Сквозь страх - Альбина Равилевна Нурисламова
Она узкая, еле пройдешь, дверь выходит в «тамбур», как его все называют, а оттуда – в сад. Детей раньше водили по этой лестнице на прогулку. Это еще за несколько лет до меня было. А потом один мальчик оступился, стал падать, идущие впереди дети тоже повалились друг на друга, и в результате один ребенок ногу сломал, другой – руку, не считая бесчисленных ссадин и царапин. С той поры детям запрещено близко к той лестнице подходить, ее заделать собираются, но все никак не соберутся.
Сейчас там редко кто ходит. Хотя так быстрее в сад можно попасть, не надо обходить через весь двор, поэтому воспитатели пользуются все же. Но я – нет.
Все равно никто не прочитает, могу и написать… Два раза я слышала на лестнице шаги и разговоры. Один раз решила, что кто-то из детей шалит, разозлилась: им спать надо, а они хулиганят! Случись что, кто виноват?
Я подошла, дверь распахнула, свет включила. Кто, говорю, прячется, вот я вам задам! Только на лестнице не было никого. Никаких детей. Но я точно слышала, показаться мне не могло.
Все же я убедила себя, что послышалось, постаралась забыть. А потом все повторилось. Недавно было, после Нового года. Я сидела, читала Достоевского (трудно мне через него продраться, но надо). Около полуночи слышу разговоры. Взрослый голос и детский. На лестнице! Не может быть никаких взрослых, тут я и Клавдия Матвеевна, она спит давно. Я заглянула в спальни к детям – все на местах, пустых кроватей нет. А голоса звучат.
Я на цыпочках подкралась к двери, ухо приложила, слушаю. Ходит кто-то вверх-вниз. Что говорят, не разобрать, но ребенок будто бы расстроен, голос слезливый, грустный.
Признаюсь, так страшно стало. В голову полезла Пиковая Дама, убивающая детей. Что делать? Пока думала, стихло все. Я решилась дверь приоткрыть, но там опять никого не было.
Такая история. Сама не разберу, что это было.
Дверь скрипнула! Неужели сызнова началось?
Пишу через полчаса. Чуть не померла с перепугу! Заскрипело, а потом – шаги по коридору шаркают, движение какое-то! Кто-то идет ко мне!
Оказалось, Клавдия Матвеевна встала. Не спится, говорит. Посидели немного, поговорили. Пиковую Даму вспомнили. Клавдия Матвеевна говорит, выдумки, но один раз, года два назад, она видела в старинном зеркале тень.
– Подошла посмотреться, юбку себе новую сшила. На Восьмое Марта. Зал пустой был, дети скоро должны прийти на занятие, к празднику концерт репетировать. И вот я стою, гляжу на себя, юбка хорошая получилась. А сзади меня чернеет что-то. Мне показалось, уборщица стоит, в черном халате. Я ей говорю: рано, мол, вы пришли мыть; репетиция пройдет – вот пол и помоете, а то натопчут же. «Уборщица» не отвечает, стоит молча. Я повернулась – никого. Снова в зеркало смотрю – черная тень. Нехорошо мне стало, ушла скорее из зала, больше в то зеркало не смотрюсь. Если рядом стою, отвернусь, если мимо случается пройти, шаг ускоряю.
– Вы думаете, это Пиковая Дама была?
Клавдия Матвеевна фыркнула и промолчала. Пошла в столовую, молока попила, к детям заглянула и опять спать.
15 февраля
Разговоры про Пиковую Даму то утихают, то разгораются. Надя (та новенькая девочка, которая якобы видела ее) больше в детсад не ходит. Ей еще раз привиделось что-то, причем в первой половине дня, всех детей на прогулку повели, а она замешкалась и в коридоре одна осталась. И вот будто Пиковая Дама стояла возле двери на лестницу, а рядом с нею был маленький мальчик в черном костюме. Дама улыбнулась Наде.
Снова, конечно, крик поднялся, суета. Позвонили матери, потому что Надя ни в какую не желала оставаться в садике. Мать ее забрала, а после девочку перевели куда-то в другое место.
Все на время успокоилось, я и сама забыла про Пиковую Даму. Нет, вру… Не забыла, но хотя бы была возможность не думать, ничего не напоминало, не происходило.
А вчера с тетей Зиной разговорилась, она поваром работает. Очень хорошая женщина, чем-то на мою маму похожа. Она сразу ко мне хорошо отнеслась, мы по-доброму с ней общаемся, даже дружим, можно сказать. Не помню, с чего началось, но вывернулась беседа на Пиковую Даму. Слово за слово – я осторожно про голоса на лестнице упомянула. Боялась, тетя Зина на смех меня поднимет, но нет, она не стала смеяться.
– Дом странный. Я который год работаю, навидалась разного. Пиковая Дама или нет, но что-то точно есть неладное. Идешь иной раз, а за спиной будто есть кто. Идет за тобой, в затылок смотрит. Голоса, бывало, слышала, разговоры в пустой комнате, за запертыми дверями, где и говорить-то некому. Не все видят. Ты, я, Надя, еще некоторые. В основном, дети. Но большинство ничего не замечает.
– Так она вправду существует?
– Я не видела ни разу, – ответила тетя Зина, – а вот детишек видела, было дело. Маленькие, примерно, как наши. Мальчики, девочки. В первый раз девочку увидела на лестнице, подумала в первую минуту, из старшей группы. Потом гляжу – платье длинное, как у барышни старорежимной. Неоткуда такой одежде взяться. Она поднимается, на меня не смотрит, потом оглянулась – батюшки святы! Бледная, чисто молоко, глазищи, как нарисованные, кругами темными обведены. Зажмурилась я, а как открыла глаза – девочка пропала. И после еще приходилось видеть.
Тетя Зина улыбнулась, по волосам меня погладила.
– Ты не бойся, безвредные они. Несчастные только. Сами не рады, что шатаются тут.
– А зачем они это делают?
Глупый вопрос задала. Думала, тетя Зина удивится, мол, почем мне-то знать. Но она ответила, не удивилась.
– Я кое-что слыхала от мужичка одного, помер он несколько лет назад. Дворником был, а в прежние времена, говорил, отец его работал у местных господ, которые в доме жили до революции. Мужичок тот пил крепко, в сугробе замерз в конце декабря, аккурат перед Новым годом. Можно ли верить его словам? Сказать не возьмусь.
– А что он говорил? – поторопила я.
– Сказал, в доме есть потайная комната. Что в ней, не спрашивай. И еще говорил, что дом напичкан «мертвяками», а выбраться эти «мертвяки» оттуда не могут, потому что не могут найти ту комнату. Не знаю, зачем уж она им понадобилась.
Я думаю, старый пьяница все выдумал.
