Фрэнсис Вилсон - Наследники
8
После столкновения автомобилей Ёсио увидел, как Бейкер вышел, обошел фургон спереди. И не вернулся. Вместо него явился ответственный гражданин и освободил Алисию Клейтон.
Не в силах сдержать любопытство, Ёсио подошел к фургону. Заглянул в открытую дверцу, узнал Томаса Клейтона, вытиравшего окровавленный рот. Зашел спереди, увидел Бейкера и другого наемника. Оба гораздо крупнее ответственного гражданина, оба побитые.
Безусловно, простой гражданин такие побои не мог учинить. Очевидно, мисс Клейтон нашла себе самурая... ронина[14].
Тут Бейкер, держась рукой за спину, за правую почку, заметил Ёсио и рявкнул:
— Чего глаза пялишь? Проваливай в задницу!
Ёсио с испуганным жестом попятился, бросив взгляд на улицу, где в сумерках исчезала Алисия Клейтон со своим спасителем.
Автомобиль Ёсио застрял на месте происшествия, и, видимо, надолго. Невозможно проследить за ними.
А хотелось бы. Хотелось бы побольше узнать о ронине.
9
— Даже не знаю, как вас благодарить, — повторила Алисия, наверно, в двадцатый раз.
Джек промолчал, потягивая «Молсон». Надоело уверять, что не стоит благодарности.
Пробежали несколько кварталов, нырнули в какой-то спортивный бар, чтобы убраться с улицы. Расположенное на плотно забитой Мэдисон-сквер-гарден заведение освещалось, кажется, только неоновой рекламой пива — сотни на стенах и над стойкой бара. Длинноволосый парень в фартуке с рекламы «Сэма Адамса» таращился на Джека через плечо Алисии.
По крайней мере, тихо. Нынче вечером никаких фанатов, так что можно устроиться в уголке в полнейшем одиночестве.
С отливом адреналина запульсировал правый бок, куда попал тот самый тип с песочными волосами. С виду отяжелевший мужик средних лет, а форма вполне приличная. Неплохой удар.
Джек рассказал, как заметил, что ее втолкнули в фургон, как завладел такси, погнался за фургоном, изловчился подрезать и остановить.
Она опрокидывала вторую порцию виски «Дьюарс», и, когда подносила бокал к губам, он заметил, что адреналиновая дрожь в руке стихла.
— Если вам действительно хочется меня отблагодарить, не вздумайте обращаться к копам.
— Но ведь это дает мне возможность покончить со всем! — возразила Алисия. Сжала свободную руку в кулак, взмахнула над столиком. — Теперь вот они где у меня. Они мне угрожали! Больше нечего прибегать к цивилизованным действиям. Вы свидетель преступления. Я знакома с детективом Уиллом Мэтьюсом. Можем пойти к нему и...
Джек весь сжался в комок:
— Нет, не можем.
— Почему? — заморгала она.
— Потому что я не могу быть свидетелем.
— Что это значит? Вы же все видели. Даже освободили меня.
— Но свидетелем не могу быть, Алисия. Меня нет на свете.
Она снова сморгнула:
— Что это вы говорите?
— Я официально не существую.
Она тряхнула головой:
— Разве такое возможно? У вас должен быть номер социального страхования. У вас должен быть банковский счет, кредитная карточка, водительские права. Без этого нельзя жить.
— Можно. Фактически у меня полный набор. Сплошь фальшивый.
— Ну, тогда станьте свидетелем под чужим именем.
— Не могу. Подставные имена годятся для банка, который старается положить в свои сейфы мои деньги, надеясь, что я буду делать покупки по его кредиткам. Годятся для утомленного клерка отдела транспортных средств, который регистрирует водительские права умершего в Толидо человека по несуществующему адресу на Парк-Слоуп. Но настоящей проверки не выдержат. Особенно со стороны налогового управления.
— Вы не зарегистрированы?
— Никогда не был. И прошу вас... ни в коем случае не упоминать обо мне знакомому детективу.
— Вас за что-то разыскивают?
— Нет, и в дальнейшем очень не хотелось бы.
Алисия разочарованно откинулась на спинку стула.
— Проклятье! Я на минуту и правда подумала...
— Извините, — пожал Джек плечами.
— Господи, не извиняйтесь, раз уж вытащили меня из фургона.
— Возможно, не следовало этого делать.
— Не смешно.
— Я серьезно. Только сейчас додумался, что лучше бы сделать то же самое, а вас не вытаскивать. Оглоушить вашего брата вместе с двоими другими, отставить открытую дверцу и вас, привязанную к сиденью, вы бы закричали, позвали на помощь, кто-нибудь вас обнаружил бы, вызвал полицию. Я бы исчез на другом краю города, а вся троица сидела бы сейчас в камере в Южном Мидтауне.
