Дэвид Моррелл - Испытание
Борн почувствовал, как ногти Клер впились ему в руку, сдирая кожу.
— И ты знаешь, она умерла не сразу, — продолжил старик. — Не спрашивай меня, как это могло быть. Я подбежал к Арондэйлу. Она была все еще жива и, кажется, дышала. Из открытого рта лилась кровь, и кровью исходили обе половины ее тела. Она смотрела на нас огромными черными глазами, и даже теперь было видно, какой она была красавицей. Арондэйл не просто стоял, он начал лихорадочно расстегивать штаны, а потом вытащил свою штуковину!
Борн вырвал свою руку из судорожно вцепившихся пальцев Клер и ринулся к старику. Тот, не обращая внимания, продолжал монотонно:
— Он нагнулся над нижней частью ее тела, содрал одежду, приподнял за ноги, раздвинул их и с маху насадил себе…
Борн обеими руками вцепился старику в глотку с такой силой, что мог бы, пожалуй, свернуть тому шею, но старикан ухватил его за мизинцы, выламывая их; непонятно как, но ему удалось ослабить хватку.
— И он гонял ее тело туда-сюда, плотно прижимая к себе, а она еще была жива и смотрела на это! — прокричал или прохрипел он яростно, пытаясь оторвать от себя руки Борна. — И тогда я поднял ружье и размозжил ему башку! У него просто вылетели мозги! Вот почему он никогда не женился на моей матери, и вот почему…
Внезапно он резко вывернулся, выхватил висевший на поясе у Борна нож и ткнул ему лезвием в живот.
— Хочешь знать, что чувствовала та девчонка? — заорал старик, выкатив глаза и побагровев. — Хочешь? Только дотронься до меня еще раз, сынок! Только попробуй, и я выпущу тебе кишки!
Глава 18
Он не помнил в точности, что прозвучало раньше — крик Клер или звон разбившегося вдребезги окна слева от входа. Наверное, Клер закричала, увидев, как старик схватился за нож. А может, она закричала, услышав звон стекла. Этого уже никогда не узнать. Мелькнула мысль, что кто-то швырнул камень в, окно или оно разбилось от ветра, но тут же две пули вонзились в стену рядом с ним, и Борн плюхнулся на пол.
— Господи, они добрались до нас! Ложись! — приказал он Клер. — На пол!
Та рванулась к Саре и упала, обнимая дочь. Старик, все еще в состоянии крайнего возбуждения, продолжал стоять; озираясь, с ножом в руке.
Сквозь разбитое окно в комнату влетели хлопья снега. Потом со звоном разлетелось стекло правого окна, пули впились в стену; в помещении вовсю гулял холодный ветер.
— Ложись! — крикнул он старику, хватая того за ногу. Ему пришлось с силой рвануть его на себя, прежде чём тот упал лицом вниз. Борн выхватил у него из руки свой нож. Достал “магнум” и нервно переводил ствол с двери на окно.
— Они сейчас придут, они уже идут! — Голова старика тряслась; струйка крови появилась в уголке рта.
— Где ваш пистолет? — заорал на него Борн. Наконец старик пришел в себя и полез за пазуху.
— Чертов старый осел! — разозлился Борн. — Эти валуны не обманули их, наоборот, они услышали шум и догадались, где мы находимся.
— Может быть, — буркнул старик, но его слова заглушил еще один выстрел. Пуля попала в пианино; звук лопнувших струн диким стонущим аккордом словно подчеркнул трагизм ситуации.
— Черный ход! — воскликнула Клер.
— Нет, — возразил Борн. — Они нападают спереди и как раз ждут, что мы кинемся в заднюю дверь.
— Он прав, — поддержал старик. — Наш единственный шанс — на второй этаж.
— Какой же это шанс? Мы просто загоним себя в ловушку. При мысли о черном ходе он вспомнил, что Клер закрыла за собой дверь, уходя из кухни. Значит, кто-то мог уже проникнуть туда через заднюю дверь. Услышав там какой-то шум, он не раздумывая выстрелил в дверь кухни. Сара вскрикнула, звук выстрела больно ударил в уши. Пес тоже, видимо, почуял кого-то и зарычал, оскалив зубы.
— Сидеть, — приказал старик. Пес остановился.
— Ко мне, — произнес старик, и пес вернулся на место. Из-за кухонной двери повалил густой черный дым, пробиваясь сквозь щели. В тот же момент через разбитые окна вместе со снегом влетели два горящих факела и, описав дугу, упали на пол. Осколки стекла брызнули во все стороны, тошнотворно-сладкий запах керосина ударил в ноздри; вспыхнуло пламя, огромная волна огня взметнулась к потолку, отрезав их от двери и окон.
Сара закашлялась; сквозь густой черный дым из кухни начали пробиваться оранжевые языки пламени, нижняя часть двери загорелась.
