Камилла Гребе - На льду
– Хотите кофе? – спрашиваю я, чтобы нарушить эту тишину.
– Да, с удовольствием, – отвечает он, не поднимая глаз.
Тиканье часов в углу внезапно кажется оглушительно громким. От запаха кофе меня начинает тошнить.
Я ставлю чашку кофе на стол перед ним, опускаюсь на стул напротив, ощущаю свою полную беспомощность.
Я никогда не думала, что этот момент настанет. Что это может случиться с кем угодно, только не со мной. Я всегда соблюдала правила. Только в последнее время брала много отгулов. Календарь на стене пестрит красным.
– Мы в сложной экономической ситуации, – говорит он и смотрит на меня поверх очков.
Впервые наши взгляды встречаются. У него светлосерые глаза, по которым невозможно угадать его мысли. Вежливый бюрократ, мелкая сошка, присланная главным офисом сделать грязную работу. Он убирает платочек в портфель и продолжает:
– Мы вынуждены будем закрыть два магазина в течение ближайших месяцев. И это означает избыток персонала.
Все еще не знаю, что сказать. Киваю. Он молчит. Вид у мужчины усталый. Может, он действительно устал. Может, ему тоже приходится нелегко.
– Переизбыток персонала, – повторяю я, чтобы помочь ему продолжить разговор. Наши глаза снова встречаются. Его по-прежнему ничего не выражают.
– Спасибо. Ты хорошо работала, Эмма. Об этом нам рассказал Бьёрн Францен. Но, к сожалению, руководство компании постановило, что нам нужно сократить расходы, чтобы не допустить банкротства.
– Я понимаю.
– Ничего личного, Эмма. Ты прекрасный сотрудник, но наша компания сейчас в тяжелом финансовом положении.
Мне хотелось, чтобы он перестал называть меня по имени. Я его не знаю. Этот человек мне чужой. Я не хочу быть с ним на короткой ноге.
– Разумеется, – отвечаю я.
– Дело только в финансах.
– Понимаю, значит, дело не в этом… – я показываю на календарь на стене, покрытый красными, как угри на бледной коже, метками.
Он улыбается. Впервые с того момента, как вошел. Улыбка у него грустная.
– У всех есть право на больничный. И на отпуск по уходу за больными детьми. За это не увольняют. Не стоит верить слухам и всему, что пишут в прессе. Ты же сама прекрасно знаешь, что журналистам нравится поливать нас грязью.
Он отхлебывает кофе, и я ловлю себя на мысли, что желаю ему обжечься. Но это несбыточное желание, так как кофе из кофемашины выходит едва теплым. И это уже год, с тех пор как Бьёрне ударил машину кулаком, когда та отказывалась работать.
Мужчина кладет на стол передо мной бумаги, которые до этого держал в руках, и подвигает ко мне пальцем.
– Давай теперь обсудим практические моменты, Эмма.
– Кто это был? – спрашивает Манур, провожая взглядом рыжего мужчину в очках в роговой оправе, похожего на состарившегося Тинтина из комиксов.
– Он из отдела персонала. А где Ольга?
У меня нет никакого желания рассказывать коллеге о разговоре, который только что состоялся. И особенно об условиях увольнения. Я прекращаю работать немедленно, получаю две зарплаты единовременно. И должна не забыть отправить пропуск по почте в конверте с маркой в главный офис.
– Ольга? – рассеянно повторяет Манур.
– Да. Где она?
– Понятия не имею, – пожимает плечами Манур. – Наверно, гуглит косметику или нижнее белье в Интернете, эта мужененавистница.
– Кто?
– Неважно, – отмахивается Манур.
– Когда я видела ее в последний раз, она читала книгу, – говорю я. Я и правда видела Ольгу в подсобке с книжкой в руках.
Манур вопросительно поднимает нарисованные брови.
– Наверно, какая-нибудь ерунда из супермаркета. Презрение в ее голосе выводит меня из себя.
– Может, это была обычная книга.
– Шутишь? Эта девица не узнала бы нормальную книгу, даже ткни ее туда носом.
Манур поправляет заколки и ожерелья рядом с кассой и напускно равнодушным тоном спрашивает:
– Чего хотел мужчина из отдела персонала? После секундной заминки я отвечаю:
– Ничего особенного. Спрашивал, как мы справляемся без Бьёрне.
– И что ты ответила?
– Как есть. Что мы прекрасно без него справляемся.
Я сижу в машине Ольги. Дождь бьет по крыше. В тесном салоне влажно. Время от времени я протираю ветровое стекло, чтобы лучше видеть.
На часах начало седьмого. Я жду в машине уже больше часа. Что, если он сегодня не появится? Что, если он в командировке или на деловом ужине?
Я отпиваю глоток минеральной воды с лимоном, у которой вкус жидкости для мытья посуды, и думаю о мужчине из отдела персонала, о его старомодных очках, потёртом портфеле. Кто бы мог подумать, что такие люди работают в компании, торгующей модной одеждой.
