Джон Сэндфорд - Жертва безумия
Лестер кивнул.
— Я согласен, но, узнав об этом, они придут в ярость.
— Тогда мы им все объясним, — сказал Лукас. — Но нам надо найти этого человека немедленно. Время истекает.
— Не думаю, что кто-то позвонит со своего телефона.
— Он может это сделать, полагая, что знает, какие звонки мы прослушиваем, — возразил Лукас. — А когда мерзавцу надо связаться с ее родственником, он вынужден звонить сам. Мы должны знать обо всем подозрительном — о странных, загадочных, ошибочных звонках.
— Я понимала, что когда-то наступит такой день, — вздохнула Ру.
— Вы должны сделать это, — сказал Лукас.
— Хорошо. Я свяжусь с Ларри Бакстером, он подпишет разрешение.
— Сегодня же, — попросил Лукас. — Пусть Андерсон узнает телефоны всех членов семьи. Необходимо отправить человека на телефонную станцию: пусть сидит там и слушает.
— Нам начинает не хватать людей, — заметил Лестер.
— Подключи постовых, — посоветовал Лукас. — Нам тут не нужен Эйнштейн.
После звонка Мэйла полицейские остановили на шоссе номер 694 сто сорок четыре микроавтобуса. Двоих водителей задержали, но после проверки отпустили.
— Знаешь, что он сделал? — Лукас указал на верхнюю часть карты, где проходила окружная автомагистраль. — Ручаюсь, он ехал по дороге, параллельной шоссе. Это дорога «С» местного значения. Он догадался, что мы будем искать его на шоссе номер 694.
— Тогда… наша задача сильно усложняется. — Лестер посмотрел на карту. — Нам придется оцепить весь район, а не только одну дорогу или улицу.
— Так мы его не поймаем, он придумает что-то новое.
Лукас уже собирался уходить, когда позвонила Элл.
— Отправляю факс. Вы сейчас его получите.
В дальнем конце офиса зажужжал факс.
— Уже пришел.
— О’кей, — сказала Элл. — Скорее всего это псалтырь.
— Почему ты так думаешь?
— Псалтырь — единственная книга с такими большими номерами глав.
— И что дальше? — спросил Лукас.
— Вот три первых стиха. Это из издания короля Джеймса — думаю, преступник пользовался им. Сомневаюсь, что он набожный человек, поэтому скорее всего у него Библия Джеймса. Возьми факс.
— Одну минуту.
Взяв факс, Лукас вернулся.
— Я готов.
— Псалом 111:10. — Она начала читать. Лукас следил за текстом. — Нечестивый увидит это, и будет досадовать, заскрежещет (gnash) зубами своими, и истает. Желание нечестивых погибнет.
Псалом 4:5: Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших, на ложах ваших, и утишитесь (still).
Псалом 146:9: Дает скоту пищу его и птенцам (young) ворона, взывающим к Нему.
— Да. Но что это значит?
Лукас вчитывался в псалмы, но не находил ключа.
— Сначала я ничего не поняла. Подумала, что стихи должны иметь отношение к его состоянию или к состоянию женщин. Решила, что в его сознании родилась какая-то безумная ассоциация. Здесь есть яркие образы: скрежещущие зубы, ворон, скот, нечестивые. Но я не находила ниточки.
— Элл, к чему ты клонишь?
— Ответь на простой вопрос, — сказала монахиня. — Если ответишь положительно, я все объясню.
— Ну?
— В этом деле замешан кто-то по фамилии Кросби?
— Да, мы собираемся опубликовать в газетах и показать по ТВ фотографии женщины, которую зовут Глория Кросби. Она знает нашего парня. Как ты догадалась?
Элл тихо засмеялась.
— Я думала, что это слишком уж просто.
— Что?
— Последовательность трех слов, взятых из первых трех стихов. Вначале надо поставить «пустой стих».
— Элл, черт возьми…
— Каждый стих содержит по одному из этих слов в такой последовательности: пустой, gnash, still, young.
Лукас усмехнулся.
— Проклятие, этот парень мне нравится! Это музыкальная группа: Кросби, Нэш, Стилз и Янг.
— По-моему, да.
— Значит, Кросби у него.
— Такова моя интерпретация. После третьего стиха он сказал: «Затем идет длинная линия». Этим он отделил значение первых трех стихов от последующих. Смысл первых двух из второй тройки мне не ясен. У меня есть догадка, но весьма смутная.
Лукас прочитал первые два стиха под длинной линией, которую она провела на листе бумаги. Сначала шел псалом 22:2.
Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим (still waters).
— Она мертва, — сказал Лукас. — Этот стих читают на похоронах.
— Если только он не намекает на то, что увез ее в Стиллуотер — Тихие воды.
— Да.
Он прочитал пятый стих, псалом 31:9.
