Джонатан Сантлоуфер - Анатомия страха
Я пообещал, а потом попросил рассказать о правонарушителе.
– Правонарушитель… Это мне нравится. – Он драматически вздохнул. – Значит, у меня были гости, мы сидели в просмотровой комнате, я показывал им фильм «Горбатая гора». Рассадил своих бостонских приятелей и…
– Может, сразу перейдем к ограблению, мистер Маруэлл?
– Я режиссер, милейший, и сам знаю, когда и к чему переходить. И зовите меня Дики.
– Хорошо, Дики. Так что там с ограблением?
– После ухода гостей я почувствовал, что устал от всей этой болтовни, какая бывает на вечерниках, ну сами знаете.
Я не знал, но сообщать об этом не стал.
– В общем, я отправился прямо в постель. И проснулся ночью, не знаю, что меня разбудило. Смотрю, и – о Боже! – человек в черном комбинезоне – кстати, как будто прямо из фильма семидесятых, – так уверенно возится с моими вещами. И это происходит тут, в предместье Бостона. Я хочу сказать, что если бы подобное случилось в Беверли-Хиллз, в этом не было бы ничего удивительного, но…
– Мистер Маруэлл…
Он поднял палец.
– Дики.
– Извините, Дики. Человек в комбинезоне… вы можете его описать?
– У него был большой мешок, как у Санта-Клауса, и он положил туда золотой подсвечник, между прочим, подарок Винсента Прайса. Я притворился, будто сплю. Наверное, поэтому и остался жив.
Я вздохнул и начал задавать свои обычные вопросы: цвет кожи, форма лица и так далее, – и тут Маруэлл не подкачал.
Все вроде бы шло хорошо, у Маруэлла оказалась прекрасная зрительная память, но затем я взглянул на свою работу и пришел в ужас.
Оказывается, я совсем его не слушал. Мое сознание занимало иное лицо.
Я не хотел показывать рисунок Маруэллу, но он все равно увидел.
– Что это? О, вам определенно нужно взбодриться, мой мальчик.
Я извинился, сказал, что сам не знаю, как это получилось.
Мы сделали перерыв на кофе, поговорили о Голливуде. Маруэлл был готов болтать без остановки. Вскоре я снова попытался нарисовать грабителя по описанию Маруэлла, и на сей раз удачно. Маруэлл назвал мой рисунок великолепным и посетовал, что уже не снимает фильмы, иначе бы обязательно пригласил меня на главную роль.
– Вы бы стали новым Энди Гарсиа! – воскликнул он. – Только выше ростом.
На том мы и расстались.
Я передал рисунок Невинз. Она взяла, едва глянув, и опять уткнулась в свои бумаги.
– Спасибо. Спроси в секретариате, есть ли у них номер твоей карточки социального страхования, чтобы не было проблем с оплатой.
38
Дентон схватил со стола скрепку и начал разгибать ее. Неужели Родригес действительно что-то увидел? Но это невозможно. Впрочем, кто знает, что там творится в голове у таких, как он? Экстрасенс. Экстрасенсорное восприятие. Чепуха! А если нет?
Он раскрыл папку с личным делом Родригеса. Отец служил в отделе по борьбе с распространением наркотиков. Убит при задержании преступника. Одно время его напарником был Мики Родер, теперешний руководитель оперативного отдела.
Может, Родер что-нибудь знает? От Вэлли? Джо с ним как-то связался?
Скрепка сломалась.
«Нет, я просто начинаю сходить с ума. Если бы Вэлли что-то намекнул этому добропорядочному Родеру, это бы уже давно стало известно. К тому же я обо всем позаботился. Так что беспокоиться не о чем. Просто паранойя.
Однако не надо было позволять Родригесу заглядывать в мое сознание.
А Руссо за него уцепилась, не оторвешь. Поганка. Но пусть попробует пикнуть, сгорит тут же».
Дентон взял другую скрепку и начал скручивать ее.
«Да она так и так сгорит, рано или поздно, вместе с Родригесом. Я прослежу за этим».
* * *Терри не понимала, зачем ей теперь фотографии убитых, когда дело окончательно передали федералам, а трупы переправили в Квантикодля каких-то анализов. Родригес прав. Что еще могут дать эти анализы? И с Родригесом как-то странно все получилось. Может, он действительно не такой, как все?
Терри задумалась.
«Почему я не радуюсь, что дело перешло к федералам? Правильно Дентон говорит, пусть теперь у них болит голова».
При воспоминании о Дентоне губы Терри скривились от отвращения.
«И надо наконец разобраться, в каком качестве мне нужен Родригес. Он просто талантливый рисовальщик, который помогает в расследовании, или я в него влюбилась?»
Терри раскрыла папку со свежими донесениями. Убит водитель такси. Это вытеснит Рисовальщика с первых полос газет? Ведь пресса всегда охотно бросается на свежие преступления. Тутселу звонить рано, вряд ли они что-нибудь уже нашли.
