Таня Карвер - Жажда

Она кивнула.

— Хорошо. — Фил вздохнул и взглянул на часы. Время завтракать. Но он не чувствовал голода. — Я направлю Эдриана, чтобы он сопровождал тело в морг и восстановил последовательность событий. Это уже второй раз за два дня. Думаю, он будет в восторге. А я тем временем…

— Ага, хорошо, что вы еще здесь.

Фил обернулся. Из квартиры вышли Фенвик и Фиона Уэлч. Лицо Фенвика было заметно побледневшим. Фиона Уэлч выглядела ошеломленной и растерянной.

Фил почувствовал легкие угрызения совести за свою резкость в отношении к ней.

— Мы уже расходимся, — сказал он.

— Можете задержаться? Чтобы поговорить с Ником Лайнсом?

Фил сказал, что может. Фенвик также попросил всех позже собраться и поделиться информацией, которую каждому удалось собрать. Фил согласился.

— Кстати, — сказал Фенвик, обнимая инспектора за плечо и отводя его в сторону, — можно вас на пару слов?

Фил молча ждал.

— Давайте немного пообщаемся. Фиона… Она обладает проницательностью, которая может быть весьма ценной для нас.

— Она квалифицированный специалист, Бен?

— Она преподает в университете. Чего вы еще хотите?

— Но она квалифицированный специалист?

— Да.

Филу показалось, что сказал он это как-то неуверенно.

— Хорошо. Потому что если это не так, если она просто какой-нибудь ассистент, то ко всему, что она говорит, нельзя относиться серьезно.

— Она… ее…

Фил криво усмехнулся.

— Ее рекомендовали нам на самом высоком уровне?

Фенвик понимал, что Фил имеет в виду. Он покраснел.

— Она публикует свои работы, ее… ее высоко ценят.

— И берет недорого.

Губы Фенвика скривились. Он заговорил совсем тихо:

— Вы можете насмехаться сколько угодно, Фил. Вам ведь не приходится сводить баланс и заниматься отчетностью.

— Не приходится. Моя задача — обеспечивать результат.

Фил развернулся и пошел к своей команде. Фенвик поспешил следом.

Фил хотел сказать что-то своим подчиненным, но Фенвик, заметив это, опередил его.

— Ну хорошо, — сказал он. — Все получили задание? Прекрасно! Тогда вперед! И помните, что мы все — одна команда. Мы работаем командой. — Он быстро взглянул на Фила. — А в слове «команда» нет буквы «я».

Анни взглянула на Фила.

— В «команде» — нет, — тихонько буркнула она. — Странно, что ее нет и в выражении «чванливый чертов придурок».

Фил улыбнулся. Он не был уверен, что Фенвик не услышал этого.

Но это не имело значения.

Глава 37

— Тогда… кто, кто вы? Как вас зовут?

Сюзанна услышала только эхо собственного голоса, а потом наступила тишина. Голос затих.

— Эй? Вы еще здесь?

Молчание.

— Эй?

Ничего.

Сюзанну снова начала охватывать паника. Она находится здесь в полном одиночестве, а теперь еще слышит какие-то голоса. Может быть, это ее похититель, который просто насмехается над ней. Дразнит ее, делая вид, будто она здесь не одна, а сам пытается свести ее с ума. Пытается довести, чтобы она…

Довести до чего? Чтобы она сделала что?

Она и сама не знала этого. Все вокруг вообще потеряло какой-то смысл.

— Прошу вас…

Ничего.

Она вздохнула. Она слышала, как ее дыхание становится все тише. Собственное сердце казалось ей каким-то черным камнем внутри. Темной мертвой глыбой. Она чувствовала холод и пустоту. Внезапно она ощутила, что надежда, окончательно и бесповоротно, покидает ее.

Вот так оно и будет. До конца ее жизни. Спасения не предвидится. Никаких счастливых концов в духе Голливуда.

Здесь она и умрет.

Она поняла, что плачет, только тогда, когда слезы из уголков глаз попали в уши. Было щекотно, но она не могла поднять руки, чтобы почесаться. От этого слезы только усилились.

— Эй… эй…

Сюзанна перестала плакать. Неужели опять этот голос? Снова говорит с ней?

— Эй… эй вы…

— Да! Да, я здесь… — Сюзанна уже кричала, голос ее взвился в истерике. — Эй, послушайте…

Ответа не последовало.

— Эй… вы еще здесь?

Молчание продлилось, казалось, целую вечность, а потом она услышала:

— Да, я все еще здесь. Куда я могу деться?

Сюзанна едва снова не разрыдалась. На этот раз уже от радости. Здесь есть еще кто-то. Она не одна. Ей не придется вытерпеть это — что бы там ни было — в одиночку.

