Джон Кейз - Восьмой день
Все выглядело как самоубийство. Друзья, родственники, все, кто любил, будут мучиться виной, что недоглядели, не пришли вовремя на помощь.
Прибыла санитарная машина, забирающая трупы. Ограждение раздвинули, чтобы пропустить тележку на колесиках. После короткого разговора с детективом в штатском санитары, надев хирургические перчатки, осторожно переместили тело священника в чехол и застегнули молнию.
Заграждение должны были скоро убрать, и люди начали расходиться. Вздохи, ахи, тихие фразы. Неожиданно Дэнни увидел знакомого. Мускулистый парень внимательно оглядывал толпу, явно выискивая в ней кого-то. Гаэтано! «Разумеется, Зебек знал, что я приду сюда, и устроил засаду. Они ждали меня в квартире. Это, конечно, прокол. Если бы они поставили пост на улице… Инцаги нарушил их планы и вынудил действовать… Пора двигать отсюда», — оборвал свои рассуждения Дэнни.
Идти не оборачиваясь оказалось очень трудно. Помогли витрины магазинов. Пару раз он делал вид, будто ему что-то понравилось, и останавливался, наблюдая в стекло за тем, что происходит сзади. Моросящий дождь превратился в туман, а вскоре прекратился, и жара быстро высосала из воздуха влагу.
Преследования пока Дэнни не обнаружил. Хотя… кроме Гаэтано, у Зебека наверняка есть и другие подручные. А как их распознаешь среди такого количества народа?
Дэнни убыстрил шаг. Свернул за угол и через арку вышел на площадь с великолепным фонтаном в центре. Он был художник и сразу понял, где находится. Знаменитая пьяцца Навона с шедевром Бернини «Фонтан четырех рек». На площади был развернут настоящий рынок. Достаточно многолюдный, несмотря на позднее время. По периметру площади у фонарей работали художники-шаржисты. Далее к центру несметное количество лотков с сувенирами, цветами, детскими и взрослыми игрушками и прочими, порой весьма неожиданными товарами. Шныряли стайки подростков, среди них немало девочек. Его внимание привлекли африканцы, торгующие игрушечными кошками, работающими от батареек. Наблюдая забавные движения своих подопечных, продавцы взрывались хохотом. У кошек были сияющие зеленые глаза, они переминались с лапы на лапу и слабенько мяукали.
Дэнни приблизился к фонтану, захватил в ладонь воды и окропил затылок. Что теперь? Он остановил взгляд на освещенной прожектором скульптуре титана, который стоял в воде, окруженный вьющимися мошками. Теперь-то что?
В голове была сплошная сумятица. Свое положение он оценил, лишь увидев тело Инцаги — разбитую голову, лужу крови. Это уже не газетное сообщение о смерти Терио или телевизионный репортаж об убийстве Патела. Дэнни своими глазами увидел кровь. Очень близко, так, что мог окунуть в нее палец и даже всю руку.
Заметив в кафе напротив незанятый столик, Дэнни вошел и сел. Вокруг веселье, разговоры, смех, звон бокалов, отдаленное рычание мотороллеров. Он остановил проходящего мимо официанта и заказал пиво, пытаясь вспомнить, когда ел в последний раз. Кажется, утром… или вчера вечером. Впрочем, какая разница?
Столики обходила восточная женщина с корзинкой небольших бронзовых херувимов. Под бурные восклицания она демонстрировала херувимский секрет. Нажимала ему на затылок, и из его маленького пениса извергался красный луч света. В другое время Дэнни бы позабавило то, как обошлись с шедевром Бернини, но сейчас красный цвет у него ассоциировался с кровью Инцаги и эта игрушка показалась ему отвратительной и похабной.
"Пойти в наше посольство и попросить помощи? Но что могут сделать в посольстве? Направят меня в полицию. А что я там скажу? Что головорезы Зебека убили священника? Представляю реакцию детектива. Он скрестит руки на груди, вскинет голову и начнет сверлить меня глазами.
— Молодой человек, вы отдаете себе отчет, кто такой сеньор Зебек? У вас есть какие-то доказательства?
— Да… вообще-то никаких… но Зебек угрожал мне и падре Инцаги.
— А каковы мотивы?
— В распоряжении падре были компьютерные файлы.
— Ах вот оно что! Какие файлы?
— Не знаю.
— Понятно…
Разговор с полицейским детективом мог бы быть более плодотворным, если бы у меня остались дискеты. А так я даже не знаю, что в этих файлах, и теперь уже, наверное, никогда не узнаю. Но там что-то важное, иначе Инцаги не убили бы. Дискеты я положил в рюкзак, который забрали у портье люди Зебека. И у меня нет ничего, кроме слов. На этом далеко не уедешь.
