Джон Кейз - Восьмой день
Кейли… Подумав о подруге, Дэнни сразу вспомнил и Паулину, а вместе с ней и дерьмо, в которое вляпался. Это было настолько мучительно, что он непроизвольно издал негромкий стон. Сидящая рядом женщина, не отрывая взгляд от экрана, кивнула с улыбкой:
— Si, e cosi triste[56].
Глаза у нее были влажные от слез. Дэнни с ужасом обнаружил, что и его собственные тоже.
Сгустились сумерки. Ему надоело пялиться на свое отражение в окне, и он завел разговор с Богом. Что-то вроде молитвы. Просил помочь выбраться из сложившейся ситуации, обещал жениться, хранить жене верность и вообще вести праведный образ жизни. Ведь Дэнни католик, что само по себе кое-что значит. Вот если бы удалось спасти Инцаги… тогда, наверное, можно на что-либо рассчитывать. Все-таки священник.
Из темноты выплыло лицо Зебека. Вздымая трость, богач сверлил его взглядом. «Дэниел, прежде чем меня дурить, тебе следовало бы хорошенько поразмышлять. Зря ты этого не сделал». Замурованный в своем подвале Кристиан Терио и замученный в пустыне Джейсон Пател — эти жертвы наверняка на совести Зебека. Так же как и дом Терио, от которого остался лишь пепел.
«Злодей сказал моим голосом по телефону, что приедет в Рим к девяти или десяти часам, — вспомнил Дэнни. — То есть я опаздываю минимум на час. Он, естественно, понимает, что я попытаюсь предупредить священника, и постарается принять меры, но все равно сначала надо идти туда. А если Зебек именно на это рассчитывает? Дождаться меня и убить одним выстрелом двух зайцев. Ничего не получится. Я там устрою такой переполох, мало не покажется. Включу пожарную сигнализацию, вызову копов… в любом случае застать священника врасплох им не удастся. Буду действовать как Шедоу».
В этот момент Шедоу — так звали пса — уже почти сдался. Только друзья выбрались из одной передряги, едва не угодив под колеса поезда, как сразу попали в другую. Ступили на гнилые доски и провалились в глубокую яму. Кот и молодой пес сумели выбраться, карабкаясь по скользким стенам, а Шедоу не удалось. Старого пса эти приключения доконали. «Прыгай, Шедоу! Прыгай!» — умолял кот Сэсси.
— Просто не верится, — усмехнулся Дэнни. — За мной охотятся убийцы, а я переживаю за мультяшную псину, которая провалилась в какую-то яму.
«Continuare senza de mi»[57], — приказал друзьям Шедоу густым усталым баритоном. Дэнни, конечно, знал, что создатели фильма не допустят, чтобы этот миляга испустил дух в какой-то грязной яме, однако облегченно вздохнул, когда в финале фильма Шедоу наконец встретился со своим молодым хозяином-другом. Автобус тем временем остановился у здания римского автовокзала.
— Ессо![58] — объявил кондуктор.
Двери с пыхтением распахнулись, и выходящих пассажиров обдало теплым, почти горячим, несмотря на вечернюю пору, римским воздухом. Дэнни пришлось буквально протискиваться сквозь толпу провожающих, приехавших и уезжающих. Мимо деловито сновали носильщики. Из громкоговорителей раздавалось непонятное бормотание.
Он прошел через здание автовокзала на улицу, где обнаружил, что взять такси здесь не так-то просто. Стоянка не обозначена, и люди ловили машины где придется. Разумеется, никакого намека на очередь не существовало. Простояв без толку минут десять, Дэнни сделал рывок, опередив хорошо одетую женщину в красном, и, не обращая внимания на ее шумные протесты, скользнул на заднее сиденье, сунув водителю визитную карточку Инцаги с адресом. Тот бросил взгляд на карточку, опустил стекло и недовольно посмотрел на женщину в красном, которая имела нахальство ударить кулаком по крылу автомобиля.
— Andiamo![59] — строго произнес он и отъехал от тротуара.
Насколько мог судить Дэнни, в центре Рима не было ни широких транспортных магистралей, ни развязок. Прошло минут двадцать. Таксист постоянно сворачивал то направо, то налево. По ветровому стеклу забарабанили капли дождя. Мостовая заблестела, отражая неоновые огни, как в фильмах Майкла Манна[60] или на литографиях Хиросиге[61].
Народу на улицах было полно, несмотря на дождь и поздний час. Кафе и бары заполнены под завязку, у тележек с мороженым очереди, на переходах небольшие толпы, ожидающие зеленого света. Впрочем, терпение проявляли далеко не все. Таксисту пришлось хлопнуть пару раз по клаксону, чтобы убрать с пути недисциплинированных пешеходов, но этот жест был почти символическим. Видимо, в Риме звуковые сигналы запрещены, решил Дэнни, иначе итальянцы давили бы на клаксоны постоянно. Опять же, насколько он мог судить, застенчивыми или робкими местные жители не являлись.