Терри закрыла папку и встала.
«Что бы они там ни говорили, но это мое расследование, и я буду его продолжать».
Домой я вернулся затемно.
Мне было хорошо известно, что в холодильнике, кроме шести бутылок пива, лежит еще кусок сыра чеддер, наверное, двухнедельной давности. Поэтому я заглянул по дороге в кафе, купил кусок пирога с мясной начинкой и два кекса. На ужин хватит.
В холле было тихо, как в склепе. В лифте пол усыпан бумажками и прочим мусором. Я вышел на своем этаже, вставил ключ в замок, повозился какое-то время – что-то он сегодня плохо открывался – и наконец ввалился в квартиру. Она показалась мне хуже, чем обычно, – беспорядок, грязь, обшарпанная мебель. Очевидно, потому, что я переночевал в стерильном отеле?
Я поставил сумку, отнес в кухню купленную еду, и у меня возникло неожиданное желание прибраться. Собрал грязное белье, положил в корзину для стирки и этим ограничился. Приблизился к кровати, ощутил запах Терри, взял мобильный телефон, чтобы позвонить, но тут же положил и принялся оглядывать комнату. Увидел проигрыватель на полу. Поднял, обнаружил, что треснул корпус. Судя по всему, на него с полки упал «Анатомический атлас». Странно. Невозможно представить, как это могло случиться.
Я бросился к столу, стал перебирать рисунки. Что-то в комнате не так. Заветный блокнот оказался на месте, на полке под столом. И там все было в порядке. В том числе и самый последний рисунок.
Но ощущение чьего-то присутствия не проходило. Я застыл, боясь оглянуться, но когда все же решился, там никого не было.
Я метнулся к шкафу, где хранился мой «смит-и-вессон» – он тоже находился на месте, – проверил обойму. Впервые за семь лет. Потом с колотящимся сердцем обошел квартиру, все тщательно осматривая, даже под кроватью. Но вроде все в порядке. Так почему же у меня возникло ощущение, будто здесь кто-то побывал?
Где же вы, боги сантерии, скажите мне, что случилось? Акадере, защищающий дом, и Абайле, отвечающий за перемещение вещей с места на место. Я подошел к окну, вгляделся в Тридцать девятую улицу, в сознании мерцал портрет, который так и не удавалось закончить. На подоконнике стояла бабушкина свеча.
«– Я видела в той комнате тебя, Нато.
– Одного?
– Нет. Там был еще человек».
Я нашел спичку и зажег свечу.
Долорес Родригес спала беспокойным сном, в котором ее внук метался по охваченной огнем комнате с каким-то злодеем.
Накануне она советовалась с богами, зажгла свечи, помолилась святой Варваре и купила яйца куропатки в качестве дара могущественному Бабалу. Но Долорес не покидало дурное предчувствие. Самое острое, какое посещало ее с тех пор, как убили сына.
Долорес знала, что внук неверующий, но это не имело значения. Она застелила боведа чистой белой материей, наполнила семь бокалов водой, добавила к этому распятие и нитку молитвенных четок, взглянула на фотографию сына и попросила охранять Нато. Она верила, что этого момента ждут ори Хуана, чтобы положить конец его странствиям по земле и привести пред очи Олодумаре и Орнуллы, которые наконец позволят его душе успокоиться.
39
Он не спал уже сутки, но усталости не чувствовал. Побывал дома, поговорил с Богом, сделал работу и вот возвращается с новым рисунком в кармане. Родригес появился в квартире час назад. Теперь вот стоит в окне.
Из подъезда вы шли две темнокожие женщины. Он натягивает на лоб шапочку, стремительно переходит улицу и придерживает дверь, чтобы она не закрылась. Женщины не замечают его, болтают друг с другом по-испански. У него мелькает мысль, что неплохо бы пристукнуть их. Да некогда.
В холле тихо. Он направляется к задней лестнице, удаляет небольшую деревяшку, которую подложил раньше, и открывает дверь.
Прошло два часа. Бабушкина свеча выгорела, наполнив воздух запахом имбиря. Я поужинал, съел пирог, вымыл посуду в раковине, протер везде пол, тщательно прибрал ванную комнату и душевую кабину, но скверное ощущение, что в моей квартире кто-то побывал, не проходило. Ложиться в постель не имело смысла, все равно не засну, слишком я издерган. Я включил телевизор, несколько минут посмотрел повторный показ какой-то серии «Сайнфелда», но не успокоился. К тому же в квартире было чертовски холодно. Опять этот противный пьяница управляющий выключил отопление. Вон, лед намерз на окнах. Этот ублюдок взял привычку сразу выключать отопление, как только учреждения заканчивали работу. Сам он живет на цокольном этаже, и у него-то, конечно, все в порядке. Мы ругаемся уже несколько лет, но его не прошибешь. Ведь я единственный жилец в доме.
