Сара Лотц - Три
РИУ: Что? ТЫ будешь смотреть за ребенком?
ЧИЙОКО: Ну да. А что, ты думаешь, я попытаюсь его испортить?
РИУ: А что, была мысль? Нет, не испортить, я не это хотел сказать. Но смотреть за ним…
ЧИЙОКО: Ты же знаешь, какая тут обстановка. А что еще я могу делать? Я не потеряна для более свободного образа жизни.
РИУ: В любой момент ты можешь присоединиться к моей банде якудза, крошка. Хорошие люди нам всегда нужны.
ЧИЙОКО: Избитая фраза. Слушай, мне нужно идти. МП снова хочет поговориииииить.
РИУ: Ладно, держи меня в курсе.
ЧИЙОКО: Обязательно. И спасибо, что был здесь.
РИУ: Всегда.
Доктор Паскаль де ла Круа, французский профессор по робототехнике, в настоящее время работающий в Массачусетском технологическом институте, был одним из немногих людей, с которыми отец Хиро Янагида, знаменитый специалист по робототехнике Кендзи Янагида, согласился поговорить в ближайшие несколько недель после катастрофы, унесшей жизнь его жены.
Я знаю Кендзи много лет. Мы познакомились в 2005 году на Всемирной выставке в Токио, где он представил Сурработ № 1 — своего первого андроида-доппельгенгера. Я был просто сражен — какое мастерство! Сурработ № 1 был ранней моделью, но даже тогда их с Кендзи можно было различить с большим трудом. Многие из специалистов в нашей области отвергали эту работу, называя ее самолюбованием или прихотливым капризом, насмехаясь над тем, что здесь Кендзи в большей степени фокусировал внимание на человеческой психологии, чем на робототехнике, однако я был иного мнения. Другие находили появление Сурработа № 1 очень тревожным, считали это вторжением в опасную зону, которая имеется внутри каждого из нас. Я даже слышал, как кое-кто говорил, что создавать машины, которые выглядят в точности как человеческое существо, просто неэтично. Какая чушь! Если нам удастся понять и объяснить природу человека — что может быть более высоким призванием?
Я продолжу. Мы много лет поддерживали с ним контакт, и в 2008-м Кендзи с женой и сыном приехали в Париж и остановились у меня. Хироми плохо говорила по-английски, так что общение с ней было ограниченным, но моя жена была просто очарована Хиро. «Японские дети так хорошо воспитаны!» Думаю, если бы у нее была возможность усыновить его прямо на месте, здесь и сейчас, она непременно сделала бы это!
Я как раз находился в Токио, когда узнал о крушении самолета и гибели жены Кендзи. Я сразу понял, что обязательно должен повидаться с ним, что в этот момент друзья ему необходимы, как никогда. Видите ли, год назад я потерял отца, очень близкого человека, он умер от рака, и Кендзи прислал мне очень теплые соболезнования. Но на мои звонки Кендзи не отвечал, а его помощники из Осакского университета не говорили мне, где он сейчас находится. В последующие несколько дней повсюду появились его фотографии. Тут не было такого сумасшествия в СМИ, которое сопровождало чудесное спасение американского мальчика и несчастной девочки из Великобритании, — японцы не так навязчивы, — но внимания к нему все равно было очень много. И еще эти безумные слухи! Весь Токио был загипнотизирован и очарован Хиро. От персонала гостиницы я слышал, что некоторые серьезно верили в то, что в мальчика вселились духи всех тех, кто погиб в том самолете. Полная ерунда!
Сначала я хотел поехать на поминальную службу, но потом подумал, что мне, пожалуй, там не место. Тут я услышал, что Кендзи едет обратно в Осаку. Я решил, что не буду сразу возвращаться домой, а вместо этого предприму еще одну попытку увидеть его, и забронировал билет на ближайший рейс до Осаки. К тому времени авиасообщение почти полностью восстановилось.
Я не стыжусь признаться, что воспользовался своей репутацией, чтобы получить доступ в его лабораторию в университете. Его помощники и ассистенты, многих из которых я знал, вели себя почтительно, однако сказали, что он пока недоступен.
И тогда я увидел его андроида. Сурработ № 3. Он сидел в углу комнаты, и с ним говорила молодая ассистентка. Я сразу понял, что через робота говорит сам Кендзи; я много раз видел раньше, как он это делает. На самом деле, если его приглашали прочесть лекцию, а он при этом не мог покинуть университет, он мог бы послать вместо себя робота и разговаривать через него на расстоянии!
Вы хотите, чтобы я немного объяснил, как работает этот механизм? D’accord. Если самыми простыми словами, которые я могу подобрать, то он управляется дистанционно, через компьютер. Кендзи использует камеру, улавливающую движения его лица и головы, и передает сигнал на серводвигатели — микромоторчики, спрятанные под поверхностью лица андроида. Таким образом зеркально дублируются движения мышц лица — повторяется даже мигание век. Микрофон воспроизводит голос Кендзи, который передается изо рта андроида вплоть до мельчайших интонаций. В груди робота имеется механизм — такой используют производители высокого класса кукол для секса, — который имитирует дыхание. Когда разговариваешь с андроидом, это может привести в замешательство. На первый взгляд — вылитый Кендзи. Он даже прическу меняет, после того как Кендзи сходит к парикмахеру!