На одном из перекрестков молодая пара буквально выпрыгнула из-под машины, заливаясь хохотом. Парень обнимал девушку за плечи. Дэнни увидел у нее в руке конусообразный стаканчик с мороженым. Она дала откусить парню, и тот зажмурился от восторга. Что-то в этой девушке напомнило ему Кейли.
«Боже, как я очутился в Риме? Как мне добраться домой, в Вашингтон, где осталось все, что я люблю? О чем я думал, отправляясь сюда?»
— Merda[62], — неожиданно пробормотал таксист, побарабанив пальцем по приборному щитку. Затем повернулся к Дэнни и что-то спросил.
— Извините. — Дэнни беспомощно развел руками.
— No capiche?[63] — Таксист откинулся на спинку сиденья и вздохнул. Рядом, буквально в десяти сантиметрах, со стоном пролетел мотороллер «веспа». Таксист достал книжку с планами улиц пода и начал листать. Вздохнул, выключил счетчик, вышел из машины и распахнул дверцу заднего сиденья.
— Camminata[64]. Вы пойдете теперь. — Эту фразу он уже добавил на ломаном английском.
— Что?
— Это недалеко. Accidenti[65].
Действительно, дальше проезда не было. Глухая пробка.
Дэнни заплатил по счетчику, добавив две тысячи лир.
— А куда идти?
Таксист показал сначала направо, потом налево.
— A destra, sinistra, a destra[66]. Только спокойно, хорошо?
Дэнни кивнул, вовсе не уверенный, что все будет хорошо.
— Чао! — Прежде чем сесть за руль, таксист ободряюще улыбнулся и слегка хлопнул Дэнни по плечу.
Дэнни двинулся направо, налево и снова направо. Наконец долгожданная табличка на углу: ВИА ДЕЛЛА СКРОФА. Довольно оживленная улица со множеством магазинов, но не прямая, как в Вашингтоне или Нью-Йорке, что было для Дэнни непривычно. Стоящие рядом со своими машинами люди поднимались на цыпочки и вытягивали шеи, пытаясь увидеть, что там впереди. Седой мужчина посмотрел на Дэнни:
— Che cosa e questo?[67]
Пришлось, уже в который раз, пожать плечами. Он миновал художественную галерею, обувную мастерскую, букинистический магазин и свернул за угол. И здесь стала ясна причина пробки. На мокром тротуаре отражались огни синих и красных проблесковых маячков. У заграждения собралась довольно внушительная толпа.
— Che cosa e?[68] — спрашивали люди друг друга.
Наконец-то прозвучала родная речь. Сочный британский выговор.
— Аластэр, там авария?
— Не знаю, милая. Пока ничего разглядеть не могу.
Дэнни посмотрел на номер дома и похолодел. Следующим был дом Инцаги. Аластэр повернулся к Дэнни и на превосходном итальянском переадресовал вопрос жены. Заводить праздный разговор желания не было, и Дэнни опять пожал плечами.
— Что? — воскликнула она.
— Он тоже не знает, — ответил муж.
Непрерывно сигналя, к заграждению подъехал полицейский автомобиль. Толпе пришлось разделиться. Люди потеряли терпение и тоже принялись жать на клаксоны.
— Я сейчас попробую поговорить с полицейским, — сказал Аластэр. — Узнаю, существует ли здесь какой-нибудь объезд. А ты иди в машину.
— Но мы не можем стоять здесь вечно, — проворчала жена.
— Не беспокойся, скоро все закончится. — Аластэр стал протискиваться сквозь толпу.
Дэнни решил его дождаться. Уже не оставалось сомнений, что случилось что-то очень страшное.
— Там действительно авария? — спросил он вернувшегося Аластэра.
Англичанин удивленно посмотрел на Дэнни и покачал головой:
— Нет, самоубийство. Из окна своей квартиры (дом, кажется, называется «Каса Клера») выбросился какой-то падре. — Заметив, как изменилось лицо Дэнни, он добавил: — Не переживайте, его сейчас уберут.
Дэнни хотелось бежать, но он против воли начал пробираться ближе к месту происшествия. Вот и ограждение. За ним две полицейские машины, «скорая помощь», фотограф. Пульсирующие вспышки напоминали зарницы.
Инцаги лежал на тротуаре на боку, мертвый, в синей рубашке и темных брюках. Левая рука вытянута, кисть правой согнута. Ноги как-то странно переплелись. Сработала вспышка полицейского фотографа, и Дэнни увидел, что правая сторона головы священника чудовищно расплющена и под ней лужа крови. С ужасом сознавая, что ему уготована примерно та же участь, Дэнни был не в силах отвести взгляд от кровавого ореола вокруг головы Инцаги.
