Юлий Дубов - Большая пайка (Часть первая)
На следующий день Терьян проснулся непривычно рано. Висевшие в последние дни облака исчезли, и утреннее солнце било ему прямо в глаза. Он вспомнил вчерашний вечер и решил – пойду. Запив бутерброд с сыром чашкой кофе, Сергей оделся и вышел за сигаретами. Рядом с табачным киоском, на стене дома, висел огромный красочный плакат. На фоне кремлевской панорамы красовались три симпатичные собачьи морды, наискось красными буквами было написано "Гуманимал", а ниже: "Первый в СССР собачий аукцион. Только три дня. Концертный зал гостиницы "Россия". Лучшие собаки элитных пород. Билеты продаются".
– Кооператоры, мать их, – услышал Сергей голос за спиной. – Нас уже всех продали и купили. Теперь за собак принялись. Мужик, выручи полтинничком.
Терьян отсчитал небритому врагу кооперативного движения тридцать копеек и зашагал в сторону метро, решив съездить в центр и купить себе рубашку, чтобы вечером выглядеть хоть как-нибудь прилично. Действительно – плакаты с собачьими мордами попадались на каждом шагу, даже на станциях метро. У выхода из "Смоленской" Сергей увидел молодого парня с мегафоном, который охрипшим голосом кричал:
– Покупайте билеты на первый в стране собачий аукцион! Всего три дня! Лучшие собаки с эксклюзивными родословными! Цена билета – десять рублей! Аукцион состоится в гостинице "Россия". Торжественное открытие – завтра вечером! Покупайте билеты!
Увидев замешкавшегося Терьяна, парень переключился на него.
– Ознакомьтесь с лотами на завтрашнее открытие. Выставляются пятьдесят собак элитных пород в идеальном состоянии. В каталоге приведены родословные, цветные фотографии и стартовые цены. Цена каталога – десять рублей.
Терьян взял каталог в руки. С каждой страницы на него смотрела большая – в пол-листа – собачья морда. Чуть ниже размещалась родословная, а наискось, большими синими цифрами, была напечатана цена. Стоимость псов колебалась от нескольких сотен до тысяч рублей.
– Ну и как торговля? – спросил Сергей, листая каталог.
– Почти все распродано, – уверенно ответил парень. – Остались только последние ряды. Но для вас могу предложить два места в четвертом ряду.
– А зачем мне два?
– Придете с женой. Или с девушкой. Два билета по десять плюс каталог – десять, всего тридцать рублей.
– Нет, спасибо, – и Терьян зашагал в сторону магазина "Руслан".
Люди с мегафонами попадались ему еще трижды.
То, что он увидел вечером у входа в концертный зал гостиницы "Россия", произвело на него фантастическое впечатление. На стоянке у входа выстроились четыре "Икаруса", их окружало, как показалось Сергею, не меньше сотни разнокалиберных и невероятно злобных псов. Собаки рвались с поводков, кидались друг на друга, несмотря на увещевания хозяев, однако наибольшую ярость у них вызывал один из автобусов, битком набитый девицами. Когда какая-нибудь из девиц пыталась подойти к открытой двери автобуса, рычание и лай возрастали многократно. Милиционер, предусмотрительно удалившийся на безопасное расстояние, что-то кричал, размахивая руками, но слова его перекрывались лаем. Еще два милиционера сидели в блокированной собаками "Волге" и оживленно переговаривались по рации. За наглухо задраенным входом в концертный зал виднелись чьи-то бледные лица.
Сергей обошел площадку стороной и остановился рядом с орущим милиционером. Отсюда он заметил, что у входа происходят какие-то осмысленные перемещения, и руководит ими полноватый парень, бесстрашно мечущийся среди осатаневших представителей элитных пород. Перемещения эти привели к тому, что у дверей сформировалась небольшая группа из примерно пятнадцати псов, отделенная от прочих десятиметровой дистанцией. Парень махнул рукой, двери открылись, группа мгновенно всосалась внутрь и исчезла. Оставшиеся на площадке собаки дико взвыли и ринулись к входу, таща за собой хозяев. Двери снова захлопнулись, отделив отважного распорядителя от рассвирепевшей стаи. Тот продолжал прыгать за стеклом и размахивать руками, причем Сергей заметил, что стоявший рядом с ним милиционер, слов которого по-прежнему не было слышно, повторяет его жесты.
Когда собак оттащили от дверей, распорядитель вновь появился на улице и метнулся в самую гущу свалки. Через несколько минут в вестибюль концертного зала влетела следующая порция псов. На улице осталось около двух десятков самых крупных собак, среди которых Терьян различил трех афганских борзых, двух сенбернаров и какое-то количество немецких овчарок. Особо беспокойно вела себя кавказская овчарка, которую удерживали на поводке сразу трое. Одним из них был Сысоев. Из-за автобуса с девицами робко выглядывала группа с видеокамерами.
