Джон Тренейл - Шпионы «Маджонга»
Неизвестность продлилась недолго. Как только Тан переступил порог и окинул взглядом обстановку, лицо его, обычно сохранявшее абсолютно бесстрастное и самодовольное выражение, расплылось в улыбке.
Он оказался в борделе.
Но через мгновенье его улыбка померкла — со стороны Борисенко было неприлично приглашать управляющего филиалом в такое место. Однако прежде чем эта мысль успела засесть у него в голове, перед ним возникла высокая метиска, сложившая руки в жест почтения и гостеприимства. В тусклом свете красных бумажных фонариков было трудно определить, сколько ей лет; она могла оказаться любого возраста, начиная с тридцати. Полумрак давал преимущества: ее лицу не грозило слишком пристальное рассматривание. Женщина заговорила низким музыкальным голосом, в котором сквозили вежливость и чувственность.
— Добро пожаловать в чайным домик «Пресыщенное довольство». Следуйте, пожалуйста, за мной. Мистер Борисенко уже здесь.
Хозяйка повела Тана вверх по лестнице. Когда они Добрались до первой площадки и женщина свернула в коридор, Тан от неожиданности вздрогнул: навстречу ему вырос незнакомый мужчина, явно не собиравшийся уступать дорогу. Тан замер, и человек напротив тоже застыл на месте. Спустя секунду, Тан, сообразив, улыбнулся. Перед ним оказалось зеркало.
Женщина неопределенного возраста отвела его в дальний конец коридора, по обеим сторонам которого было много дверей. До него невзначай донеслись приглушенные звуки музыки и мелодичных голосов, но большей частью за дверями было тихо. Тан бесшумно ступал по густому ковру. Когда женщина взялась за ручку последней двери по правой стороне, Тан почувствовал, что его сердце сбилось с ритма, и облизнул губы. В последний раз он посещал заведение такого рода много лет назад. В мозгу его всплыли туманные воспоминания о том, что бывало довольно приятным, но цр без своих осложнений.
Женщина толкнула бесшумно открывшуюся дверь и отступила в сторону, улыбкой дав Тану понять, что надо войти. Он шагнул вперед, и у него перехватило дыхание.
Его окружали зеркала. Дверь закрылась у него за спиной. Он обернулся и оказался лицом к лицу со своим собственным отражением. Зеркала были везде: стены и потолок сделаны из амальгамированного стекла. Он глянул себе под ноги — пол тоже зеркальный.
На мгновение он почувствовал приступ тошноты. Он видел вокруг только свои отражения, бесчисленное множество их. Свет в этой жуткой комнате исходил от тусклых желтых светильников, утопленных в зеркала на разном расстоянии друг от друга, так что кое-где участки зеркал оставались в тени, обеспечивая щадящий оптический эффект в пространстве с жесткой симметрией. Тан судорожно сглотнул и попытался сфокусировать зрение, ища грань между реальностью и ее многочисленными отражениями. У дальней стены помещалась кровать, рядом с ней низкий столик, на котором стояла оплетенная бутыль с янтарного цвета жидкостью; чуть поодаль странного вида кресло, странно напоминавшее те, что обычно встречаются в кабинетах у дантистов.
Кресло было занято. Тан вперил взгляд в расплывавшийся силуэт.
— Мистер Борисенко? — нерешительно предположил он.
Сидевший в кресле ответил не сразу. Фигура, до того пребывавшая в тени, шевельнулась, и над головой сидящего вспыхнула лампа, залив его и кресло световым потоком цвета слоновой кости.
— Добрый вечер, Тан.
Банкира словно парализовало — он не мог пошевельнуться, пока человек в кресле прикуривал сигарету и разглядывал его с явным удивлением. Тан наблюдал, как дымок от сигареты поднимается вверх.
— Мне уйти? — раздался вдруг тихий голос, и Тан опустил взгляд.
Очаровательная девушка у ног Борисенко поднялась с пола. Она была высокой и стройной. Чонгсам из серебристой ткани облегал ее стан, словно кожа.
Борисенко вытянул руку и, после секундного раздумья, опустил ее на правое бедро девушки. Тан не видел ее лица, но что-то в ее позе насторожило его. Она была застывшей — девушка казалась слишком неподвижной, чтобы быть спокойной и владеть собой. Это так не соответствовало юношеским воспоминаниям Тана, что он попытался сообразить, что в ней странного. Те девушки, которых он помнил, были на работе. Те его девушки оставались неизменно вежливы, они могли работать в амплуа девочек-подростков, но они владели ситуацией. Всегда. А эта девушка — нет.
Борисенко лениво провел пальцем по ложбинке между ее ягодицами и убрал руку.
— Да, — тихо сказал он, — пока иди.
