Уоррен Мерфи - Ужас в Белом Доме
– Можешь что-нибудь посоветовать? Денег у меня не так мало.
– Так действуй.
– И каким образом?
– После того, как у нас из-за спины подстрелили Кеннеди, нас основательно перетряхнули, Эрни. Шума особого не было – но трясли будь здоров.
– Я знаю. Имел к этому некоторое отношение.
Брови хозяина кабинета удивленно метнулись вверх.
– Да? Ну, как бы то ни было, толку от этого оказалось немного – что там голове у парня вроде Освальда, заранее ведь не узнаешь; цель была только одна – показать Джонсону, что Служба, которая его охраняет – уже вовсе не та, что проворонила убийцу его предшественника. Однако после чистки многие толковые ребята – действительно толковые – ушли, Эрни. Видно, здорово обиделись. И не нам их винить. Так вот у них теперь собственное агентство...
– Предлагаешь мне отставных полицейских в мундирах без погон? Благодарю покорно.
– Не думай, это не обычное охранное заведение. Они пашут на больших шишек – стерегут заезжих глав правительств, послов, охраняют их резиденции и все такое. Работают даже лучше, чем мы – и то сказать, их клиенты не имеют привычки, сойдя с трапа, ручкаться с каждой шантрапой. Я от этого просто с ума схожу. Слушай, какого черта президентом обязательно становится политик? Выбрали бы кого-нибудь... Говарда Хьюза, не знаю... Нет – все политики. – Он помолчал. – А что ты говорил, будто имеешь какое-то отношение к чистке?
Уолгрин пожал плечами.
– Я делал для президента кое-какую работу, – произнес он. – По охранному ведомству.
– А для какого именно президента?
– Для всех. Вплоть до нынешнего.
Охранное агентство бывших сотрудников Службы безопасности называлось «Палдор». Отрекомендовавшись также бывшим сотрудником Службы, Уолгрин был препровожден на сей раз в кабинет того типа, к которому он привык – хороший вкус в сочетании с элегантной строгостью.
Цветущие вишни и блестящая лента Потомака за окнами. Скотч со льдом. Внимательный взгляд, полный сочувствия. Собеседника Уолгрина звали Лестер Пруэл, и о нем Уолгрин кое-что знал. Внешне мистер Пруэл являл собой тип загорелого блондина шести футов ростом, с внимательным, острым взором голубых глаз. В облике его ощущалась некая вежливая непринужденность, которую никогда не увидишь у сотрудников правительственного аппарата – безошибочный признак того, что этот человек сам принимает решения. Решением, которое он принял в отношении Эрнеста Уолгрина, было категорическое «нет».
– Я бы рад помочь, – Пруэл покачал головой, и в солнечном луче вспыхнули его тщательно зачесанные назад светлые с сединой волосы, – но, приятель, это же всего-навсего телефонный звонок.
– Я хорошо заплачу.
– Мы берем не меньше ста тысяч – и это так, приехать посмотреть. А представь, во сколько встанет настоящая работа. Имей в виду – мы ведь посылаем не компанию отставных сержантов в синих пижамах, которым осталась пара шагов до биржи труда. Наша охрана – с гарантией.
– Да, выйдет немало.
– Милый мой, да мы бы сделали все за так – если бы были уверены, что на то действительно есть причина. Связи со своими мы стараемся поддерживать. И уж если на то пошло, с удовольствием предложили бы тебе, Уолгрин, место в нашей конторе. Только, похоже, для старой служебной собаки ты и так весьма недурно устроился.
– Мне угрожает смерть, – ответил Уолгрин.
– Слушай, ты в последнее время не слишком налегал на секс? В нашем возрасте такое случается – теряешь вдруг чувство меры. Мы-то с тобой ведь хорошо знаем, что один телефонный звонок...
Вечером следующего дня Эрнест Уолгрин из Миннеаполиса, штат Миннесота, вылетел в Манчестер в Нью-Гемпшире для опознания трупа своей жены.
Шприц вонзили в затылок – словно желая ввести что-то прямо ей в мозг. Но шприц был ветеринарным – и в мозг не было введено ничего, кроме длинной толстой иглы. Иглы и струи воздуха.
Струя воздуха, попавшая в сосуд – смерть наступила почти мгновенно. Тело обнаружили на заднем сиденье машины, принадлежавшей брату Милдред. Никаких отпечатков ни в машине, ни на самом шприце найдено не было. Как будто кто-то – или что-то – незамеченным появился в этом безмятежном северном краю лишь для того, чтобы сделать свое дело – и затем исчез также незамеченным. Мотивы были тоже неизвестны.
К прилету Уолгрина гроб с телом Милдред был уже в аэропорту. Рядом с носилками, глядя в пол, стоял Лестер Пруэл.