— Закрой рот рубашкой. Дыши через ткань, — сказал Борн Саре.
— Говорю вам — наверх! — повторил старик, бросился к бару, схватил дробовик, оставленный Клер, потом забежал за стойку.
— В чем дело?
— В этом. — Старик, кашляя, появился в дыму, сжимая в другой руке винтовку.
— Как она там оказалась?
— Я положил ее туда прошлой ночью, пока ты спал.
— О Господи!
— Вот именно. Быстро на второй этаж!
Не дожидаясь ответа, он, пригнувшись, добежал до лестницы и начал подниматься. Пламя было уже совсем рядом, пол трещал, пожираемый огнем. Потолка не было видно в дыму. Дверь в кухню прогорела насквозь; там тоже вовсю гудел пожар.
— Пошли, — решил Борн, подавая Клер руку и пытаясь поднять Сару.
— Я могу идти сама, — сказала дочь.
— Тогда вставай. Пошли быстрее.
Они побежали к лестнице. Борн безотчетным движением прихватил с собой спальный мешок Сары и свой рюкзак и ринулся за ними. Поднимаясь, он почувствовал, как раскалился воздух. Комната внизу уже была полностью охвачена пламенем.
— Сюда, — крикнул старик.
— А как же огонь? Он доберется до нас и здесь! — в недоумении воскликнул Борн.
Дым проникал сквозь щели в полу. Кое-где уже появились язычки пламени.
— Некогда объяснять! — Старик уже бежал по коридору, освещенному отблесками огня. Это было что-то вроде крытой галереи, тянущейся вдоль улицы. Добежав до двери, он поторопил Борна: — Помоги!
Пламя гудело на первом этаже, жара становилась нестерпимой, коридор наполнился удушливым дымом. Они навалились на дверь, но она не открылась. Они. раз за разом пытались выломать запертую дверь, но та не поддавалась.
— Надо выбить замок, — предложил Борн и потянулся за дробовиком.
— Нет, они услышат.
Наконец отчаянным броском им удалось выломать ее, и они полетели на пол вместе с обломками.
— Мы теперь в другом здании, — сказал старик. — Оно тоже принадлежало хозяину отеля. Здесь был его офис.
Мимо большого письменного стола и изгрызенного мышами кожаного кресла они перебежали к противоположной стене. Пропустив всех вперед, включая собаку, Борн боком, пригнувшись, протиснулся в пролом в стене. Пожар остался позади. Воздух вокруг был чист и свеж.
— Я устроил такие переходы во всем городе. Чтобы передвигаться незаметно, когда кто-нибудь здесь появится, — объяснил старик.
Комната, в которой они оказались, была заставлена деревянными ящиками, один из них — рядом с проломом, — очевидно, чтобы замаскировать дыру в случае необходимости. Потом побежали по коридору, мимо еще каких-то ящиков, мимо лестницы, пролезли еще в одну дыру и очутились в тюремной камере.
Борн отшатнулся от крепких, в дюйм толщиной, металлических прутьев и от железной кровати, приставленной к стене, подумав, что попал в западню. Но в заграждении оказалась потайная дверь. Старик толкнул ее и объявил:
— Мы почти пришли.
В этом помещении тоже был стол, а также специальная подставка для винтовок и большая доска на стене с гвоздями — очевидно, для ключей. На полу в углу виднелась крышка люка.
— Я подниму, а ты будь наготове, — сказал старик, продевая палец в кольцо и резко поднимая крышку; Борн навел пистолет в дыру, готовый стрелять, но на лестнице никого не было.
— Отлично, — обрадовался старик. — Я беспокоился именно из-за этого. Теперь они у нас в кармане.
— О чем вы говорите?
Но старик уже спускался вниз. На полпути он остановился, прислушиваясь, потом пошел дальше. Все последовали за ним. Они очутились в кабинете шерифа. Еще один ряд камер, стол, пустой ящик для винтовок, деревянный шкаф для папок и бумаг в переднем углу, карта на стене, прибитая гвоздями, объявления о розыске без фотографий — просто имена и описания преступлений: убийство, поджог, изнасилование — и сумма вознаграждения. Борн быстро осмотрел все это, пока старик добрался до черного хода под лестницей около камер и осторожно приоткрыл дверь, выглянув наружу. Даже посередине комнаты можно было почувствовать ледяной холод улицы, где по-прежнему бушевала метель.
В маленькие окна, залепленные снегом, Борн попытался разглядеть, что там происходит. Старик вышел на улицу и через пару секунд вернулся.
— Никого нет. Наступил наш черед. На мгновение Борна охватило возбуждение от мысли, что появилась возможность сбежать, но он тут же одернул себя:
— Они могут послать кого-нибудь и на конюшню!
— На конюшню? При чем здесь конюшня? Мы сейчас с ними разделаемся!
Эта мысль даже не приходила Борну в голову.
— Как это?
