Майкл Бирнс - Святая кровь
— Вы очень похожи на вашего отца, мистер Аарон. Разве чуть выше. Он был очень, очень хорошим человеком. Божий свет будет всегда разлит над ним.
Английский священник был почти безупречен.
— Меня зовут Халил. — Он тепло пожал руку. — Большая честь видеть вас здесь.
Аарон продолжал молчать, несмотря на то, что добрые слова Халила развеяли его тревоги. Он наблюдал, как один из людей принялся открывать люк, вмонтированный в пол.
— Надеюсь, ваше путешествие прошло спокойно?
— Да, сэр.
— Прошу вас, Аарон, называйте меня Халил.
Его тон был удивительно спокойным. Аарон кивнул.
Халил усмехнулся.
— Вот и хорошо. Пойдемте, пора начинать, — сказал он, показав на черный прямоугольник в полу. — Нам многое предстоит обсудить.
В тесном, темном подвале Халил мастер-ключом отомкнул грубую помятую железную дверь. Петли жалобно застонали, когда он открыл ее. Нащупав за дверью выключатель, он пробудил к жизни цепочку ламп дежурного освещения, свисавших с центра потолка вдоль туннеля.
— Не лучший вариант, конечно, — признался он, подняв голову к тусклым лампочкам. — Однако большой прогресс в сравнении с факелами, которыми мы пользовались аж до двадцатого века.
Эти слова наконец-то заставили юношу улыбнуться. Он быстро понял, что Халил был добрым и мудрым человеком.
Аарон смотрел, как египтянин притворил вновь застонавшую петлями дверь, длинные пальцы задвинули засов. Когда до него дошло, что его закрыли в мрачном подземелье где-то в заброшенном уголке Египта, руки задрожали. Он сунул их в карманы. Дедушке бы это не понравилось, но в этом подземелье даже Богу не рассмотреть, где у него руки, а где голова.
Халил опустил правую руку Аарону на плечо, а левую протянул вперед, приглашая проследовать в туннель.
— Полагаю, не слишком завлекательно, но там, в конце, тебя ждет нечто особенное. Идем.
Они пошли рядом — ширины туннеля хватало только-только. Аарон вздрогнул, заметив скорпиона, шмыгнувшего по земляному полу. Халил, однако, даже бровью не повел, когда насекомое перебежало по его сандалии.
— Твой дедушка сказал мне, что ты много учился и был блестящим учеником.
— Просто я считаю, что очень важно изучать нашу историю, — ответил Аарон.
— Наша история — это дверь в наше будущее, — согласился Хал ил. — Ты читал об Ониасе и телле?[77]
— Да, сэр… То есть, Халил.
Чтобы хоть как-то унять беспокойство, Аарон рассказал ему, что узнал из прочитанных исторических свидетельств об Иудейской войне.[78] Во втором веке до нашей эры Ониас был первосвященником в иудейском храме и слыл ярым противником языческих жертвоприношений, которые в те времена дозволялись на священном алтаре Яхве. Ониас считал, что эллинская культура отравляет храм, оскверняет его. Когда сирийский царь Антиох стал грозить войной иудеям, Ониас отплыл в Александрию в поисках убежища под протекцией Птолемея, который ненавидел Антиоха. Ониасу пожаловали эту землю в номе,[79] называвшемся тогда Гелиополисом. И здесь Ониас соорудил город-крепость на вершине рукотворного холма. На его высшей точке он построил новое святилище, новый храм Всевышнему, по образу и подобию иерусалимского, но размером меньше и свободный от варварских влияний.
— И произошло все это в точности с пророчеством Исайи, — добавил Халил. — Пророк говорил, что в месте под названием Город Солнца язык ханаанский будет звучать в земле египетской и поднимется там алтарь Господу.[80] Как и сказал Исайя, именно отсюда Спаситель начал свою миссию избавления израильтян.
Дальше оба шли в молчании. Не достигая половины, туннель делал плавный поворот. Освещение оставалось тусклым, и Аарону едва удалось разглядеть в его конце что-то прямоугольное.
— Ты знаешь, что случилось с храмом Ониаса? — решил проверить его Халил.
— Римляне сожгли его. А вскоре после этого, в семидесятом году нашей эры, они разрушили иерусалимский храм.
Иосиф Флавий, припомнил Аарон, тоже очень подробно описал это.
— Римляне надеялись растоптать малейшую надежду на новое восстание в Иудее. Ониас был не только священником, здесь, в Гелиополисе, у него имелась своя армия. Римляне считали этот последний оплот Иудеи очагом нового мятежа.
