Ральф Макинерни - Реликвия Времени
Джорджа прервал Лоури с известиями о том, что произошло в окрестностях Покателло. Изредка Джордж просматривал спортивные странички старых газет, лежащих в общей комнате, но и только. Поэтому Лоури, сохранивший ненасытный аппетит к повседневным событиям, был для него основным источником новостей из окружающего мира.
— Похищенный образ. Удалось его вернуть?
— Судя по всему, нет.
— Я могу прочитать сам?
— Господи, в газетах этого не было.
Источником Лоури был Винсент Трэгер, так называемый бывший сотрудник ЦРУ. Именно Трэгеру исповедался Лоури, порвав свою длительную связь с теми, кого он никак не мог заставить себя называть террористами.
— Никаких имен, — категорически заявил он, — только рассказ о том, что произошло и что планировалось. Все имена ему уже были известны, — добавил он, глядя на Джорджа.
Похоже, сейчас Лоури видел в своем образе жизни лишь вариацию того, что было прежде, и единственное отличие заключалось в стоящей впереди цели. Он называл приют рабочих-католиков своей личной программой защиты свидетелей.
— Почему он тебе это рассказал?
— Ну, наверное, услуга за услугу… Трэгер знает о моих чувствах к Мадонне Гваделупской.
Именно эти чувства стояли за обращением Лоури. До того он видел в Мадонне Гваделупской покровительницу терроризма. Неудивительно, что Лоури презирал Мигеля Арройо.
— Говори, — сказал Джордж, выключая пишущую машинку.
Его рассказ вскоре был подкреплен газетными заметками, посвященными в первую очередь аресту Теофилуса Грейди, который отсиживался в убежище в глуши Айдахо, в то время как из-за совершенного им похищения священного образа по обе стороны границы разрастался хаос. Затем в газетах появились сообщения о том, что Грейди наотрез отказался сказать, где находится похищенный портрет.
— Почему?
Лоури поднес к трубке зажженную спичку.
— Полагаю, он не хочет прекращения беспорядков, которые сам же вызвал.
Но затем последовало официальное заявление о том, что пропавший образ не был обнаружен в Покателло.
На протяжении нескольких недель известия, переданные Лоури Джорджу, крутились вокруг трагических событий в храме в Мехико: штурм границы, партизанская война, бушующая в пустынях и горах, которую, помимо всего прочего, раздувал Арройо, хотя он и предпринимал безуспешные попытки унять своих сторонников. Раскаяние? Мигель заявлял, что теперь ему уже было страшно, как бы насилие не отодвинуло по времени неизбежное, но мирное осуществление его мечты о новой Калифорнии, об объединенном юго-западе. Лишь с большим запозданием Джордж услышал о том, что произошло на долговременной стоянке аэропорта Сан-Франциско.
— Дон Ибанес был там?!
Беспокойство за старика должно было скрыть его любовь к Кларе. Лоури был свидетелем этих печальных отношений, взаимной любви, а затем нарастающего отчаяния, когда Клара осознала, что Джордж не рассматривает свою работу в Пало-Альто как нечто временное. Это была его жизнь.
— Ты ведь не постригался в монахи, — не так давно сказал Джорджу Лоури.
Если Клара не может быть рядом с ним, почему бы ему самому не быть рядом с ней? Джордж был потрясен, услышав эти слова от человека, в котором видел своего Питера Маурина.[50] Неужели он считает себя Дороти Дей? После первого шока это предложение превратилось в непреодолимое искушение. Просто бросить все это и жить, как все остальные. Почему бы и нет? Лоури прав. Он не давал Господу торжественную клятву заниматься этим до конца дней своих. Джордж снова окунулся в работы Дороти Дей, ища указания на то, что и ее тоже терзало искушение просто взять и уйти, уйти от пьяниц, наркоманов и опустившихся неудачников, перестать разливать им похлебку и раздавать одежду, стараясь при этом не читать проповеди. Однако бесспорным фактом оставалось то, что она прожила всю свою долгую жизнь, так и не бросив начатое дело. И она так и не вышла замуж снова. Когда Джордж сказал Кларе, что некоторыми приютами заведуют супружеские пары, ее реакция оказалась не такой, как он ожидал:
— Джордж, я не смогу так жить.
— Ко всему надо привыкать постепенно.
У Клары было такое выражение лица, будто он описывал ей то, как приговоренные к пожизненному заключению стараются свыкнуться с беспросветным будущим впереди.
— Поезжай к ней, — предложил Лоури, после того как Джордж в который уже раз выразил беспокойство за судьбу дона Ибанеса. — Отдохни несколько дней. И тогда с тобой станет легче жить.
