Эйс Аткинс - По закону плохих парней
Просто кивнул, не видя друга, но зная, что тот на месте.
Квин перебросил ружье через плечо и выхватил револьвер 45-го калибра, прежде чем открыл ногой входную дверь и обшарил глазами все углы. Рваный диван и стулья, мешки для мусора и мягкие игрушки. Никого.
Он прошел по узкому коридору и пнул ногой другую дверь, за которой обнаружил Люка Стивенса в сорочке, запачканной кровью. Люк увидел его и улыбнулся.
– Ты ранен?
Люк покачал головой.
– Анна Ли позвонила мне.
Люк кивнул. Не дожидаясь благодарности, Квин широко раскрыл двери и увидел, что на кровати, покрытой окровавленными простынями, лежит девушка. На вид ей было около двадцати лет, вокруг бледного лица сбились волосы. Она держала новорожденного младенца.
Лицо было бесцветным. Глаза остекленели.
Люк вытер руки полотенцем.
– Ты можешь нас спасти? Мне в лицо тыкали стволом пистолета. Проклятый пистолет.
– Ей можно передвигаться?
– У нас нет выбора.
– Идем. Бум нас прикрывает.
– Квин! – позвал Люк, коснувшись его руки.
Квин взглянул на него.
– Нам не дадут уйти.
– У них будет много неприятностей.
– Где твоя машина?
– В миле отсюда, у дороги, – ответил Квин. – Ты неси младенца, я – девушку.
Глава 22
– Ты тащил ее всю дорогу? – спросила Лили.
– Без младенца внутри девчонка не весила и ста фунтов, – пояснил Квин. – Когда тащишь на себе несколько миль взрослого детину, тогда другое дело.
– Тебе приходилось это делать?
– Еще бы.
– Под огнем?
– Вроде того.
– Мне приходилось много раз по ночам таскать из бара к машине своего бывшего мужа.
– Не знал, что ты была замужем.
– Ты не спрашивал.
– Я знаю его?
– Боже, надеюсь, что нет.
Они сидели напротив друг друга в заднем отделении привокзальной столовой Филлина. Квин пил черный кофе и курил сигару. Приятно находиться в городе, где курение не запрещено законом, подумал Квин. Он завтракал, все еще оставаясь в охотничьем камуфляже, который надел несколько часов назад. Конечно, в понедельник утром, часов в девять, не он один сидел в охотничьей робе в столовой Филлина. Целая семья – мать, отец, маленький сын, – одетая в такой же камуфляж, завтракала за столом у входной двери. Охота выше работы или школы.
– Почему ты не убил его? – поинтересовалась Лили.
– Говри не достоин этого.
– Когда нам сообщили о том, что случилось, я думала, придется производить зачистку.
– Обстановка к этому располагала.
– Мы ездили туда этим утром с двумя помощниками шерифа. Арестовали Говри за то, что он наставлял пистолет на Люка.
– Он еще в тюрьме?
– Его выпустят к полудню, – сказала Лили. – Адвокат отмазал его.
– Что ты говоришь?
– Люк Стивенс, очевидно, видит события иначе, чем ты.
Подошла официантка Мэри, наполнила их чашки и спросила, хорошо ли они провели дни уик-энда. Лили с Квином взглянули на нее, улыбнулись и ответили, что все было чудесно. Лили коснулась Квина обветренной рукой, слегка сжала его плечо и сказала:
– Мы благодарны тебе. Наверное, хочешь спать? – спросила она, когда Мэри отошла.
– Я не устал.
– Ты бодрствовал всю ночь.
Квин пожал плечами:
– Что именно сказал Люк?
– Он не помнил, чтобы на него наставляли пистолет.
– Я видел это, – возмутился Квин. – Говри тыкал стволом «глока» в переносицу Люка, чтобы заставить его слушать.
– У адвоката есть письменное свидетельство Люка.
– Каким образом у такого типа, как Говри, имеется адвокат?
– Нанять адвоката может каждый клиент с деньгами. А это высокооплачиваемый адвокат. Прибыл из Мемфиса.
– Высокооплачиваемого доверенного из Мемфиса нанял Джонни Стэг, – вспомнил Квин. – Как зовут адвоката Люка?
– Кажется, его имя Ламар, – ответила Лили. – Его костюм стоит больше моего месячного жалованья.
– Понятно.
– У него со Стэгом один адвокат?
Квин кивнул. Он пил кофе, курил сигару и наблюдал, как семья в охотничьем камуфляже встает из-за стола. Отец семейства дал несколько долларов Мэри и направился к выходу.
– Хотелось бы поговорить с девчонкой, – выразил пожелание Квин. – У нее другая история.
– Ее зовут Лена, – уточнила Лили. – Обнаружен отец новорожденной. Это парень, которого мы содержим на казенном обеспечении в окружной тюрьме. Его имя Чарли Бут.
