Вильям Кобб - Парижские Волки. Книга 2. Царь Зла
Слушая рассказ Жака о тяжких гонениях, которым он подвергался в разных мастерских, где работал, беспрестанных обвинениях в нерадивости, в обмане, даже в воровстве, мог ли следователь поверить в его невиновность?
Одно обстоятельство могло бы пролить некоторый свет на это дело, если бы оно только вышло наружу.
В то самое утро Варнэ нашел в своих бумагах записку, послужившую ему, так сказать, фундаментом для допроса.
Как попала к нему эта записка?
Он и не думал задавать себе подобный вопрос, полагая, что она прислана из сыскной полиции.
Как мог он допустить, что тут действительно играло роль вмешательство злополучного рока, которому Жак приписывал все свои несчастья?
Суд ко всему относится скептически и хорошо делает.
Варнэ не мог даже сдержать улыбку.
— Ах, вы не верите мне! — с отчаянием воскликнул Жак. — Но, поверьте, клянусь жизнью, я говорю правду!
— Продолжайте, — сказал следователь, — я не проронил ни одного слова во время вашего рассказа. Он, по крайней мере, заслуживает внимания хоть своею оригинальностью.
Унылый вздох вырвался из груди Жака. Снова принялся он за прерванный рассказ. Он не скрыл того, как введенный в общество герцогом де Беленом, увлекся миражами этой новой для него жизни. Он не защищал себя. Ведь это была исповедь!
Да, все честолюбие, все юношеские порывы, до той поры таившиеся в глубине его души, вспыхнули в нем при этом знакомстве с новым миром. Он не сомневался, не колебался ни минуты! Полный смелых надежд смотрел он в открывшуюся перед ним заманчивую даль. Всем существом стремился он туда, как моряки на всех парусах мчатся к зеленеющим землям, которые оптический обман рисует им на горизонте. Вдруг он наткнулся на подводный камень.
Письмо Манкаля, смысл и цель которого были загадкой для Жака, попав в руки герцога де Белена, вызвало ужасный кризис в жизни несчастного молодого человека.
С этого дня он ничего не понимал.
Он бродил, будто в потемках.
Сильный сознанием своей невиновности, Жак не скрывал больше ничего.
Он объяснил, зачем отправился в «Зеленый Медведь», где он не застал никого, кроме преемника Дьюлуфе, и что человек этот не сообщил ему никаких нужных ему сведений, только потому, что принял его за полицейского чиновника. Он не скрыл и визита своего к «Поджигательнице», рассказал, как он застал ее в предсмертной агонии и как искаженные страданием, посиневшие уста встретили его ужасными проклятиями.
— Я не понимаю, — сказал он, — что означают те таинственные слова, которые бросила она тогда мне в лицо! «Бандит!», «Парижские Волки!» Но я не знаю, существуют ли они вообще! Что толкуют мне о Бискаре, если я никогда не слыхал этого имени! Это одно лицо с Манкалем, с дядей Жаном? Откуда мне знать? Разве я понимаю что-нибудь в этих дьявольских превращениях?
Волнение Жака было так сильно, что он должен был на минуту остановиться, чтобы немного успокоиться.
«Борьба будет жестокая», — подумал Варнэ.
— Тогда я решился умереть, — продолжал Жак, и голос его задрожал.— Ах, зачем помешали мне в этом? Зачем спасительницей моей была одна из тех женщин, которые достойны презрения? Разве я знал тогда все это?
Среди ужасной пучины отчаяния внезапно явилась предо мной эта женщина, идеал красоты и грации, словно богиня, окруженная лучезарным облаком. Я человек молодой, пылкий, в жилах моих — та горячая кровь, которая в других людях становится силой и ведет их к великим, геройским поступкам. Но судьба решила иначе! Я стал любовником этой женщины, которая была куртизанкой!
— Разве вы были настолько богаты, что могли удовлетворять все прихоти этой избалованной жизнью женщины? — перебил его Варнэ.
— Нет, — отвечал Жак, вздрогнув. — Ведь я еще раньше отказался от состояния, завещанного мне человеком, который назвался моим отцом.
— Но, в таком случае, на что же вы жили? — перебил его следователь.
Крупные слезы брызнули из глаз Жака.
— Выслушайте! — сказал он. — Но не осуждайте меня! Уверяю вас, я действовал почти бессознательно. Я не сознавал этого позора! Вам покажется это невозможным! Вы подумаете, что я шучу, что я лгу! Нет, это было именно так. Я жил на деньги этой женщины, не осознавая этого!
Господин Варнэ расхохотался.
