотором размышлении решил: ну и прекрасно, пусть меня выкинут из дела. С этой сворой хищников все равно ничего не выйдет. Жизнь слишком коротка, чтобы потратить целый год, увертываясь от пуль в межрасовой войне.

— Что-нибудь еще, мистер Систранк? — спросил судья.

— Пока нет, ваша честь. — Систранк обернулся и самодовольно посмотрел на Симеона и его родню. Он только что доказал твердость характера. Он бесстрашен, его нельзя запугать, и он готов к уличной драке. Они наняли правильного адвоката. Прежде чем сесть, он метнул в Гершела Хаббарда взгляд, который словно бы говорил: «Игра продолжается, старичок».

Судья Этли спокойно произнес:

— Вам следует продолжить изучение законов нашего штата, мистер Систранк. Наше наследственное право прежде всего учитывает желания завещателя. Мистер Хаббард недвусмысленно заявил, что вручает судьбу своего завещания совершенно определенному адвокату. В этом отношении нет сомнений. Если у вас в дальнейшем возникнут еще какие-нибудь предложения, они должны быть поданы в соответствии с законной процедурой, то есть когда у вас будет ассоциированный адвокат, признанный этим судом, и в подобающее время.

Джейк перевел дыхание, хотя все еще находился под впечатлением от наглости Систранка. И его алчности. Несомненно, Систранк заставил Летти подписать ту или иную форму соглашения, по которому ему причиталась доля от всего, что она получит. Большинство адвокатов, нанимаемых наследниками, берут в оплату своих услуг треть наследства, сорок процентов — за получение нужного вердикта присяжных и половину, если выигрывают дело после апелляции. Такой тип, как Систранк, имея длинный список выигранных дел, безусловно, помещал себя на самый верх такой шкалы. А если этого ему казалось мало, вонзал лопату в другую кучу денег и опустошал ее за счет почасовой оплаты в качестве адвоката по утверждению наследства.

Судья Этли счел заседание оконченным.

— Следующий раз встречаемся через тридцать дней. Объявляется перерыв. — Он стукнул молоточком по столу.

Адвокаты Летти моментально взяли ее в кольцо и, быстро проведя через воротца барьера, увлекли к первому ряду зрителей, где женщину окружили члены семьи. Они принялись похлопывать ее по плечу, гладить и подбадривать. Систранка поздравляли и восхищались смелостью его позиции и высказываний, в то время как Кендрик Бост не снимал руки с плеча Летти, что-то мрачно шепчущей родным. Ее мать Сайпрес, сидя в инвалидном кресле, вытирала мокрые от слез щеки: через какие тяготы предстояло пройти семье!

Джейк не имел настроения с кем-то болтать, да никто и не пытался втянуть его в разговор. Остальные адвокаты, собирая бумаги и запихивая их обратно в портфели, беседовали между собой, разбившись на маленькие группы, они собирались уходить. Наследники Сета Хаббарда, сбившись в кучку, старались не смотреть на черных, открывших охоту на их деньги.

Джейк незаметно выскользнул через боковую дверь и уже направлялся к черному ходу, когда мистер Пит, старейший судебный пристав, окликнул его:

— Эй, Джейк, тебя хочет видеть судья Этли.

В маленькой тесной комнате, где адвокаты собирались, чтобы выпить кофе, а судьи устраивали совещания не под протокол, судья Этли снимал мантию.

— Закройте дверь, — велел он Джейку, когда тот вошел.

Судья не был ни хорошим рассказчиком, ни любителем поучительных юридических историй, ни записным балагуром. В его речах было мало лишнего, и редко проскальзывал юмор, но будучи главным судьей, он всегда имел аудиторию, готовую смеяться над чем угодно.

— Садитесь, Джейк, — пригласил он, и они устроились за маленьким письменным столом друг против друга. — Редкостный осел, — вздохнул судья. — Может, в Мемфисе такие штучки и проходят, но не здесь.

— Я до сих пор не могу в себя прийти.

— Вы знаете Квинса Ланди, адвоката из Смитфилда?

— Слышал о нем.

— Довольно старый, может, уже и работает неполный день. Он сто лет занимается только утверждением завещаний и ничем больше, поэтому прекрасно знает все тонкости дела и несгибаем, как скала. Мой старинный друг. Составьте ходатайство о замене исполнителя, включите в него Квинса и еще двоих — сами подыщите, а я назначу Квинса. Вы с ним поладите. Что касается вас, то вы на борту до самого конца. Какова ваша почасовая ставка?