— Превосходно, юный Аарон, — сказал Халил. — И с тех самых пор время и стихия вступили в тайный сговор беспрепятственно востребовать ту малость, что осталась от великого города-храма Ониаса. Вон там… — он указал рукой вверх, на пятиметровую толщу земли у них над головами, — нам оставили одни лишь руины. Но здесь, внизу, сохранилось истинное наследство Ониаса. Готов ли ты узнать о нем, чтобы воистину сделаться Сыном Света?
— Готов.
— Готов ли ты увидеть его? Увидеть то, что защищала армия Ониаса?
«Увидеть?»
— Я… Думаю, да.
Аарон посмотрел Халилу в глаза, и его охватило то же горячее нетерпение, что он испытал, когда отец подводил его к дедушкиной секретной комнате: будто они вдвоем вот-вот пустятся в путешествие.
«Ты не можешь стать кохеном, не отправившись сначала в Египет, — объявил ему дедушка. — И тогда все, чему ты научился здесь, станет предельно ясным».
Внезапно Халил резко понизил голос.
— А говорил ли тебе дедушка, что этим же самым туннелем шел Иешуа?
— Иисус? — в шоке переспросил Аарон.
— Верно. Как предсказывал Исайя, Спаситель пришел сюда, вот как ты сейчас. Учиться. Постигать. Верить.
Они остановились подле устрашающего вида стальной двери, будто соткавшейся из темноты.
Вставляя второй ключ в скважину замка, Халил сказал:
— А в этой комнате Иисус получил самый дивный подарок Всевышнего.
«Я Сын Света», — подумал Коэн.
Земляные стены выглядели точно так же, как и в 1974-м. Лишь кое-где стальными брусьями подкрепили начавшие крошиться древние каменные арки, да электрический кабельный канал вился меж современных потолочных светильников.
В пяти метрах от поверхности подземный коридор прочертил идеальную двухсотметровую прямую к потайной комнате под основанием Телль эль-Яхудия.[81] Пыльный участок земли, располагавшийся прямо над ней, почти не привлекал внимания, зато хранил едва различимые останки массивной эллиптической фортификации, сооруженной гиксосами[82] в семнадцатом веке до н. э. Как и сама насыпь, так и земля, на которой она располагалась, находилась под защитой высшего совета Комитета памятников старины Египта. Поэтому разрешение на раскопки, требующее санкции совета, получить практически невозможно. Последние целенаправленные раскопки производил здесь в 1906 году Флиндерс Питри, результаты его исследований были опубликованы в труде «Гиксосы и израильские города». И по счастью, даже, несмотря на то, что прославленный отец современной археологии определил это место как город Ониаса, ему не разрешили копать под основанием телля.
В конце туннеля раввин остановился перед второй защитной дверью, совсем не похожей на ту, что он открыл простым ключом. В отличие от туннеля и его усиленной входной двери здесь Коэн настоял на новейших модификациях, и по его требованию регулярно вводились в строй новые меры предосторожности и усовершенствования, дабы не отставать от постоянно прогрессирующих охранных технологий.
Коэн прижал большой палец к сканеру замка, набрал второй пароль на цифровой панели. Механические внутренности стальной двери пришли в движение, высвобождая из косяков многочисленные задвижки. Герметичное уплотнение негромко чмокнуло за мгновение до того, как дверь заскользила, скрываясь в боковине гладкой, плавно изгибающейся арки; стерегущая проход плотная переливчатая матрица зеленых лазеров погасла.
Коэн ступил в квадратное помещение.
Панели нержавейки покрывали армированные сталью плиты из жесткой бетонной смеси (со специальными добавками, в десять раз понижающими коэффициент дробления). А за всем этим сохранялись двухметровой толщины древние торцовые стены, возведенные строителями Ониаса.
Коэн с изумлением разглядывал удивительное чрево суперподвала.
Менее чем минуту спустя в помещение скользнули семь священников в белых туниках и замерли в ожидании распоряжений.
34
Иерусалим
Амит и Жюли прошли Западную стену Старого города через Сионские ворота. Они старались идти как можно ближе к каменным стенам, держась подальше от машин, преодолевавших тесный L-образный изгиб туннеля.
— Так куда мы все-таки идем? — громко спросила Жюли.
Амит не раскрывал рта с той минуты, как припарковал лендровер на стоянке для туристов за воротами.
«Обдумывает план», — предположила она.
На самом деле у Амита просто не было желания перекрикивать визг автомобильных покрышек на отполированных булыжниках древней мостовой. Поэтому он решился на ответ, только когда они вышли в Армянский квартал на оживленную Шаар Цион с ее многочисленными кафе и сувенирными магазинчиками.