Увольнение тоже дело рук Йеспера? Еще одна часть его дьявольского плана? Плана, который ему удался. Снова он отобрал у меня то, что для меня важно, – работу. Я ошибалась, когда говорила, что Йесперу удалось лишить меня всего, что мне дорого. Жалела себя раньше времени. Что, если он планирует забрать у меня что-нибудь еще, о чем я не подозревала? Здоровье? Дом? Жизнь? От этой мысли мне страшно.
Я думаю о квартире на Капельгрэнд, о коврике в прихожей, о красных стульях, стоящих у стены, как испанские рыцари. Представляю Йеспера обнаженным на пёстром ковре в комнате. Желтые цветы обрамляют его тело, и кажется, что он лежит в поле подсолнухов. Тело его расслабленно, черты лица мягкие, как у ребенка. Рот приоткрыт. Грудь вздымается в такт дыханию.
Я сижу в машине под дождем, но в моих мыслях я стою в квартире и смотрю на Йеспера, пытаюсь понять, почему этот мужчина, мальчик, человек, лежащий там с таким невинным видом, желает мне зла.
Мужчина перебегает дорогу в паре метров от меня. Я наклоняюсь вперед, протираю окно ладонью. Это не Йеспер. Он ниже ростом и блондин. Мужчина быстро скрывается в темноте.
Если бы я могла сейчас посмотреть на себя со стороны, как я в своих мыслях смотрю на Йеспера, что бы я увидела? Обезумевшую женщину, которая тайком следит за своим любовником? Неужели я правда схожу с ума?
Может, этого он добивается? Лишить меня рассудка? Довести до безумия? Унизить и уничтожить? Меня снова тошнит, я подношу к губам бутылку с мерзкой минералкой.
И если он поставил этот чудовищный спектакль, то в каком мы находимся акте? Продумал ли он уже свой следующий шаг? И что я узнаю, проследив за ним, – правду или очередную ложь, которую он для меня подготовил?
Вопросам нет конца. Каждый ответ вызывает новые вопросы. Это как отражение зеркала в зеркале. И этим зеркалам тоже нет конца. У меня кружится голова от размышлений. А ведь я еще даже не начинала думать, что мне теперь делать и как решить все проблемы с ребенком, со счетами, с увольнением с работы, о котором мне сообщил этот неприятный тип из отдела персонала. Может, Ольга права? Может, мне надо отомстить? Может, именно этого он и хочет?
Мне кажется, что все это сон. Или плохое кино, в котором моя роль уже давно прописана, и все, что мне остается – следовать сценарию. Я не владею ситуацией. Моя жизнь больше не принадлежит мне. Я смотрю на кольцо на пальце и думаю, что оно единственное, что говорит мне, что все это было на самом деле, что я это все не придумала.
И тут я вижу его.
Он идет, пригнув голову от дождя, фалды пальто развеваются, как рваный парус на ветру. Он движется стремительно. Мне хочется выскочить из машины, догнать и спросить, какого черта он портит мне жизнь, но что-то меня останавливает. Я хочу знать, что он от меня скрывает. Хочу знать, где он живет. Хочу знать о нем больше, прежде чем припереть к стенке.
Через пару минут черный джип выезжает с парковки. Я завожу мотор и еду следом, стараясь держаться на расстоянии.
На каждом втором светофоре мотор глохнет, потому что я не привыкла к ручной коробке передач. Ругаюсь, снова завожу мотор и стараюсь не упустить джип из виду. Нельзя дать ему уйти теперь, когда я так близка к разгадке.
После Рослагстуль движение становится плотным. Я пристраиваюсь сзади за Йеспером. Он сворачивает на Е18, а потом на Юрсхольм. Он замедляет ход, я тоже, расстояние между нами растет. На дороге мы одни. Мы проезжаем особняки, парки, лужайки. Слева небольшая площадь, окруженная магазинами. Я вижу супермаркет, книжный магазин. Снова возникает ощущение, что все это кино и передо мной декорации финальной сцены. Но что это за фильм? Мелодрама? Триллер?
Трагедия?
Теперь я вижу ночное море. Черное и блестящее, как шелк. Йеспер поворачивает направо. Я еду за ним. Меня переполняет любопытство. Совсем скоро я узнаю правду. Мы едем вдоль моря. Особняки здесь огромные, больше похожие на дворцы. Неужели в них правда живут люди? Дома вокруг больше похожи на резиденции послов или отели.
Он замедляет скорость, и я чуть не врезаюсь в него, но Йеспер вовремя уходит вправо. Я останавливаюсь, жду пару секунд и снова еду за ним. Узкая дорожка обсажена вечнозелеными туей, самшитом, можжевельником. Тротуар завален мокрой листвой. Здесь дома поменьше, больше похожие на обычные виллы. Я выключаю фары, медленно еду за джипом. Йеспер снова поворачивает. Эта игра начинает доставлять мне удовольствие. Я никогда раньше ни за кем не следила.