— У меня ее нет, судья. Мои клиенты работают за десять долларов в час, и то если повезет. Они не могут позволить себе платить адвокату сотню.

— Думаю, полторы, по сегодняшним расценкам, справедливая ставка. Вы согласны?

— Полторы? Звучит прекрасно, судья.

— Хорошо. Значит, вы на почасовой оплате со ставкой полторы сотни в час. Надеюсь, время у вас есть.

— О да.

— Отлично. Потому что это завещание в ближайшем будущем будет поглощать всю вашу жизнь. Станете каждые два месяца подавать прошение об адвокатском гонораре. А я прослежу, чтобы вам его исправно выплачивали.

— Спасибо, судья.

— Ходит множество слухов насчет размера наследства. Вы знаете, какие из них соответствуют действительности?

— Рассел Эмбург говорит, оно составляет минимум двадцать миллионов, причем бо́льшая часть переведена в деньги. Спрятано где-то за пределами штата. Иначе уже каждый житель Клэнтона знал бы все точно.

— Чтобы защитить его, мы должны действовать быстро. Я подпишу приказ, передающий в ваше распоряжение все финансовые документы мистера Хаббарда. Как только Квинс Ланди займет место в команде, можете начинать копать.

— Да, сэр.

Судья Этли отпил большой глоток кофе из бумажного стаканчика и устремил взгляд через грязное окно на другую сторону лужайки перед зданием суда.

— Мне почти жалко эту бедную женщину, — вздохнул судья. — Она ничего теперь не контролирует, ее окружают люди, почуявшие запах денег. Когда Систранк доведет дело до конца, у нее не останется ни цента.

— А если жюри вынесет вердикт в ее пользу?

— А вы будете требовать суда присяжных, Джейк?

— Еще не знаю. Как вы думаете, сто́ит? — не подумав, спросил Джейк.

Он уже приготовился получить выговор за неправомочный вопрос, но вместо этого судья Этли, продолжая смотреть куда-то вдаль, хитро ухмыльнулся.

— Я бы предпочел иметь жюри, Джейк, — заявил он. — Не в моих правилах увиливать от жестких решений — это часть моей профессии. Но в таком деле, как это, лучше, чтобы на раскаленной скамейке вместо меня сидели двенадцать добропорядочных, заслуживающих доверия граждан. Для разнообразия мне бы это понравилось. — Ухмылка превратилась в добродушную улыбку.

— Могу вас понять, — согласился Джейк. — Ходатайство я составлю.

— Да, составьте. И еще, Джейк. Вокруг этого дела крутится куча адвокатов, мало кому из них я доверяю. Пожалуйста, без колебаний заходите на чашечку кофе, если будут вопросы, которые потребуют обсуждения. Уверен, вы понимаете важность дела. В наших краях не водится больших денег и никогда не водилось. И вдруг настоящая золотая жила! И куча народу, желающего урвать от нее свой кусочек. Вы — нет. Я — нет. Но кроме нас есть много других. Очень важно, чтобы мы с вами оставались на одной стороне.

Впервые за несколько последних часов у Джейка расслабились мышцы, и он вздохнул глубоко и свободно.

— Согласен, судья. И спасибо.

— Увидимся.

13

В выпуске «Форд каунти таймс» от среды, двенадцатого октября, Думас Ли получил первую полосу. Состоявшиеся накануне предварительные слушания стали единственной новостью в о́круге. Броский заголовок гласил: «Линии фронта на карте наследства Хаббарда обозначены», и Думас начинал первый абзац информационной статьи в своей лучшей бульварной манере: «Полный зал наследников и их жадных адвокатов, изготовившихся к бою, предстал вчера перед главным судьей Рубеном Этли, и были произведены первые залпы в обещающем стать эпическим сражении за наследство Сета Хаббарда, повесившегося 2 октября».

Фотограф поработал на совесть. В центре полосы располагался снимок, на котором Летти Лэнг направлялась в здание суда, с двух сторон поддерживаемая под руки Букером Систранком и Кендриком Бостом, словно была инвалидом. Под фотографией стояла подпись: «Сорокасемилетняя Летти Лэнг из Бокс-Хилла, бывшая домоправительница и предполагаемая наследница Сета Хаббарда согласно его последнему, подозрительному рукописному завещанию, в сопровождении двух адвокатов из Мемфиса». Рядом были помещены два маленьких, сделанных где-то поблизости от суда скрытой камерой снимка Гершела и Рамоны.