Терьян отошел от милиционера и начал осторожно пробираться к Виктору. В этот момент двери снова распахнулись, остававшиеся на улице собаки рванулись внутрь, и наступила неожиданная тишина. Сергей подошел к Сысоеву.
– Приехал? – спросил Виктор. – Ну и ладушки. У нас тут небольшая проблема была. Ты с Петей знаком?
Распорядитель вытер мокрое лицо обеими ладонями, обмахнул их о брюки и протянул правую руку Сергею.
– Кирсанов. Зовут – Петр.
Толком не разобрав имени Сергея – так, по крайней мере, показалось Терьяну, – парень расстегнул брючный ремень и стал заправлять рубашку. То, что их обступили высыпавшие из автобуса девицы, его нимало не смутило. Рядом с Терьяном неожиданно оказался Платон.
– Петя, кто отвечает за этот бардак? – взревел Платон. – Ты представляешь себе, что там сейчас творится внутри? Если эти шавки хоть кого-нибудь цапнут, будет колоссальный скандал. Где та дура? Кто все это контролирует?
– Не беспокойся, не беспокойся, – успокаивающей скороговоркой затараторил Петр. – Все в норме, Жанна внутри, она дело знает. Сейчас всех разведут...
– А кто разрешил снимать? – не унимался Платон. – Кто эти люди? Ты же мне говорил, что контролируешь прессу. Пусть немедленно прекратят!
– Не беспокойся, – продолжал утихомиривать его Петр. – Это мои люди, они ничего лишнего никуда не дадут. Внутри, – он махнул рукой в сторону "России", – все совершенно нормально. Сцена готова, фонограммы в порядке, я сам проверял, банкетный зал, ну все совершенно...
– Платон, здравствуй, – тихо сказал Терьян.
Платон резко повернулся.
– Сережка, – сказал он, широко улыбаясь, – хорошо, что ты приехал. Мы обязательно должны поговорить. Только не сейчас, ты ведь не торопишься? Тогда попозже, или позвони мне завтра. – И Платон исчез в дверях концертного зала.
Терьян зашел в вестибюль вслед за стайкой девиц из "Икаруса". Вопреки заверениям Петра, порядка внутри не наблюдалось, напротив – происходящее напомнило Сергею сцену из какого-то фильма про фашистские зверства. Собаки, по-прежнему с трудом удерживаемые хозяевами, образовали живой коридор, по которому, повизгивая и с ужасом озираясь по сторонам, пробиралась кучка невероятно красивых, но насмерть перепуганных девушек. Псы рвались с поводков: флегматичные лабрадоры, ушастые кокеры, интеллигентные борзые, даже декоративные пудели. Предупреждающе рычал темно-коричневый доберман.
– Не бежать! Не оглядываться! На собак не смотреть! Не отставать! – гремел низкий женский голос, принадлежавший тетке с жиденькими, растрепанными волосами неопределенного цвета, которая сжимала в руке ворох бумаг. – Хозяева, внимание! Первая пятерка по списку проходит по маршруту номер один и занимает помещения с номерами четыре и шесть. Повторяю – только первая пятерка, маршрут номер один, помещения четыре и шесть. Первая пятерка, пошла, вторая пятерка – приготовиться! Кому говорю – не отставать!
– Это Жанна, – сказал Терьяну Виктор. – Говорят, первая собачница в Москве. Всех этих барбосов она нашла.
В зале Сергей увидел Мусу, который, озираясь по сторонам, пытался отбиться от модно одетой женщины лет сорока пяти.
– Вы мне объясните, – напирала на него женщина. – Девочки сейчас разворачиваются и уходят. Мало того, что вы их затравили собаками, так еще и все помещения за сценой заняты. А переодеваться им где? Мы сию минуту уезжаем, имейте в виду. Можете сами своих зверюг показывать.
Наконец Мусе попался на глаза Петр.
– Где тебя носит?! – взревел разъяренный Муса. – Иди сюда! Вот объясни – где девочкам переодеваться. Только не мне объясняй, а Веронике Леонидовне. И еще, – он поманил Петра рукой и сказал ему тихо, так, что слышал только Терьян, – делай, что хочешь, но если хоть одна из них уедет, я тебе ноги повыдергиваю. Ты знаешь, сколько бабок за них уплачено?
Петр обаятельно заулыбался и, ухватив Веронику Леонидовну за локоть, потащил ее куда-то в сторону сцены. Сергею показалось, что они изображают какой-то сложный танец, потому что время от времени Петр хватал Веронику Леонидовну руками, после чего они начинали поворачиваться на месте, сходились, расходились, снова сходились, затем дама вырывалась, и все начиналось сначала. Потом Петр, приложив руки ко рту, что-то прокричал. Тут же со сцены побежали люди, таща в сторону директорской ложи ярко-синее полотнище. Через несколько минут ложа была полностью скрыта от посторонних глаз, и, по команде Вероники Леонидовны, к ней потянулись девицы. Сергей стал рассматривать зал.