Да и кто не сделал бы того же на его месте?
— Наконец-то, все объяснилось, — сказал он.
— Да, и я объясню вам сейчас при каких ужасных обстоятельствах произошло мое пробуждение!
И он рассказал ужасную, отвратительную сцену следствием которой был внезапный разрыв его с Изабеллой.
Он хотел было убить эту женщину, которая довела его до подобного стыда, до подобного унижения. Но потом раздумал и бросился бежать из этого позорного дома.
Голос его дрожал. Он переживал все те страдания, о которых рассказывал.
— В котором часу ушли вы из дома своей любовницы? — спросил следователь.
От этого вопроса у молодого человека словно мороз пробежал по коже.
— Часов в семь, в восемь. — запинаясь, отвечал он
— Вечера'
— Да. Так Наступала уже ночь
— Отлично! Что же вы после этого делали?
В памяти Жака быстро промелькнула таинственная встреча с лакеем. Записка Полины. Загадочное свидание с ней.
Но, увы, тайна принадлежала не ему, и он не имел права выдавать ее.
Он молчал, уныло опустив голову.
— А в шесть часов утра вы были найдены возле трупа герцога и его умирающего друга. Чем объясните вы этот новый каприз судьбы?
— Не знаю, ничего не знаю!
— Странно!
С этими словами следователь выдвинул ящик стола и вынул оттуда кинжал, которым совершено было убийство.
Это был длинный кинжал наподобие тех, которые применяли испанцы в средние века.
Жак взял его в руки.
— Знакомо вам это оружие?
— Да.
Варнэ сделал жест удивления. Неужели убийца намерен был сознаться?
— Объяснитесь! — сказал он.
— Кинжал был в составе коллекции оружия различных стран, находившейся в той квартире, которую де Белен сперва так любезно отдал в мое распоряжение. Но как он попал сюда?
— Вы меня об этом спрашиваете? — отвечал Варнэ, снисходительно улыбаясь. — Не угодно ли взглянуть на лезвиe.•и вы поймете.
Жак поднес его чуть ли не к самому носу и невольно вскрикнул. Он увидел на нем большие пятна запекшейся крови.
— Им были убиты де Белен и Сильвереаль, — пояснил следователь.
Жак вздрогнул от ужаса и отвращения — кинжал выпал у него из рук.
— Это не я! Нет! — в отчаянии твердил он.
Несчастный, казалось, близок был к обмороку. Борьба обессилила его.
— Загадочнее всего то, что кинжал обнаружен был у вас в руках. — возразил следователь.
— Но это невозможно!
— Уж не полагаете ли вы, что его употребили в дело сами жертвы!
Варнэ начинал отпускать плоские шутки.
Жак чувствовал, что рассудок покидает его.
— Я не совершал убийства! — пробормотал он.
— О, вы были не одни! Быть может, сообщники ваши разделили с вами этот труд?
— Мои сообщники?
— Кто же были те люди с замаранными сажей лицами, которые помогали вам совершать убийство?
— Но я ничего не знаю! Я никого не видел!
Внезапная мысль озарила его.
— Когда меня нашли в доме де Белена, — продолжал он, — я был в обмороке, не так ли? Если только можно назвать обмороком то ужасное оцепенение, которое охватило тогда мой рассудок. Значит, не я наносил удары!
— Я не согласен с заключением, сделанным вами,— отвечал следователь. — Ведь преступник такой же человек, как и другие, и у него есть нервы. Вид крови ваших жертв лишил вас чувств. А соучастники ваши не успели захватить вас с собой. Это гораздо вернее!
Жак ничего не отвечал. Во всем этом была какая-то ужасная тайна, которая перехватывала ему горло и туманила мозг. Он был в положении утопленника, захлебывающегося в тягучей и черной, как ночь, воде.
Варнэ несколько минут ждал ответа от арестованного, но видя, что тот упорствует в своем молчании, сказал:
— Так вы отказываетесь объяснить, как провели вы остальное время с тех пор, как расстались с вашей любовницей, до той минуты, когда совершено было убийство.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — произнес Жак твердым голосом.
В эту минуту в дверь постучали. Агент передал следователю какое-то письмо. Варнэ быстро развернул его.
Он едва сдержал восклицание.
— Попросите эту даму подождать несколько минут,— сказал он.
Агент удалился.
Следователь еще раз пробежал глазами записку.
— Милостивый государь,— обратился он затем к Жаку, — вот новое обстоятельство, которое, быть может, изменит ваши намерения. Явилась свидетельница, желающая сообщить некоторые сведения относительно вашего времяпровождения.
Жак быстро вскочил с места.
