Хизер Гуденкауф - То, что скрыто
– Эллисон, как ты?
Эллисон ответила, что нормально, а когда мать ушла, наорала на меня.
Не знаю, почему я позвонила, и тем не менее… Когда звонок приняла диспетчер службы спасения, я снова стала задыхаться; диспетчер спрашивала, что случилось и не нужно ли вызвать скорую помощь. Наконец мне удалось выговорить:
– Моя сестра… ребенок в реке… пожалуйста! – зарыдала я. – Вы должны ей помочь… – Я рыдала и не могла остановиться.
Через пять минут к нам приехали полицейские; хотя отец уверял их, что полицию никто не вызывал, что никаких младенцев здесь нет, что произошло недоразумение, они все равно вошли в дом.
После того как Эллисон увезли, я все равно не могла спать дольше двух-трех часов кряду. Всякий раз, закрывая глаза, я видела перед собой малышку с посиневшим тельцем, а открывая глаза, встречала неодобрительные взгляды родителей. Они в самом деле ни в чем не могли меня упрекнуть; врач сказал, если бы Эллисон тогда не отвезли в больницу, она бы умерла. Но я знаю, что родители злились на меня за то, что я вызвала полицию и открыла всему свету, что их идеальная дочь вовсе не так чиста.
Я подаю Майло условный сигнал; он несется к миске и с жадностью пожирает свой собачий корм, потом подбегает ко мне, тычется носом мне в ногу, как будто благодарит. Звонит телефон, и уши у пса встают домиком; он угрожающе рычит. Рычание зарождается где-то в груди. Я рассеянно велю ему замолчать, тянусь к телефону, и он тихо поскуливает, когда я приказываю ему лежать.
– Алло, – говорю я.
– Бринн, пожалуйста, не бросай трубку! – торопливо говорит она. – Пожалуйста, позволь мне приехать. Мне очень нужно с тобой поговорить. Прошу тебя! – Сначала я не узнаю голос, но потом до меня доходит. Как-то не верится, что это она. Раньше Эллисон всегда держалась так уверенно, так невозмутимо. Девушка, чей голос я слышу по телефону, на грани отчаяния, она испугана, и все же это она, моя сестра, и ее голос разрывает мне сердце. – Я нашла его, – торопится она. – Я нашла мальчика…
Не отвечая, я нажимаю отбой.
Грудь сдавливает страх, хотя у меня уже несколько месяцев не было панических атак. Почему Эллисон никакие оставит меня в покое? Мне плевать, что ее выпустили из тюрьмы! Мне плевать, что она хочет наладить отношения. Мне гораздо лучше без нее; без нее можно совсем забыть о том, что случилось той ночью.
– Нет, нет, нет! – кричу я, и Майло отвечает мне резким, громким лаем. – Нет! – кричу я, глядя на телефон.
Телефон снова звонит, громко и пронзительно, а я сижу на холодном линолеуме и закрываю уши руками.
Эллисон
Я вхожу в «Закладку», как будто ничего не случилось. Клэр идет мне навстречу с кофе и пончиком.
– Вернулась! – поддразнивает она. – А я думала, может, я тебя отпугнула. Кстати, классная стрижка.
– Что вы, – говорю я, – здесь чудесно. Еще раз спасибо, что позволили мне поработать у вас. – Я рассеянно пробегаю пальцами по стриженым прядям. – Спасибо!
– Пошли, вечером прислали новую партию книг. Я покажу тебе, как их регистрировать.
Мы некоторое время работаем молча. Огромное количество книг по-прежнему давит на меня; приходится заставлять себя работать, хотя хочется открыть каждую и прочесть.
– Должно быть, тебе здесь очень трудно, – говорит наконец Клэр, нарушая молчание. Желудок у меня подскакивает вверх. Откуда она знает? Это невозможно! – Очень трудно начинать все заново.
Я медленно киваю.
– Да, – шепчу я. – Как будто весь мир двинулся вперед, а я осталась на месте. Мне двадцать один год; если бы все шло как надо, я бы сейчас заканчивала колледж и устраивалась на хорошую работу… а я здесь.
– Нельзя, чтобы такие мысли завладевали тобой, – объявляет Клэр. – В двадцать один год еще ни один человек не знает заранее, как у него сложится жизнь. Я точно не знала. Кстати, сказать, чем я занималась, когда мне было столько же, сколько тебе?
Я качаю головой.
– Я была библиотекарем.
– Правда? – Наверное, удивляться нечему, и все же я удивлена.
– Конечно, – продолжает Клэр, – большинство людей не начинают собственное дело сразу после окончания колледжа. В библиотеке я многому научилась, а еще познакомилась с Джонатаном… И только через несколько лет поняла, что хочу открыть собственный книжный магазин.
– Как вы с Джонатаном познакомились? – спрашиваю я.
Клэр смеется.
– Представь себе, во время наводнения!
– В самом деле? – поражаюсь я. – И что?