А если в полиции заинтересуются моими отношениями со священником? Тогда обнаружится, что я выдавал себя за копа. А это уже скверно. Если же я заговорю об убийстве Терио и Патела, меня могут просто отправить в психушку. Копы отпадают. Значит, домой. К Кейли, в мастерскую. — Дэнни задумался. — К сожалению, домой тоже нельзя. Там меня ждут люди Зебека. Но… я буду в своей стране, где родной язык и легче ориентироваться.
А разве Кристиан Терио и Джейсон Пател сумели как-то использовать преимущества игры на своем поле? К тому же у меня есть Кейли. Приехав домой, я невольно подставлю ее, если уже не подставил. — Осознав это, Дэнни застыл на стуле. — Ведь Зебек знает обо мне почти все! Про инсталляцию в «Торпедо фактори», работу из полированного алюминия в галерее «Окно в мир». Очевидно, о Кейли он знает тоже. Нужно найти телефон".
Дэнни сунул под пустую бутылку десятитысячную купюру и покинул кафе. Через некоторое время, освоив правила пользования здешним телефоном-автоматом, он набрал номер. И услышал собственный голос: «Привет, вы позвонили Кейли и Дэнни. В данный момент мы говорить не можем…»
Сейчас в Риме полночь, значит, в округе Колумбия шесть часов вечера. То есть определить, где Кейли находится, сложно. На работе, в метро или поднимается по лестнице в квартиру? Он попытался позвонить в ее офис, где тоже включился автоответчик. На сей раз это был голос Кейли, и сердце Дэнни сжалось от тоски. Он собирался сказать, что попал в очень неприятное положение (неприятное по-настоящему), которое объяснить сейчас невозможно, и ей следует провести пару дней у подруг, Мишелл или Магды, но передумал.
«Такие слова напугают. Кейли станет переживать за меня и никуда не поедет. Будет ждать звонка».
Дэнни проговорил в трубку:
— Привет, милая. Очень по тебе соскучился, но пока приехать не могу. Все объясню при встрече. Попытаюсь позвонить завтра. Пожалуйста, проверяй, надежно ли заперта дверь.
Ну и что теперь? Дэнни очень устал и надеялся устроиться на ночлег в каком-нибудь отеле. Большинство отелей в районе пьяцца Навона были трех— или четырехзвездочные, а ему нужно что-нибудь подешевле.
На небольшой и тоже очень оживленной пьяцца Ди Ротонда толстый американец с лонг-айлендским выговором громко восторгался Пантеоном[69].
— Ты вообще-то представляешь, что это такое, Пантеон?
Ответ приятеля Дэнни не расслышал.
— Ты знаешь, кто такой был Юлий Цезарь? — не унимался толстяк. — Вот здесь, по этим камням, где мы с тобой стоим, две тысячи лет назад ходили римляне. В тогах! Просто не верится.
В обступающих площадь домах размещалось шесть отелей, причем прямо напротив знаменитого Пантеона — двухзвездочный «Абруцце». Дэнни заполнил регистрационный листок и, по предложению портье, заплатил наличными.
— No bagaglio?[70]
— Потерялся в аэропорту, — объяснил Дэнни.
Грустно усмехнувшись, портье воздел глаза к потолку, потом выхватил из ящика ключ и повел Дэнни на второй этаж в небольшую комнату с высоким потолком.
— Caldo[71]. — Портье подошел к окну открыть ставни.
Шторы всколыхнул слабый ветерок. Портье улыбнулся и приветливо кивнул. Дэнни настолько устал, что не сразу сообразил, на что он намекает. Наконец до него дошло. Он порылся в карманах, нашел долларовую купюру.
— Grazie, e buona notte[72], — произнес портье с почтительным поклоном и вышел.
Оставшись наконец один, Дэнни сел на кровать, затем откинулся на спину и закрыл глаза. За окном мягко звучал саксофон. Слышался плеск фонтана. Обрывки итальянских, французских и английских фраз. Взрывы смеха. Что это за музыка? Дэнни никак не мог вспомнить. Боже, да ведь это «Мой забавный Валентин»!
Он не знал, смеяться ему или плакать.
Дэнни даже не заметил, как провалился в сон. Проснулся, когда щеку начало припекать солнце, а на улице загремели мусоровозы и мотороллеры. Он посмотрел на часы. Седьмой час. Надо бы поспать подольше, но нельзя. Можно упустить Кейли. Разница во времени между Вашингтоном и Римом составляла шесть часов, значит, в Штатах сейчас первый час ночи. Дэнни точно знал, что Кейли дома.
В номере телефон отсутствовал, пришлось одеться и выйти на улицу. Кейли ответила после второго гудка. Голос хриплый со сна и какой-то странный. Услышав ее нерешительное «да», Дэнни вдруг решил прямо сейчас сделать ей предложение, но сразу от этой идеи отказался. Предложения руки и сердца по телефону не делают.
— Привет, милая… — Связь была идеальная, и тишина в трубке его насторожила. — Кейли, ты меня слышишь?