– Вы спрашивали его о Говри?
– Он ничего не скажет, даже если переполнен информацией.
– Что ему инкриминируется?
– Хранение метамфетамина. Намерение продать его.
– Ты думаешь, Лена вернется в их лагерь?
Лили медленно откинулась назад и оперлась рукой о край сиденья стула.
– Думаю, это зависит от поведения Бута.
– Что он собой представляет?
– Настоящая находка. Классный парень.
На краю городской площади, рядом с памятником ветеранам, Квин заметил пятерых парней, слонявшихся вокруг старого пикапа. Это был грузовик, на заднем стекле которого красовалось лицо злобного клоуна с зелеными волосами и налитыми кровью глазами. Из кабины неслись пронзительные звуки стереомузыки в стиле «дэт-метал».
Лили с Квином направились к ее «чероки». Квин видел, как Говри обогнул старый пикап и по-братски обнял за шею лопоухого, костлявого парня. Говри был одет в голубые джинсы до щиколоток. С пояса свисала цепь. На голове – бейсболка.
– Чарли Бут, – пояснила Лили.
Говри обнимал парня и похлопывал его по спине.
Лили села в «чероки», накинула ремень безопасности и завела мотор. Еще раньше в машину, выбросив сигару, сел Квин. Лили включила обогреватель. Утро было пасмурным и холодным. Они медленно проехались вокруг площади мимо Говри, сидевшего на заднем откидном сиденье пикапа.
– Гордость Юга, – заметила Лили.
– Еще бы.
– Клоун изображен замечательно.
Говри улыбнулся Квину, обнажив черные гнилые зубы, и помахал рукой, как старому знакомому. У него было обветренное красное лицо, бритая голова обвязана банданой с изображением флага Конфедерации южных штатов.
– Ты хотела бы спустить этих подонков в унитаз? – осведомился Квин.
– Я бы предпочла веревку.
– В самом деле?
– Мне нравился твой дядя. На остальное мне наплевать.
– На что?
– На закон.
– Правосудие тяжело на подъем, подруга, – заметил Квин.
– А как у рейнджеров?
– Несется как ошпаренное.
– Бьюсь об заклад, у тебя кипит кровь.
– Хочу добраться до Стэга.
– Ты говорил с Уэсли?
Квин кивнул. Джип Лили поехал на север, в Мэн, мимо старого магазина, клуба членов тайного братства, магазина скобяных товаров и баптистской церкви. Все другие предприятия, учреждения и заведения были заколочены. На окнах висели или были прибиты на фанере к дверям вывески: «Продается». На двери старого супермаркета повесили на какое-то время замок.
– Он сделал мне утром втык за встречу с Шэкелфордом, – призналась Лили. – Говорил, что Шэкелфорд профессиональный доносчик и лжец. Я сказала ему, что иногда лжецы выбалтывают правду ненароком. Может, его не надо выставлять в качестве свидетеля, но надо выслушать то, что он нам говорит.
– Мы могли бы воспользоваться помощью Уэсли прошлым вечером.
– Он съездил в лагерь, но не заметил машины Люка, – сообщила Лили. – Без ордера он мало что мог сделать.
– Ты на службе?
– Конечно, – ответила Лили, плавно поворачивая руль, жуя резинку и постукивая пальцами по приборной панели. – Я на службе. А в чем дело?
– Едем на встречу с девчонкой.
Лена отдыхала, когда вошли мужчины. Трое мужчин, которых она никогда не видела. Один был сухопарым, с резкими чертами лица. Он носил голубой костюм и светло-желтый галстук. Выглядел фермером, участвующим в демонстрации мод. У другого волосы тронула седина. На нем был костюм в тонкую полоску и красный галстук. Его серебряные часы были размером с кулак, всем своим видом мужчина выражал преуспеяние. Третий посетитель кивнул ей, блеснув парой золотых зубов. На нем не было цивильного костюма, он просто носил блестящие брюки цвета хаки и золотистую рубашку. На его груди висел крестик. Логотип на рубашке гласил: «Поборники Христа».
– Мэм, – обратился к ней человек с резкими чертами лица, – я Джонни Стэг. Это мистер Ламар, адвокат. И я привел с собой брата Дэвиса. Он пастор церкви Животворящих Вод здесь, в городе.
Лена продолжала лежать на боку. Стэг без приглашения сел. Лощеный адвокат и пастор встали у окна, глядя в небольшой сад, где, как она наблюдала прежде, кардиналы и зяблики все утро боролись за доступ к поилке. В комнате стоял свежий резкий запах: полы, покрытые линолеумом, отмыли при помощи очистителя.
Девушка заметила, что все мужчины громко дышали, и подождала, когда в комнате установится тишина.
