Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут
Отто Винки, заведующий отделением терапии, русский по происхождению, захлопнул лэптоп, что означало, что он принял решение. Отто был самым старым членом Совета – ему было около семидесяти, но глаза его по-прежнему поблескивали яркой голубизной, несмотря на то что голова его была покрыта белым пухом, который больше напоминал плесень, чем волосы.
– Я разделяю опасения Эрика, – произнес Отто со славянским акцентом, который мог бы вычислить даже разносчик пиццы. – Я тоже считаю, что мы бежим впереди паровоза, и у меня есть ключевые возражения. Статины не лечат – они лишь снижают риски. Мы можем сколько угодно убеждать людей, что снижение уровня холестерина уменьшает риск инфаркта, но я не согласен с тем, что это самоцель. Все, я проголосовал.
Все сидящие за столом повернулись к главному фармацевту больницы, Мохаммеду Ибиру, который поднял изящную руку с ухоженными ногтями, прося слова. Мохаммед был одним из самых уважаемых и известных фармацевтов системы. Афроамериканец, он очень много работал и к своим тридцати годам уже сэкономил для больницы немало средств.
– Давайте пока оставим достоинства «Ростатина» в стороне и поговорим о более насущных вопросах. Я должен сказать, что по сравнению с «Розувастатином» и «Аторвастатином» он гораздо дороже. В три раза дороже. И, кстати, должен отметить, что завышенная цена вообще характерна для «Лаборатории Уэйчер». Например, их цены на препараты для химиотерапии совершенно запредельные, а недавно они представили новое лекарство от гепатита С, цикл лечения которым обойдется порядка восьмидесяти четырех тысяч долларов в год.
– Для одного пациента?! – вскричал Эрик в изумлении.
– Ага. – Мохаммед комично вскинул свои темные брови.
Шэрон ахнула:
– Да они совсем стыд потеряли!
Моррис закусил губу с несчастным видом:
– Мы ведь не обсуждаем сейчас гепатит С, Мохаммед. У нас есть повестка дня – давайте будем ее придерживаться.
Отто затряс головой:
– С меня достаточно, я услышал все, что было нужно, мои пациенты меня уже заждались. Мы можем уже проголосовать?
– Да, – ответил Эрик.
Но Моррис покачал головой:
– Нет. Это важное решение, и мы должны провести минимум три совещания, прежде чем будем голосовать.
Отто фыркнул:
– Но нам не нужно три совещания, Моррис! Давайте голосовать.
Моррис взглянул на Майка:
– Майк, с юридической точки зрения… мы ведь не можем сейчас проголосовать, верно? Здесь нет Донны.
Он ткнул в сторону пустого стула, на котором должна была сидеть заведующая педиатрическим отделением.
Майк кивнул:
– Вы правы, Моррис. Мы не можем голосовать неполным составом. Господа, нам придется продолжить дискуссию на следующей неделе.
Отто закатил глаза.
Шэрон застонала.
Эрик вздохнул про себя, а Моррис повернулся к нему:
– Эрик, я надеюсь, вы сможете отнестись к вопросу непредвзято и просмотреть результаты исследований еще раз.
– Отлично, – ответил Эрик и снова подумал о доме в Миртл-Бич.
Глава 21
Эрик только вернулся в свое отделение и успел положить свой портфель на стул, как в дверях кабинета показалась нахмуренная Амака.
– Доброе утро, Амака. Что-то случилось?
– Да. У нас неприятности. Пришла жена Перино. И она хочет забрать его домой.
– О господи. – Эрик так и знал, что вчерашний инцидент с Перино им еще выйдет боком. Он вышел из кабинета и направился к палате Перино. – Где Сэм?
– Он там, с Перино и его женой. – Амака шла на шаг позади него.
– Хорошо. Он сам позвонил жене после вчерашнего?
– Не знаю.
– Майку в юридический звонили?
– Да, они сказали, что начеку.
– Окей.
– Я позвонила на всякий случай еще в охрану – они обещали в этот раз побыстрее.
– В охрану? Серьезно?
Амака заговорщически улыбнулась:
– Я не хочу повторения вчерашнего. Только не в мою смену!
– Спасибо.
Эрик вошел в палату Перино – и сразу оценил ситуацию. Сэм стоял с внешней стороны кровати и явно был рад видеть его, а мистер Перино сидел на краю постели в своей больничной пижаме, чуть подавшись вперед и уставившись в пол. Его жена Линда, маленькая, кругленькая крашеная блондинка с хвостиком, была одета в широкие джинсы и розовую толстовку с рисунком на животе. Она резко повернулась в сторону двери, когда Эрик вошел.
– О, а вот и наша большая шишка, – сказала Линда, ее карие глаза сверкали от злости. Лицо у нее было морщинистое, мелкие морщинки окружали линию губ, как у курильщика со стажем. Вид у нее был весьма воинственный, когда она выступила вперед, потрясая одеждой и кроссовками Перино, которые держала в руках.