Из нее буквально посыпались вопросы. Да так быстро, что она едва успевала произносить их.

— Вы здесь… вы попали сюда так же, как я? Вас держат здесь… Вы здесь… что происходит? Кто вы?

— Лучше не разговаривать. Им не нравится, когда мы разговариваем.

— Мы? Так значит, кроме нас с вами, здесь есть кто-то еще?

Тишина. Потом тяжелый вздох.

— Уже нет.

— А что случилось?

— Я не знаю. Она ушла. Появились вы.

— Но почему? Что здесь происходит? Почему я здесь?

Опять тишина.

— Сначала я плакала. Совсем как вы. И тоже все задавала вопросы. Но вы к этому скоро привыкнете.

— Привыкну? Как долго вы здесь находитесь?

— Я не знаю. — Ее голос стал немного глуше. — Постарайтесь не думать об этом.

Внутри у Сюзанны снова начала подниматься волна паники.

— Но мы ведь выберемся отсюда, правда? Они же должны нас в конце концов выпустить.

— Да неужели?

Опять долгое молчание. Сюзанна даже решила, что разговаривавший с ней человек снова пропал.

— Та, другая, тоже так думала.

— Та, которая была здесь до меня?

— Да.

— И что с ней случилось? Они выпустили ее?

Сюзанна услышала горький смех. На грани истерики.

— О да. Она выбралась отсюда.

— Прекрасно!

— Я слышала ее вопли. Я слышала, что они с ней делали…

Голос сломался и, всхлипнув, затих.

— Эй?

Сюзанне казалось, что ее голос проваливается куда-то в пустоту.

— Я не хочу больше говорить.

Снова воцарилась тишина.

Сюзанна пыталась не паниковать и не плакать.

Впервые в жизни она поняла, каково это — чувствовать себя полностью, окончательно и бесповоротно лишенной надежды.

Глава 38

— О господи…

Хейзел Миллс, сидевшая напротив Анни, потрясенно прикрыла рот рукой. Этот жест мог бы показаться карикатурным, если бы женщина не выглядела настолько искренне шокированной.

— Боже мой…

А она немногословна, подумала Анни. И тут же устыдилась своих мыслей.

Они находились в кабинете заведующего отделения логопедии, в крыле Гейнсборо Уинг Центральной больницы Колчестера. Эта часть здания выглядела такой же казенной, как и все остальное, хотя здесь явно предпринимались усилия, чтобы все смотрелось более красочно и уютно. Когда Анни шла сюда по коридору, то мельком видела бледные столы и стулья в манипуляционных кабинетах. Коробки, доверху набитые потрепанными игрушками, стояли в углах, где маленькие дети точно не стали бы ими играть. Стены были украшены диаграммами, яркими и броскими изображениями букв и фонетических значков, которые перемежались позитивными высказываниями.

Кабинет Хейзел Миллс был точно таким же — большим, ярким и броским. Но позитива в этой обстановке сейчас было мало. Анни только что рассказала заведующей отделением о судьбе Сюзанны Перри и Зои Херриот.

Прежде чем ехать с места преступления в больницу, Анни поговорила с Розой. Она расспросила ее о беседе с Марком Тернером, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы пролить свет на ситуацию и дать им хоть какой-то материал, с которым можно было бы поработать. Но Роза была не слишком разговорчива.

Первое, что она сказала, было:

— Я думаю, что это не он.

Анни была захвачена ее замкнутостью врасплох.

— Я не об этом спрашиваю. Послушай, мне жаль, что Фил заставил тебя заниматься этим. Это должна была делать я.

Роза ничего не ответила. Просто стояла и немигающим взглядом смотрела так, будто только и ждала, когда же Анни наконец замолчит.

— Это было не мое решение. Он начальник. — Анни вздохнула. — Слушай, совсем недавно у меня тоже была с ним крупная размолвка, если тебя это как-то утешит.

В глазах Розы промелькнул огонек.

Анни почувствовала, что попала в точку, и улыбнулась.

— Он не самый легкий в общении человек, и поладить с ним бывает непросто. Я это точно знаю.

Если честно, Фил, вероятно, был самым лучшим начальником, с которым Анни когда-нибудь приходилось работать, но, чтобы привлечь Розу Мартин на свою сторону, она должна была говорить то, что эта женщина хотела слышать.

Похоже, Роза уже взяла себя в руки. Она покачала головой и слабо улыбнулась.

— Мы с ним вчера… немного не сошлись во мнениях.

— В первый же день? — Анни рассмеялась. — Хорошее начало. Я, по крайней мере, продержалась неделю.

Теперь наступила очередь Розы смеяться. Анни подхватила ее смех, главным образом от облегчения. Она знала Розу совсем недолго, но уже поняла, что ладить с этим сержантом будет тяжело.