Евгений Сивков - Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение)
Она лениво перелистывала документы, расположившись в кресле у окна своего кабинета. Помещение ей отвели уютное, обставленное добротной мебелью, светлое. Одна беда – за окном буквально в паре метров проходила узкоколейка, по которой целый день с интервалом в несколько минут проносились грузовые вагоны, локомотивы и дрезины.
Стас позаботился о том, чтобы фискальная команда испытывала в работе максимальный дискомфорт. Поэтому под предлогом ремонта, проводившегося в кабинете главного бухгалтера предприятия, ее временно подселили к Будаковой. Железная Маша с раздражением слушала, как Елена Павловна целыми днями трещит по телефону.
– Хочешь анекдот про налоговика? – главбух, совершенно не стесняясь присутствия Будаковой, увлеченно беседовала с приятельницей-бухгалетршей. – Слушай: я обожаю своего налогового инспектора, он мне напоминает моего любимого песика, так же все время роет, роет. В глаза заглядывает. А объяснить ничегошеньки не может!
Мария Петровна вздрогнула от раскатов хохота, который вызвал у бухгалтерши Кайгородова ее же собственный анекдот.
«Издеваешься, сучка! – подумала Будакова. – Что ж, пока стерплю, но если что нарою, то с песиком сравнивать ты меня больше не станешь. И говорить я не буду, лаять – тоже. Я напишу. Ты еще посмотришь мой отчет».
Традиционные меры выездной налоговой проверки пока не дали мало-мальски серьезных результатов. Фабрика подготовилась к приезду незваных гостей основательно.
Команда Елены Павловны, которая теперь легкомысленно болтала по телефону, выводя из равновесия свою противницу, работала последние перед проверкой дни в поте лица. Были оценены все налоговые риски, на их основании в бухгалтерский и налоговый учет внесли необходимые правки: скорректировали отраженные в них операции, перепроверили расчет налогов. В самый последний момент постарались заплатить всё по максимуму. Все партнеры фабрики были предупреждены о возможности встречных проверок.
Группа Будаковой, конечно, нашла немало «блох», но такой мелкий результат никак не мог устроить Марию Петровну. Допросы сотрудников предприятия тоже не радовали: показания были сбивчивыми, противоречивыми, стройную версию налогового правонарушения на их основании выстроить не было никакой возможности. Беседы с уволенными сотрудниками – снова впустую, кайгородовцы заранее встретились буквально с каждым из этих людей. Выяснилось, что все уходили, в общем-то, по-хорошему. Кадровую политику на фабрике вели неплохо, людей понапрасну старались не обижать, а потому и желания мстить ни у кого не возникло.
Будакова в отчаянии решилась даже на такой шаг, как проверка товарных и кассовых чеков, представленных в отчетности фабрики. Трое студентов-практикантов, нанятых ею, пробежались по адресам и убедились, что все чеки принадлежат реально существующим организациям.
Конечно, оставались еще однодневки. Будакова по первому требованию получила все документы, связанные с тремя фирмами-мотыльками. Она мельком просмотрела материал, отметила про себя, что здесь всё же будет, чем поживиться. Но ее насторожила спокойная реакция руководства предприятия. Что делать дальше? Возможно, ответ на этот вопрос она получит сегодня вечером. Только что ей позвонил из Приуральска шеф и сказал, что вечером с ней встретится один человек с фабрики и предоставит ценную информацию.
Через час после окончания рабочего дня Мария Петровна сидела в небольшом кафе на окраине Чуковского. За ее столиком, спиной к входу, расположился Саша, зять Кайгородова.
– Мария Петровна, вы, наверное, знаете, что я – на вашей стороне.
– Дмитрий Геннадьевич сказал мне, что вы готовы предоставить мне полезную информацию. Почему вы это делаете – я не знаю. Наверное, выполняете долг каждого законопослушного гражданина, сообщая о состоявшемся налоговом преступлении, – с усмешкой сказала железная Маша.
Она, как и большинство населения нашей страны, интуитивно не доверяла стукачам. Рабочий день прошел неудачно, результаты были нулевые. Поэтому Будакова не смогла сдержать раздражения, которое вызывал в ней собеседник.
– Знаете, за что презирают Иуду? – спросила она Александра.
– Ну… За то, что Христа продал, – растерянно ответил зятек-предатель.
– Нет, не за то, что продал, а за то, что продешевил. Надеюсь, ваши труды оценят достойно. К делу. Что конкретно вы мне хотите сообщить?