– Доброе утро, миссис Перино. – Эрик протянул ей руку, но миссис Перино только фыркнула в ответ.
– Вы хотите, чтобы я пожала вам руку? Вот уж не думаю. Вы напали на моего мужа! Я забираю его! Он не останется здесь больше ни секунды!
Эрик пытался сохранять спокойствие. Ему не хотелось неприятностей, но в то же время он мог понять, почему она так расстроена.
– Миссис Перино, я не нападал на вашего мужа. На самом деле произошло вот что…
– Нет, вы напали! У него огромная шишка на голове – и это вы его шарахнули! Я думала, что здесь о нем будут заботиться. Мы обратились сюда, потому что думали, что здесь о нем позаботятся!
– Мы все это время заботились о нем и будем заботиться впредь.
– Он же здесь всего третий день – и что? Я забираю его отсюда!
– Как врач, я не рекомендую вам этого делать…
– Да что вы вообще знаете! Вы же даже не его лечащий врач! Вон его врач! – миссис Перино ткнула в сторону Сэма, который выступил вперед, успокаивающе вытянув руки.
– Миссис Перино, доктор Пэрриш мой начальник, и он в курсе всего, что касается вашего мужа.
– Ах вот оно как! – миссис Перино снова развернулась лицом к Эрику: – Что вы делали, когда он бился головой об тумбочку? Как такое вообще могло произойти?!
– Простите, миссис Перино. – Эрик знал, что в юридическом отделе не рекомендуют при инцидентах просить прощения, потому что это может трактоваться как косвенное признание своей вины, но все равно извинился. – Вы правы, такое происходить не должно, и…
– И как вы можете это объяснить? Все небось спали или занимались своими делами! Никто не обращал на него никакого внимания! Вы просто заперли его в палате и бросили одного!
Вмешался Сэм:
– Миссис Перино, я же уже все объяснил вам вчера вечером по телефону. И вы сказали, что понимаете, как это могло произойти. Ваш муж отреагировал таким образом на новую медсестру.
Эрик подхватил:
– Миссис Перино, я уверяю вас, что он получает лечение, в котором нуждается. Его не оставляли одного – и никогда не оставят. Мы работаем в команде, и вся команда работает на него.
Он повернулся к Перино, который скрючился на краешке постели, все еще не поднимая глаз.
– Мистер Перино, как вы себя чувствуете?
– Я хочу… пойти домой, – ответил Перино, по-прежнему глядя в пол. – Вы мне… не помогаете. Никто здесь мне не помогает. Я хочу пойти домой.
– Мистер Перино. – Эрик осторожно коснулся его плеча. – Я очень сожалею о вчерашнем происшествии, но не могу позволить вам уйти домой, пока вы…
– Моя жена хочет забрать меня домой… Она обо мне будет хорошо заботиться. Как раньше, пока я не попал в эту больницу… И я смогу снова вернуться на работу…
– Донни, не разговаривай с ним. – Миссис Перино подошла ближе, глядя на Эрика тяжелым взглядом. – Док, вы не имеете права с ним разговаривать. Вы ему чуть шею не сломали! Он же мог себе череп проломить!
– Миссис Перино, пожалуйста, послушайте меня. – Эрик повернулся к ней без всякого страха. Он видел, что она в бешенстве, но это бешенство было вызвано тревогой о муже – и Эрика это тронуло. – Я уже объяснил вашему мужу, что резкая отмена лекарств может вызвать у него нежелательные и очень неприятные реакции. Именно из-за этого он разбил себе голову об тумбочку и пытался сопротивляться, когда мы старались его остановить. И именно поэтому ему следует остаться здесь и…
– Ни за что! – Миссис Перино фыркнула и замахала одеждой, которую держала в руках. – А теперь убирайтесь отсюда, мне нужно его одеть и как можно скорее уйти!
– Я не могу этого сделать, миссис Перино. И не могу позволить вам…
– Вы будете мне указывать, что делать, а что не делать? Да кем вы себя возомнили, черт возьми?! Вы что, Бог?
– Совсем нет. – Эрик сохранял спокойствие.
– Я привезла его в больницу. Я могу забрать его из больницы в любой момент, когда пожелаю. И вы не можете меня остановить!
– Миссис Перино, ваш муж был осмотрен в отделении «скорой помощи» и было принято решение о его госпитализации, после чего он подписал пункт двести один. Это означает, что он дает свое согласие на госпитализацию и на то, что он не может выйти отсюда по собственной воле. – Эрику и самому было неприятно, что в нем сейчас говорит скорее юрист, чем врач: видимо, в последнее время он проводил слишком много времени с юристами. Правила приема и выписки пациентов психиатрического отделения были очень запутанны и содержали миллион пунктов.