Не будьте, как конь, как лошак несмысленный, которых челюсти нужно обуздывать уздою и удилами, чтобы они покорялись тебе.
Подумав, Лукас признался:
— Мне это ничего не говорит.
— Мне тоже. Но я еще пораскину мозгами.
— А что насчет последнего?
— Меня беспокоит стих 68:23. Да будет трапеза их сетью им, и мирное пиршество их — западнею.
— Хм.
— Будь осторожен, — сказала Элл. — Он тебя предупреждает.
— Хорошо. Спасибо, Элл.
— Я молюсь за доктора Манет и детей, но ты должен спешить.
Перед уходом Лукас позвал Андерсона.
— Проверьте, нет ли возле Стиллуотера ферм, где разводят лошадей или лошаков.
— Есть, — ответил Андерсон. — И много. Это район лошадников.
— Составьте список владельцев ферм и пропустите его через компьютер.
Глава 20
Когда Лукас приехал домой, Уивер крепко спала. Он бросил пиджак, брюки и рубашку на спинку стула, потом лег рядом с Уивер.
Заснуть ему так и не удалось. Он встал, прошел на цыпочках в кабинет, сел в старое кожаное кресло и стал думать.
Слишком многое происходило одновременно. Лукас перебирал в уме факты, не находя ни общей схемы, ни пробелов.
Наконец он пришел к выводу, что дело будет раскрыто, когда они установят личность преступника по больничным записям или найдут его информатора. Пока они не располагали ни первым, ни вторым.
Значит: Данн, Тауэр и Хелен Манет, Вулф.
Конечно, есть некоторая вероятность того, что утечка не связана с семьей. Осведомителем мог стать участник расследования — полицейский. Но Лукас сомневался в этом. Похититель явно сумасшедший. Вряд ли полицейский стал бы рисковать ради психа, даже если он его родственник. Больные слишком ненадежны.
Нет. Все дело в материальной заинтересованности.
Вулф. Вулф спала с Манетом. У Манета мало денег. Жалкие крохи…
Лукас нахмурился, посмотрел на часы. Данн ложится поздно. Лукас взял папку Андерсона с ежедневными отчетами и нашел там домашний телефон Данна.
— Алло?
— Мистер Данн, это Лукас Дейвенпорт.
— Дейвенпорт, вы меня напугали. Я подумал, что в такое время может позвонить только тот человек. Чем могу помочь? — Прикрыв трубку рукой, он тихо сказал кому-то: Лукас Дейвенпорт.
— Вечером, в день похищения, вы сказали мне, что Тауэр и Энди Манет совместно владели деньгами фонда, — напомнил Лукас.
— Верно.
— Что произойдет с фондом в случае смерти вашей жены и детей?
После долгого молчания Данн сказал:
— Не знаю. Это определяется уставом фонда и душеприказчиками. Получателями могут быть только Тауэр и его потомки. При отсутствии потомков… думаю, все достанется Тауэру.
— Если Тауэр сыграет в ящик… извините меня…
— Да, да, если Тауэр сыграет в ящик, что?
— Его жена получит деньги?
— Нет. Нет, если Энди и дети будут живы. Господи, что я говорю!
Разговор оборвался. Лукас посмотрел на телефон и снова набрал номер.
Трубку снял полицейский.
— Мистер Дейвенпорт?
— Да, я разговаривал с Данном.
— Господи, сэр, не знаю, что вы сказали, но ему стало плохо. Он сейчас в спальне.
— О…
— Позвать его?
— Нет, нет. Скажите ему, что я сожалею.
— Хорошо.
— Когда он придет в себя, спросите, могу ли я получить устав фонда Манета. У них должен быть экземпляр.
Лукас снова лег в постель, сжал плечо Уивер и шепнул ей:
— Ты можешь проснуться?
— Что? — сонно откликнулась она.
— Ты оперируешь утром?
— В десять.
— О…
— Что?
Она перевернулась на спину и коснулась его лица.
— Мне необходимо поговорить с тобой об этом деле. Я хочу услышать мнение женщины. Но если ты работаешь…
— Ничего. — Она уже совсем проснулась. — Расскажи.
Сообщив ей о последних событиях, Лукас добавил:
— Тауэр может умереть в любую минуту. Если Энди и дети погибнут, деньги достанутся его жене. Около четырех миллионов и дом стоимостью миллион долларов. Вопрос в том, кто информирует преступника: Нэнси Вулф или Хелен?
— Трудно сказать. Насчет Нэнси Вулф я сомневаюсь. Даже если у нее роман с Тауэром, едва ли она уверена, что он женится на ней. Так зачем же ей сейчас бороться за деньги? Убить ради этого женщину и детей? Хелен никак не связана с Энди и девочками. Ее роман с Тауэром начался при жизни матери Энди, поэтому, возможно, она и Энди питают друг к другу антипатию. И если Хелен знает о романе Тауэра с Нэнси Вулф, возможно…