Девушка торопливо направилась к двери. Она прошла очень близко от Тана, и он увидел, что она очень молода — ей наверняка нет еще и двадцати — и что ее лицо напряжено. Она не сразу умудрилась открыть зеркальную дверь. Тан чуял, что в этот момент она балансировала на краю ужасной пропасти.
— Подойдите сюда, Тан.
Банкир повиновался и двинулся в дальний конец комнаты, приближаясь к странному креслу. При виде позы, в которой застыл Борисенко, у Тана по коже пробежал холодок: неподвижный молчавший русский напоминал труп. Одна нога Тана непроизвольно начала дрожать, и ему оставалось только надеяться, что Борисенко не заметит и не воспримет это как признак слабости.
Русский велел ему подойти ближе.
— Я хочу показать вам кое-что интересное, — сказал он.
Он щелкнул двумя выключателями, которые находились в правом подлокотнике кресла, и в комнате воцарился мрак. В то же мгновение два больших зеркала в стене за его спиной скользнули вверх, открыв два квадратных проема, из которых струился слабый свет. Борисенко развернул свое кресло на сто восемьдесят градусов и оказался лицом к стене.
— Смотри, — сказал он Тану.
Китаец увидел соседнюю комнату с огромной кроватью, застеленной черным. Изголовье ложа примыкало к дальней стене. Кровать помещалась несколько ниже по сравнению с уровнем, на котором в кресле расположился Борисенко, и зритель мог наблюдать все, что происходило в соседней комнате. Кроме этой кровати в комнате ничего не было, только портьеры и ковер — белые, как и две подушки на кровати. Под карнизами были спрятаны лампы дневного света.
— Вот такое стекло, — удовлетворенно сказал Борисенко. — Мы их видим, они нас нет.
Тан, не имевший ни малейшего желания что-либо видеть, уставился в пол. Но, когда Борисенко нервно заерзал в кресле, он не смог устоять против желания узнать, что же привлекло внимание русского.
В соседней комнате появился высокий, мускулистый юноша-малаец лет примерно двадцати. На нем был только тонкий красный саронг. Очевидно, юноша вышел из душа, потому что продолжал энергично вытирать полотенцем свои угольно-черные волосы. Затем он сбросил саронг и улегся на кровать, и тут его взгляд на мгновение скользнул в направлении проема. Тану показалось, что в глазах юноши стоит грустная усмешка.
Тан обратился к Борисенко очень тихо:
— Извините, пожалуйста. Я спущусь вниз, а когда вы будете готовы, позовете меня.
— Стой на месте! — Борисенко стиснул левый локоть китайца с такой силой, что в руке его, казалось, на миг прекратилось кровообращение.
— Смотри!
Тан почувствовал себя униженным. Недопустимо, чтобы с человеком его ранга обращались так бесцеремонно, так по-варварски. Однако он не смог заставить себя не видеть — комната, находившаяся за зеркальным стеклом, зловеще манила, приковывая его внимание.
В комнату вошла нагая молоденькая китаянка и легла на кровать рядом с малайцем. У Тана опять перехватило дыхание. Она была совсем юной, лет пятнадцати, не больше, и ее гладкая желтая кожа великолепно оттеняла темную кожу малайца. Против своего желания Тан посмотрел на ее груди, полностью сформировавшиеся… Ногти его впились в ладони, и он замотал головой от презрения к самому себе.
Сначала молодые люди лежали спокойно, повернувшись лицом друг к другу. Они разговаривали, смеялись, касаясь друг друга так безобидно, словно были просто детьми. Потом юноша переместился на спину, подложив подушку так, что оказался в положении полусидя. Девушка продолжала лежать на боку, плавно поводя рукой вверх-вниз, от лобка до груди. Тан был уже не в состоянии запретить себе смотреть на это; он уставился на кровать, будучи не в силах поверить, что все происходит наяву. Девушка теперь ласкала пенис юноши, и… Тан сглотнул, во рту у него пересохло… Она работала рукой отрывисто, но нежно.
Тан взглянул на их лица. Оба смеялись. Очевидно, она спросила юношу, нравиться ли ему то, что она делает, потому что он улыбнулся, кивнул и прикрыл глаза. Девушка села на него верхом, отбросив волосы с глаз. Юноша нежно, но настойчиво пригнул ее голову вниз. Еще ниже… Тан вскрикнул и отвел взгляд, но через мгновение то, что происходило за зеркалом, неотвратимо завоевало его внимание. Голова девушки двигалась вверх и вниз, очень медленно. Вверх и вниз, вверх и вниз… Тан непроизвольно начал качать головой в такт ее движениям, его прошиб пот. Рубашка взмокла, превратившись в холодный компресс.