– Пойдем в ресторанчик через дорогу; возьмем себе что-нибудь поесть, и я все тебе расскажу.
– Разве так можно? – удивляюсь я. – Мы можем просто взять и уйти?
– Вот в чем преимущество собственного магазина! – Клэр лукаво подмигивает.
Она запирает за нами дверь, и мы переходим дорогу. Как только мы садимся в отдельную кабинку, официантка приносит нам меню, и мы обе заказываем бургеры и картошку фри.
– Здесь самые вкусные бургеры, – объясняет Клэр. – Если честно, отчасти из-за этого ресторанчика я и решила открыть свой магазин именно здесь. Мне очень понравилось, что сюда можно забегать в любое время, когда захочется!
– Значит, вы и ваш муж познакомились во время наводнения? – спрашиваю я, возвращая разговор к Клэр и Джонатану.
– Ну да, – кивает Клэр.
Клэр
– Наводнения ждали весной того года, когда мне исполнилось двадцать пять, – говорит Клэр, отодвигая тарелку. – Та весна начиналась замечательно; даже по утрам было тепло и солнечно, а днем становилось почти жарко. Все знали о том, что с севера к нам идет наводнение – в Миннесоте и Висконсине уже затопило много маленьких городков и ферм по берегам Миссисипи, – но в плохое верилось с трудом, потому что у нас в ту весну дождей как раз было мало. И еще труднее было представить, что нам грозит уничтожение, крах.
– Я помню, мама с папой вспоминали ту весну. Мы… Они живут почти на самом берегу Друида… – Эллисон умолкает и смущенно опускает голову.
Клэр притворяется, будто ничего не заметила, и продолжает:
– Мы решили устроить вокруг библиотеки баррикаду из мешков с песком и созвали добровольцев. Многие вызвались нам помогать. Организация «Друзья библиотек», наш местный филиал женского клуба «Красная шляпа», члены молодежного клуба, даже один бездомный, который коротал в нашей библиотеке дождливые или холодные дни. Бывало, грелся, читал «Де Мойн реджистер» или задремывал над огромным атласом мира. Все собрались перед входом в библиотеку, все были готовы помочь.
Клэр улыбается, вспомнив, как увидела Джонатана в первый раз. Он выделялся в толпе: очень высокий, с лицом ученого и фигурой чернорабочего. Серьезные, вдумчивые голубые глаза смотрели на мир из-за очков в тонкой оправе. Джонатан морщил лоб; похоже, между бровями у него залегла постоянная складка. Несмотря на то что он не был толстым, от него веяло силой и мощью. Он надел рабочие рукавицы, а в руках сжимал лопату. Клэр поблагодарила всех добровольных помощников. Джонатан не сводил с нее взгляда. Лицо у нее горело; она рассказала волонтерам о тысячах книг, которые им предстоит спасти от воды, а также о компьютерах и коллекции картин, которые тоже могут пострадать. В самой библиотеке сотрудники перетаскивали все, что можно, на верхние этажи, но их было слишком мало.
– В мою задачу входило держать раскрытый мешок, в который Джонатан накладывал песок лопатой. Потом я завязывала мешок и передавала его бездомному, чья фамилия, как я узнала, была Броли. Броли тащил его к баррикаде и укладывал в штабель. Через три часа руки у меня пошли волдырями, кожа зудела от песка. Наконец Джонатан говорит мне: «Притормозите»… – Клэр живо вспоминает, как Джонатан тогда оперся о свою лопату, вытирая ладонью пот со лба; к его щеке прилипли песчинки. – С этого у нас все и началось. – Она пожимает плечами. – Самое смешное, наводнение до нас так и не добралось. Получается, мешки мы насыпали зря. Зато мы с Джонатаном через несколько месяцев поженились, купили дом и открыли «Закладку». Потом появился Джошуа. – Клэр задумчиво улыбается Эллисон. – Забавно, иногда все получается само собой.
Клэр замечает странное выражение лица девушки. Эллисон хочет о чем-то ее спросить, но слишком стесняется, слишком смущается… Слишком… непонятно что.
Эллисон
Я стараюсь подбирать слова как можно осторожнее, чтобы мой вопрос прозвучал естественно.
– Вы долго были женаты, прежде чем у вас появился Джошуа? – спрашиваю я, стараясь говорить спокойно, но внутри у меня все кипит.
На лицо Клэр набегает тень.
– Джошуа мы усыновили. Самое трудное сделал кто-то другой, а мы только радуемся ему.
– Я забыла, сколько ему? – спрашиваю я, и голос у меня снова срывается.
– Месяц назад исполнилось пять, – с гордостью отвечает Клэр. – Мы точно не знаем, в какой день он родился, но вряд ли он был старше месяца, когда его подбросили в пожарное депо.
– В пожарное депо? Его подбросили в пожарное депо?! – Мне по-прежнему кажется, что говорю не я, а кто-то другой. Я откашливаюсь, отпиваю газировки. Все как-то не вяжется. Все было не так!