Чертовски досадно, что вовремя не подумал.
Алисия медленно кивнула:
— Правда, было бы идеально. Да ведь мне тоже в голову не пришло. Одного хотелось — выпутаться из проклятого пластыря, выскочить из фургона.
— А я старался прикинуть, сколько ребят придется еще обрабатывать.
— Да, — сказала она, наклоняясь вперед с игравшей на губах скупой, напряженной улыбкой. Скотч начинал действовать. — Расскажите. Оба крупней вас. И фокус с глазами не повторялся, я знаю. Как же вы их побили? Карате? Кунг-фу?
— Внезапность, — объяснил Джек. — Лучшее оружие. Будь они наготове, вышел бы совсем другой результат. А они увидели перед собой испуганного беззащитного парня. Легкую добычу. Второй даже улыбался, видя мою беспомощность. Я расчетливо бил — по носам, по коленкам. Даже самый крупный мужчина с порванной коленной связкой или вколоченными в череп носовыми костями не доставит больших неприятностей. Я застал их врасплох. Но это срабатывает лишь однажды. Если бы снова с ними столкнулся, пришлось бы придумывать что-то другое.
— Пожалуйста, разрешите спросить, — осмелилась Алисия. Джек заметил, что она смотрит на его руки. — У вас на больших пальцах ногти гораздо длиннее, чем на других. Можно узнать, почему?
— По-моему, объяснение вам не понравится.
— Но мне хочется знать. Очень хочется.
Джек набрал в грудь воздуху.
— Попадаешь порой в переделки, где дела идут далеко не так гладко, как нынешним вечером. Иногда валяешься в грязи, на полу, бодаешься, кусаешься, когда надо пользоваться каждым известным тебе трюком, каждой частью тела, чтобы просто остаться в живых. При этом полезно иметь колющее оружие. — Он поднял и скрючил большие пальцы с длинными ногтями. — Никому не желательно выйти из драки с выколотым глазом.
Алисия побелела, выпрямилась на стуле.
— Ох.
Я предупреждал, мысленно напомнил Джек.
Он внимательно разглядывал парня на рекламе «Сэма Адамса», что не совсем помогало, поэтому постарался перевести беседу с собственной персоны в более интересную область:
— Я сегодня вас уже спрашивал, но с утра положение дел изменилось. Каков ваш следующий шаг?
— Точно не знаю.
— Хватать вас на улице было опасно, рискованно. Мне это подсказывает, что они дошли до отчаяния. А отчаявшиеся люди делают до безумия глупые вещи. Вы можете пострадать.
— Не знаю, видно ли было в их нынешних действиях хоть какое-нибудь отчаяние, — задумчиво проговорила она. — Томас мне заявил, что уверен в победе, это лишь вопрос времени. По-моему, не блефовал.
— Может, какой-нибудь срок истекает.
— Возможно. Но у меня такое ощущение, что нынешнее происшествие не имеет ни малейшего отношения к юридической тяжбе. Томас с таким жутким страхом и злостью грозил: "Если когда-нибудь, хоть когда-нибудь снова попробуешь уничтожить дом"...
— По-вашему, это прямая реакция на миссию Фитиля Бенни? Кажется, они немножечко переборщили.
— Еще бы. Но Томас в самом деле боится. Безумно боится, чтоб дом не сгорел.
— А безумцы опасны. — Джек легонько стукнул кулаком по столу. — Почему же он сходит с ума из-за этого дома?
Душа кричит криком, требует ответов.
— Раньше мне в самом деле было плевать, — призналась Алисия, — а теперь тоже хочется выяснить. Помогите.
Думал, уж никогда не попросишь.
Только не следует демонстрировать чрезмерное рвение. Еще остается вопрос об оплате.
— Ну...
— Слушайте. — Она напряженно подалась вперед, понизила голос. — Томас хочет меня запугать. Я ему не позволю. В доме находится что-то ценное, что в это ни было. Очень ценное. Наличными я заплатить не могу, берите себе все, что найдем.
— Условное вознаграждение, — задумчиво кивнул он, словно ему никогда это в голову не приходило. — Я обычно работаю за наличные, но, раз уж ввязался, сделаю исключение.
— Замечательно!
Редкий случай — увидеть улыбку Алисии.
— Только все не возьму. Оно ваше по праву.
— Мне ничего не надо.
— Возьму двадцать процентов.
— Все берите.
— Как же можно взять все? Это было бы несправедливо.
— Если пожелаете, швырните свою долю в реку, но либо мы делимся, либо я откажусь.
В конце концов Джек уговорил ее ограничить его долю одной третью, на том и порешили.
— Когда сможете приступить? — спросила она.
— Я уже приступил. — Он поднялся и бросил двадцатку на стол. — Давайте проедемся.