– Понимаете, вы – бухгалтер, финансист. Работаете с документами, отчетность проверяете. А я – производственник.
– И что с того?
– Я не могу вас учить, как проводить проверку. Только мне совершенно очевидно, что вы не там ищете. За бумажками своими света белого не видите, – не удержался от ехидства задетый за живое сравнением с Иудой Саша.
– Что вы имеете в виду?
– Понимаете, оборудование, материальные объекты иногда списываются. Поэтому в бухгалтерской отчетности они отсутствуют. А на складе предприятия они всё равно остаются, как миленькие.
– И вы меня ещё учить будете? Буквально на днях начинаем проводить инвентаризацию.
– А я вам подскажу, где в первую очередь начинать эту инвентаризацию. У нас в производстве используются медные валы. Причем в очень больших количествах…
После этого разговора Саша буквально дрожал от злости: «Ей помогаешь, а она – туда же, продал, продешевил. Нет, шалишь, я себе цену знаю».
Молодым парнем, сразу после окончания института, Александр пришел на фабрику и приступил к исполнению обязанностей инженера-технолога. Света, дочка Кайгородова, на очередном корпоративе положила глаз на высокого статного парня. Роман выдался бурным и непродолжительным, свадьба была скоропостижной. Отец Светланы против брака не возражал, но отношения с зятем у него не задались. Конечно, старик радовался появлению внуков-погодков, мальчика и девочки. Он стремительно продвигал Сашу по карьерной лестнице, и буквально за полтора года тот поднялся до уровня заместителя директора. На предприятии за Александром незаметно закрепилось обидное прозвище – Кайгородыш, а настоящей его фамилии никто даже не вспоминал. Но руководитель крупного предприятия, Иван Семенович относился к новоявленному родственнику как к любому из своих подчиненных. Мог прикрикнуть, устроить публичный разнос. И не терпел никаких возражений. А теща не упускала случая показать Саше, что считает его самым настоящим голодранцем. «Пришел на все готовое, квартира, машина, дача – а туда же, еще рот разевает!» – сказала она ему во время какой-то пустяковой перепалки.
Поэтому для Саши приятной неожиданностью стал недавний разговор с мэром Приуральска Тестоедовым. Их познакомила Татьяна Балобанова во время одной из поездок Александра в столицу края. Тестоедов предложил зятю Кайгородова выгодную сделку: пост директора предприятия и 10 % акций после передачи фабрики новым хозяевам.
Саша сразу понравился градоначальнику-рейдеру: «Молодой, с амбициями, а умом явно не блещет. С таким вполне можно работать. Если Кайгородов на мировую не пойдет – будет запасной вариант».
Глава 40. Столкновение на складе
Будакова недаром заслужила прозвище железная Маша. Глаза ее застилала пелена дикого гнева, ладони непроизвольно сжались в кулаки, но Мария Петровна сдерживала себя. Для этого она использовала один интересный психологический прием: мысленная трансформация рвущегося с языка матерного выражения в политкорректную форму. «Уважаемый альтернативно одаренный неординарно волосатый полновеснофигурный коллега!», – Будакова заставляла повторять себя эту фразу снова и снова. Сквозь этот речитатив визгом прорывалось совсем другое: «Жирный плешивый идиот!».
Прием в очередной раз помог. Будакова взяла себя в руки и наконец-то смогла сказать нечто более или менее приемлемое:
– Птицу видно по полету, добра молодца по соплям. А службу судебных приставов – по неуклюжему маски-шоу.
Крупный толстяк, сидевший в кабинете Будаковой, нервно утирал платком вспотевшую лысину.
– Итак, подведем итоги трудового дня, уважаемый коллега: шестеро раненых, из них двое – тяжело. Кто за все это безобразие отвечать будет?
– А моему заму теперь нужно прививки от бешенства ставить! – запальчиво ответил толстяк.
– Вам такие прививки еще в детстве надо было поставить. А сегодня уже поздно. Судебным приставам это – что мертвому припарки, – за железной Машей не заржавело.
А ведь день начинался весьма перспективно. Марья Петровна, сидела в своем кабинете, просматривая протоколы опросов сотрудников. Болтливой соседки рядом не было. Еще пару дней назад главбух Чуковской фабрики куда-то потерялась, о чем Будакова ни капельки не жалела.
«Такое ощущение, что все опрашиваемые говорят, следуя подсказкам невидимого суфлера. Ну не могли все сотрудники бухгалтерии, юротдела, службы снабжения так четко придерживаться единой линии поведения, не могли!», – размышляла железная Маша.