Я настоял на том, чтобы поговорить с ним, и, ни секунды не колеблясь, сказал:
— Кендзи, я знаю о Хироми, и мне очень жаль ее. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Если я могу что-то для тебя сделать, пожалуйста, дай об этом знать.
Наступила пауза, а затем андроид что-то сказал ассистентке по-японски.
Она сказала:
— Пойдемте, — и пригласила следовать за ней.
Она провела меня через обескураживающее количество разных коридоров в цокольный этаж. При этом она вежливо отказалась отвечать на все мои вопросы о самочувствии Кендзи, и я не мог не восторгаться ее преданностью ему.
Она постучала в какую-то дверь без опознавательных знаков, и нам открыл сам Кендзи.
Увидев его, я был в шоке. После того как я только что поговорил с его двойником-андроидом, было особенно заметно, насколько он вдруг постарел. Волосы его были взъерошены, под глазами — черные круги. Он что-то резко бросил ассистентке — что было на него не похоже, я никогда раньше не видел, чтобы он вел себя невежливо, — и она поспешно удалилась, оставив нас одних.
Я принес свои соболезнования, но он, казалось, их не слышал. Черты его лица были абсолютно неподвижны, и лишь глаза выдавали какие-то признаки жизни. Он поблагодарил меня за то, что я проделал такой путь, чтобы повидать его, но сказал, что в этом не было необходимости.
Я спросил, почему он работает в подвале, а не в лаборатории, и он ответил, что устал находиться в обществе людей. После поминальной службы пресса беспрерывно преследовала его. Затем он спросил, не хочу ли я оценить его последнее творение, и жестом пригласил пройти в комнату.
— Ох! — воскликнул я, едва переступив порог. — Я вижу, тебя навещает сын.
Еще не договорив, я понял свою ошибку. Ребенок, сидевший на небольшом стуле рядом с одним из компьютеров Кендзи, был не человек. Это была еще одна из его копий. Версия собственного сына в виде сурработа.
— Это и есть твой последний проект? — спросил я, стараясь не показать, насколько шокирован.
Он в первый раз за все это время улыбнулся.
— Нет. Я сделал его в прошлом году.
Затем он жестом позвал меня в угол комнаты, где сидел сурработ, одетый в белое кимоно. Сурработ-женщина.
Я подошел. Она была удивительно, идеально красива, на губах застыла слабая улыбка. При каждом вдохе и выдохе грудь ее медленно поднималась и оседала.
— Это… — Произнести имя его жены вслух я не смог.
— Да, это Хироми, моя жена, — ответил он и, не сводя с нее глаз, добавил: — Все почти так, как будто ее душа по-прежнему здесь.
Я пытался расспросить, почему он почувствовал потребность создать копию своей погибшей жены, хотя ответ был очевиден, не так ли? Он уходил от моих вопросов, но зато рассказал, что Хиро живет в Токио у родственников.
Я подумал: «Кендзи, у тебя есть сын, который остался жив и который нуждается в тебе. Не забывай об этом, мой друг». Но вслух ничего не сказал.
И не только потому, что это не мое дело. Просто я знал, что горе его слишком глубоко, чтобы он мог слышать то, что говорю я.
Поэтому я сделал единственное, что мог сделать в этой ситуации. Я ушел.
На улице даже красота этого города не могла успокоить меня. Я чувствовал какую-то тревогу и неустроенность, как будто земная ось вдруг сдвинулась с места.
Пока я так и стоял, глядя на здание университета, с неба пошел снег.
Мэнди Соломон является автором литературного текста и соавтором неоконченных мемуаров Пола Крэддока «Охраняя Джесс: моя жизнь с одним из Троих».
Когда я впервые встречаюсь с человеком, для которого буду писать, моя главная цель заключается в том, чтобы завоевать его доверие. Обычно для опубликования мемуаров знаменитостей существуют жесткие сроки, так что, как правило, мне приходится работать быстро. Большинству моих клиентов на протяжении карьеры приходится сталкиваться с какими-то разоблачениями или полным дерьмом, которое о них пишут (либо же их пиар-агентства сами участвуют в написании этого дерьма), так что по большей части они стараются скрывать свою истинную сущность. Но читатель-то не дурак, он за милю чует халтуру. Для меня очень важно, чтобы мы включили в текст по крайней мере немного действительно нового материала, поддерживая баланс между обычными пиар-уловками и настоящими откровениями и шокирующими фактами. С Полом, конечно, у меня таких проблем не было. Он был предельно откровенен с самого начала. Мои издатели и его агент договорились между собой в кратчайшее время. Они хотели получить взгляд изнутри, рассказанную очевидцем историю о том, как Джесс справляется с пережитым; они знали, что интерес к ней будет громадным, и не ошиблись. История эта разрасталась с каждым днем.
