Джон Сэндфорд - Жертва безумия
Это его беспокоило. Он ничего не предпринимал, потому что она была его соучастницей и сознавала это. Кроме того ей нравилось быть для него «своей» — так она чувствовала себя безопаснее.
Глория была болтлива.
Если бы она догадалась о том, кто похитил Манет, то не смогла бы молчать. Глория испытывала настоятельную потребность говорить о своих проблемах, слушать, как кто-то анализирует их.
Черт возьми! Глория.
Съехав с обочины, Мэйл направился к дому.
Глория Кросби нуждалась в общении. Уже несколько недель ей казалось, что она живет взаперти. Дни проходили однообразно, она ждала какого-то события, нового этапа в жизни. Теперь это произошло. Джон похитил Энди Манет и детей; Глория не сомневалась в этом. Конечно же, у него есть план, как завладеть деньгами Манет. Получив их, они уедут — вероятно, на юг. Мэйл умный, генерирует идеи, но пренебрегает мелочами. Мелочи были по ее части, она доказала это, превратив его в Мартина Ладу.
Мартин Ладу был трусливым дегенератом. Она вспомнила долговязого, худого, прыщавого подростка со слезящимися глазами и заискивающей улыбкой, вечно вытирающего платком красный нос…
Он был бесполезен до того дня, когда власти выбросили их из больницы; государство сделало смехотворный жест — признало бывших пациентов психически нормальными, застраховало их жизнь и здоровье, обеспечило жильем. Страховка стоила жизни Мартину Ладу.
Сидя на крыльце, Глория терпеливо ждала Мэйла. Хотя дом был заперт, Джон явно находился где-то неподалеку — она видела через окно остатки еды на столике в гостиной.
Где он держит Манет и детей? Дом казался пустым. Глория испугалась. Может, он уже избавился от них?
Нет. Она знала, что Джон какое-то время подержит Манет у себя.
Когда Мэйл въехал во двор, Глория поднялась и шагнула навстречу ему.
— Как дела, Джон?
— Нормально, — бросил он. — Что случилось?
— Я заехала посмотреть, как ты живешь. У тебя есть пиво?
Взглянув на нее, он понял, что она все знает.
— Конечно. Заходи.
Проследовав за ним в дом, она осмотрелась.
— Тут все по-прежнему. — Глория плюхнулась в кресло перед компьютером. — У меня есть новые игры. А у тебя?
— Я перестал играть, — ответил он и, достав из холодильника две бутылки с пивом, протянул одну Глории.
— Оказывается, у тебя есть игра Дейвенпорта, — заметила Глория, взяв коробку из-под дискет с описанием.
— Да. — Он отхлебнул пиво. — Как твоя голова?
— В последнее время ничего.
— По-прежнему глотаешь таблетки?
— Иногда. — Она нахмурилась. — Но я оставила их у себя.
— Да?
— Похоже, я не могу туда вернуться, — проговорила она, надеясь, что он спросит ее почему.
— Почему?
— Там были легавые, — ответила она и отпила пиво из бутылки, не сводя с него глаз. — Искали тебя.
— Меня?
— Да. У них есть фоторобот. Понятия не имею, кто им сказал, что я тебя знаю, но им это известно. Мне удалось отвязаться от них и приехать сюда.
— Ты уверена, что они не сели тебе на хвост?
Он посмотрел в окно, опасаясь увидеть полицейские машины.
— Да. Они так глупы, что это не составило труда. Знаешь, кто приходил?
— Дейвенпорт.
Она кивнула.
— Черт возьми, Глория!
— Я прыгнула в автобус, проехала восемь кварталов, вылезла, прошла насквозь через дом Джанис, добралась пешком до Боба, взяла ключи от машины…
— Ты сказала ему, что едешь ко мне?
— Нет. — Она гордилась собой. — Я наврала, что мне надо отвезти домой кое-что из вещей. Когда я выезжала, там никого не было.
— Ладно. У меня возникли проблемы с полицией.
— Знаю. Они и здесь были.
— Здесь?
Теперь он действительно встревожился.
— Едва я приехала сюда, здесь появился полицейский. Они проверяют все загородные дома. Когда я сказала ему, что ты мой муж, он, похоже, успокоился.
— Ты так сказала?
— Да. И он уехал.
— Хорошо.
— Ты увез Манет и ее детей.
Он остолбенел от ее смелости.
— Что?
— Послушай, Джон, тебе не удастся обмануть меня. Где ты их держишь?
— Глория…
Она тряхнула головой.
— Мы взяли пятнадцать тысяч, помнишь?
— Да.
— Это было здорово! — воскликнула она. — Я помогу тебе получить деньги Манет.
Он изумился.
— Я могу взглянуть на них? Я надену на голову чулок или что-нибудь в этом роде. Надеюсь, они не видели твоего лица?