IV
«Я отношусь с огромным почтением к святому Хуану Диего»
Катерина настояла на том, чтобы посетить один из винодельческих заводов, однако на самом деле она не обращала особого внимания на те королевские почести, подобающие дочери дона Ибанеса, с какими их водил по своему предприятию хозяин. Потом они сидели на улице в тени, потягивая вино, под приятный шелест листвы на ветру, наслаждаясь букетом ароматов, исходящих из долины.
— Ты прожила здесь всю свою жизнь?
Клара кивнула:
— Я здесь родилась. Здесь, в доме.
— А твоя мать?
— Я ее почти не помню. Мне было всего три года, когда она умерла.
— То есть ты дочь своего отца.
— Пожалуй, что так.
Похоже, своим замечанием Катерина хотела начать разговор, и так оно и оказалось. Ей хотелось поговорить о Джейсоне Фелпсе. Она хотела рассказать Кларе о том, как профессор относится к Мадонне Гваделупской. Известно ли Кларе о том, что вся эта легенда опровергнута?
— Разумеется, он должен думать именно так.
— Но он не одинок в своем мнении. Он показал мне книгу, написанную католиком, утверждающим, что никакого Хуана Диего никогда не существовало.
— Леонсио Гарса-Вальдес?
— Ты знаешь эту книгу?
— Катерина, у моего отца есть все до одной книги, посвященные Мадонне Гваделупской.
— Но ты ее читала?
— А ты?
— Я не владею испанским. Джейсон вкратце пересказал мне ее.
— Это очень серьезная книга.
— Но она тебя не убедила?
— Нет. О, я готова поверить, что далеко не все части образа являются чудодейственными. К нему прикасались другие люди. Но если бы у меня и были какие-либо сомнения, их рассеяли бы одни только глаза.
— Глаза?
Клара объяснила, что в глазах Богородицы были обнаружены изображения, основанные на оптических законах, неизвестных на момент явления.
Одним из этих изображений является Хуан Диего, которого, по словам Гарса-Вальдеса, никогда не существовало.
— А папа причислил его к лику святых!
— Это ведь весомое подтверждение явления, не так ли?
— Но если этого человека не существовало…
— Даже Гарса-Вальдес не заходит так далеко. Он говорит, что существование Хуана Диего остается под сомнением. Но тут нет ничего удивительного, поскольку с тех пор минуло шестьсот лет.
— Хоть что-нибудь сможет поколебать твою веру в это явление?
— Катерина, необязательно верить во все эти явления — Лурд, Фатима и все остальное. Я вполне могла бы не обращать на них внимание.
— Но если папа канонизировал человека, которого, возможно, не существовало?
— Я отношусь с огромным почтением к святому Хуану Диего. Не желаешь еще вина?
— Не откажусь.
То есть она не хотела прекращать разговор.
— Профессор Фелпс пытается подорвать твою веру?
— Мою веру? Клара, у меня нет никакой веры.
— Не говори так.
— Но это правда. Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Я приехала к Джейсону, потому что…
Клара слушала, однако ее внимание привлекло то, что Катерина назвала профессора Фелпса по имени. А затем снова последовала история Ллойда Кайзера, с которым у Катерины была любовная связь. Когда они расстались, он отправился в храм Мадонны Гваделупской, судя по всему, чтобы покаяться. Похоже, Катерина считала, что впервые рассказывает об этом подруге.
— Он был тем американцем, которого там убили.
— Мученик.
И тут Катерина вспомнила предыдущий разговор об этом. Она вскинула руку, словно прося прощения.
— Несомненно, его паломничество произвело на тебя глубокое впечатление, — заметила Клара.
Катерина поставила бокал на стол.
— Я смотрю на это как на искушение.
— Искушение?
— Ты даже не представляешь себе, какой соблазнительной может быть вера, после того как ее потеряешь.
Клара подумала о Джордже и его идеализме, о том, как ей хотелось быть такой, как он, однако это было не в ее силах.
— О, могу себе представить.
Бедная Катерина. Известно ли ей, что некоторые пишут книги, в которых даже пытаются доказать, что не было никакого Иисуса? И Бога?
Она высадила Катерину у дома Джейсона Фелпса. Та быстро поднялась на крыльцо и скрылась внутри. Разворачиваясь, чтобы ехать обратно, Клара не отрывала взгляда от дома. Казалось, Катерина в одном движении забежала в дом и бросилась в объятия Джейсона Фелпса. «По крайней мере, у нее есть это», — тоскливо подумала Клара.