– Прости, старик. Мы правда не знали. Можешь на нас полностью рассчитывать. Прости, прошу еще раз... правда, прости. Сам понимаешь, мы подумали – мало ли, телефонный звонок... Слушай, мы не можем вернуть ее тебе – но защитить тебя в наших силах, если ты, конечно захочешь этого.
– Да, – коротко ответил Уолгрин.
Милдред, подумал он, хотела бы этого. Жизнь... Милдред так любила ее – и не простила бы живым пренебрежения к ней из-за одной лишь ее смерти.
Похоронили ее на кладбище в Аркадии, в окрестностях городка Оливия, округ Ренвилл, в краю зеленых полей, где родился отец Эрнеста, в земле, на которой колеса трактора его сына оставили след там, где некогда шел за плугом дед Уолгрина.
Никогда еще тихий городок Оливия, штат Миннесота, не видел таких странных похорон. Мужчины в дорогих костюмах останавливали идущих к могиле участников траурной процессии, чтобы проверить содержимое их карманов. Бизнесмен из Оливии, старый друг Эрнеста и его семьи, даже предположил, что под пижамами у этих парней спрятаны устройства наподобие миноискателей, реагирующие на малейший признак металла.
С утра прочесали лесок на ближнем холме, выгнав оттуда рассерженного охотника. Когда он отказался покинуть рощу, у него забрали ружье, а в ответ на угрозу пойти в полицию невозмутимо ответили: «О'кей – но не раньше чем кончатся похороны, приятель».
Странной была и машина, в которой Эрнест Уолгрин приехал на похороны. Ребристая резина ее протекторов оставляла в мягкой весенней земле колею глубиной в добрых четыре дюйма; автомобиль даже на вид имел необычный вес, и когда некий юный горожанин как-то просочился сквозь кордон молчаливых парней, все время окружавших автомобиль, то с удивлением рассказывал, что металл кузова «не гудел, если по нему стукнуть».
Какая там машина – настоящий танк, замаскированный под автомобиль; и уж наверняка не один ствол скрывался в кейсах, под сложенными газетами и пиджаками молчаливых спутников Эрнста.
Местные жители наперебой убеждали друг друга, что Уолгрин, как видно, связался с мафией.
– Бросьте, – возражали другие. – Эти парни ничуть не походят на мафиози, вы же сами видите.
– Ну да, – не соглашались третьи. – Они за это время уже так обамериканились, что ничем не отличаются от нас с вами.
– Кто-то вспомнил, что Эрнест Уолгрин когда-то работал на правительство – по крайней мере, так говорили.
– А, тогда все понятно, Эрни, значит, шпионит для ЦРУ. Им и приходится его охранять – видно, в свое время поубивали чертову уйму русских.
Уолгрин, не отрываясь, следил, как белый гроб с телом Милдред опускали в узкую щель могилы, и в который раз подумал, как же мало последнее пристанище. И при мысли о том, что Милдред навсегда останется в этой узкой дыре, он наконец не выдержал. Плакать было можно – все равно не осталось ничего, кроме слез. И убеждать себя, что здесь вовсе не Милдред опускали сейчас в вечную тьму, а лишь ее тело – сама Милдред исчезла, как только жизнь покинула ее. И, вспомнив ее, в толчее аэропорта нервно рывшуюся в сумочке, он устало подумал: кем бы он ни был, прошу его лишь об одном – пусть быстрее кончает со мной, и баста.
Не осталось ни ненависти, ни жажды мести – только скорбь и желание, чтобы все поскорее кончилось.
Осмотрев дом Уолгрина, ребята из «Палдора» единодушно решили, что оставаться там более чем рискованно – слишком много входных дверей и слуховых окон.
– Просто рай для убийцы, – констатировал Пруэл, лично вызвавшийся руководить охраной Уолгрина.
Предложение оставить дом Уолгрин принял с радостью – Милдред все еще была здесь, в каждой комнате, в каждом предмете – от гончарного круга на полу до треснутого зеркала в ее спальне.
– У меня есть зимний домик в Солнечной долине, – ответил он Пруэлу. – Но, понимаешь... мне нужно будет чем-то заняться. Чтобы думать поменьше. А то, боюсь, я сойду с ума.
Пруэл ободряюще похлопал его по плечу.
– Работой мы тебя обеспечим.
Домик в Солнечной долине Пруэл назвал идеальным убежищем, заметив, что нужно будет лишь «кое-что обновить». Деньги у Уолгрина отказались брать наотрез, а чтобы отвлечь его от мрачных мыслей. Лес Пруэл посвящал его в тайны последних достижений охранной техники.
– До сих пор – и на протяжении всей истории – традиционными средствами защиты были стены, башни, вооруженные охранники и тому подобные дела. Пока не разработали этот вот новый принцип. Кто на него первым наткнулся – не знаю, но изменил он все на корню. Теперь тебя охраняют фокусы!