— Глория, деньги тут ни при чем. Я помню, что она сделала со мной когда-то.
— О!.. А что ты с ней делаешь?
— Все что хочу.
— Ну надо же, — пробормотала Глория. — Это так забавно.
Мэйл улыбнулся:
— Пойдем, я покажу тебе.
По пути в погреб Глория сказала:
— Ты говорил, что перестал думать о ней.
— Потом снова начал.
— Почему?
Сначала Мэйл не хотел отвечать, но мрачная, непривлекательная Глория понимала его как никто другой.
— Мне стала звонить какая-то женщина, — сказал он. — Похоже, она ненавидит Энди Манет. Больше я ничего не знаю о ней. Она уверяет, что Манет до сих пор говорит обо мне, о том, что интересовала меня в сексуальном плане. Женщина звонила мне раз пятнадцать.
— Как странно, — пробормотала Глория.
— Да. — Мэйл задумчиво почесал подбородок. — Но самое странное то, что она звонила мне сюда. Она знает, кто я, а я не могу понять, кто она. Ясно одно — она не любит Энди. Она как бы подталкивала меня к этому, я постоянно думал, и вскоре… ты знаешь, как это бывает.
— Да.
— От этого можно спятить. — Мэйл усмехнулся.
Спускаясь по ступеням в подвал, Глория поняла, что за женщина звонила Джону Мэйлу. Она было открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но тут же решила: позже. Она заинтригует его. Джоном следует управлять; чтобы сохранять равенство, надо бороться.
— Я оборудовал комнату. — Мэйл указал на стальную дверь подвала. — Когда-то здесь был погреб для хранения овощей. Я чуть не сдох, работая в этой дыре. Мне приходилось каждые десять минут выскакивать наружу.
Глория кивнула. Она знала о его клаустрофобии.
— Открой, — сказала Глория.
Энди и Грейс стали ковырять деревянную балку застежкой от лифчика Грейс, но работать непрерывно удавалось не более получаса — потом начинали болеть пальцы. Они кое-чего добились: гвоздь обнажился уже на полдюйма, но Энди боялась, что вытащить его они смогут лишь через неделю.
Однако вряд ли у них есть еще неделя: Мэйл становился все более возбужденным и мрачным. Энди казалось, что в него вселился дьявол, она видела по его глазам, что он потерял контроль над собой.
— Мы его никогда не вытащим, — сказала Грейс. — Мама, мы его никогда не вытащим.
Девочка бросила застежку и закрыла лицо руками. Она уже не плакала, они обе уже не могли плакать.
Энди присела возле дочери, взяла ее за руку.
— Не работай больше сейчас. — Энди посмотрела на балку. — Я тебя сменю.
— Бесполезно, — сказала Грейс. — Мэйл слишком большой. Настоящее чудовище.
— Мы должны попытаться. Если у нас появится оружие, мы сможем…
Они услышали над головой тяжелые шаги.
— Он идет. — Грейс отступила к матрасу, в угол комнаты.
— Помни — не смотри ему в глаза.
Звуки шагов доносились уже с лестницы. Энди сдвинула туалет ногой к стене и села на крышку.
— Не говори, если он сам не обратится к тебе, и опусти голову. Я начну говорить, как только он войдет.
— О’кей.
Грейс повернулась лицом к стене, прикрыла ноги измятым платьем.
— Джон, — тихо и невнятно пробормотала Энди, желая показать ему, что едва жива, и опасаясь спровоцировать его.
— Эй, вставай, у нас гостья.
Энди бессознательно подняла голову. Мэйл схватил ее за руку и потащил к двери.
— Можно и мне пойти? — пролепетала Грейс. У Энди упало сердце.
— Нет, — ответил Мэйл.
Он так и не посмотрел на девочку. Чтобы он не подумал о Грейс, Энди поспешила спросить:
— Кто это, Джон?
— Старая подруга по дурдому.
Он вышел вслед за Энди и запер дверь. Возле грязной лестницы стояла женщина в черном. В одной руке она держала ветку, другой сжимала горлышко бутылки с пивом.
Ведьма, подумала Энди. Палач.
— Господи, Джон, — выдохнула женщина.
Приблизившись к Энди, она оглядела ее с головы до ног.
— Ты много ее бил?
— Не очень. В основном я ее трахаю.
— Она тебе позволяет или ты ее насилуешь?
— Чаще всего я просто это делаю, — ответил Мэйл. — Когда она мне мешает, я ее слегка колочу, но стараюсь ничего не сломать. В основном бью ладонью. Вот так.
Он сильно ударил Энди по лицу, и она упала. Мэйл бил ее почти каждый раз, выводя из погреба, и она научилась предугадывать его движения.
Иногда он помогал ей подняться, но сейчас не сделал этого.
