Чарльз Холдефер - Наемник
При всем при том они сходят с ума от скуки. Несмотря на особый статус секретности, Омега даже отдаленно не напоминает передовые позиции возле «Зеленой зоны», где солдаты живут в состоянии постоянного прессинга. Не похожа она и на обустроенный лагерь вроде Гитмо,[2] с инфраструктурой, удобствами и кафешками на каждом шагу. У нас здесь нет технических новинок; скажем, у доктора Аджая нет аппаратуры для сканирования мозга на предмет кровяных сгустков. Нас даже на карте нет. Все это не случайно, разумеется, но троглы по большей части недовольны. Они, видите ли, не слишком геройски смотрятся на общем фоне.
Триста с чем-то лет назад на этом острове обосновалась бельгийская горнорудная компания. Начатые работы с самого начала не были особенно успешными. После того как местные вымерли от завезенных болезней, ассимилировались или удрали с острова, сюда завезли рабов из Конго. Они вырыли шахты, но максимум, что удалось в них обнаружить, – это незначительные следы золота. Серы было полно, но шахты все равно едва-едва окупались. Ситуацию не спасала и попутная разработка залежей гуано. Промучившись так лет восемьдесят, компания оставила остров.
От тех времен на острове уцелел только кое-какой хлам XVIII века, громадные ржавеющие шестерни и часть плавильной печи, а кроме того – что и привлекло внимание вашингтонских парней из агентурной разведки, – старейшие на архипелаге выработки, целый лабиринт туннелей, пронизывающих, как соты, основание острова. Последние обитатели Омеги лет шестьдесят назад покинули ее и перебрались в поисках работы на более крупные острова.
Камеры для заключенных расположены в глубине туннелей – бетонные полы и вентиляционные каналы, уходящие на двадцать метров вверх и заканчивающиеся железной решеткой на поверхности. Только троглы могут впустить обитателя внутрь или выпустить наружу. Даже Берти, чтобы отдать им такой приказ, должен получить добро и специальный код от центральной конторы. Я ни разу не видел этих камер, только слышал о них. Несмотря на недоступность и тайну, с точки зрения функциональности они, скорее всего, оборудованы вполне прилично. Не хуже, чем в Форт-Ливенворте для американцев, зато наверняка надежнее. Кормят заключенных так же, как троглов, – стандартными армейскими готовыми рационами. Они, конечно, быстро надоедают и заставляют человека часто пускать газы, но скудными их не назовешь, на такой еде можно даже разжиреть. Троглы тоже живут в пещерах. Никто из нас не бывал в их казарме – дело даже не в запретах, просто троглы держат марку и пытаются создать вокруг себя атмосферу таинственности.
– Эй… что происходит?
Из-за скалы неожиданно появляется бородатое лицо. Я подпрыгиваю, но стараюсь не показать своего испуга. Троглы часто заводят с нами такую игру – со скуки, а также для самоутверждения; они обожают показывать, какие они умные. Их камуфляжная форма при ярком солнечном свете практически не видна; человек сливается со скалой, как ящерка. Однажды Джамал просто наступил на трогла. Перепугался до полусмерти.
– Ничего, – отвечаю я. – Все как обычно, все в порядке. А я гадал, зачем вы здесь устроились. Подумал было, что спите.
Он мне не верит, но я изо всех сил стараюсь не дать ему повода для злорадства. Я уже говорил, это регулярная армия, хоть они и пытаются убедить себя и всех остальных в своей крутизне, в том, что они будущий отряд «Дельта». Отношение к ним от этого только ухудшается, это уж точно. Кевларовые шлемы, солнечные очки. И бороды. Бога ради! Эти бороды должны говорить об их крутизне, но говорят только о примитивности и пустых претензиях. Волосатые лица противоречат уставу, но они, как спецподразделение на секретном задании в зоне боевых действий, могут позволить себе некоторые вольности. (Они, разумеется, никогда не были под обстрелом, зато казарма у них наверняка с кондиционером, а в свободное время они крутят кино на DVD.) Все троглы отрастили себе одинаковые прямые бороды и подравнивают их внизу тоже по прямой. Это придает им одинаковый лопатообразный вид. Идея в том (хо-хо-хо), что они должны быть неразличимы для посторонних. Корпоративный дух и тому подобное. В одинаковой камуфляжной форме и одинаковых ботинках, с одинаковыми винтовками М-16 и солнечными очками – неудивительно, что Берти, Джамал и я с трудом различаем их между собой. Джамал как-то совершил ошибку – признался, что мы не знаем точно, сколько троглов на острове, семь или восемь. Это польстило их самолюбию и вообще страшно понравилось; они стали чаще устраивать нам сюрпризы, выскакивая неожиданно то тут, то там и пытаясь создать впечатление, что их еще больше.
С троглами мы хоть и не общаемся, но постоянно встречаемся в корпусе группы дознания. Именно они доставляют нам заключенного, скованного и с глухим капюшоном на голове. Они пристегивают конец цепочки к скобе, вделанной в пол или стену. Они уводят его обратно, когда мы заканчиваем. У нас на Омеге никогда не бывает больше трех заключенных одновременно. Операция, в которой мы участвуем, очень невелика по масштабу, но наша цель – качество, а не количество.
* * *– Этот Берти, парень с которым ты работаешь, он что, немного ненормальный?
– Не знаю. Что ты имеешь в виду?
Немного раньше в то утро я видел, как Берти снял со своего локтя какую-то коросточку и аккуратно положил в пустой медицинский пузырек из-под аспирина, где у него собралось уже немало подобных штук. Я не понимал, что это означает, но подозревал, что из этого нельзя делать никаких выводов о нем самом или о том, что происходит у него в голове, – ведь он нарочно проделывал все это у меня на виду. Для пущего эффекта. Он знал, что эта картина будет долго тревожить меня, будет возвращаться вновь и вновь, как бы мне ни хотелось поскорее выбросить ее из головы. Он всегда думал в первую очередь о производимом эффекте, вот и все. Я знал, что когда-то он был членом группы «Битлз» – или, точнее, следственной группы другого ведомства, известной под этим названием. Членов этой группы тоже называли битлами. Но я не имел права говорить об этом.
– Он был в магазине и подошел поговорить. Он ведет себя так, словно давно знаком со мной. Он сказал, что у него очень высокий уровень допуска к секретным материалам.
– Он сказал тебе об этом?
– Он ждал от меня какой-то реакции, а я не знала, что сказать. На самом деле я в тот момент думала о тебе. Значит ли это, что у тебя высокий уровень допуска? А потом он сказал мне: «Ага, это потому, что сам я такой высокий». В первую секунду я даже не поняла. Это была просто шутка.
– Да, точно, это очень похоже на Берти. В некоторых отношениях он навсегда застрял на уровне второго класса.
Бетани пару раз моргнула. Она не стала откровенничать со мной и ничего не сказала, но я и так понял, что Берти пытался с ней флиртовать и что ей это не понравилось.
– Я хочу сказать тебе кое-что, – неожиданно заявила она. – Не сердись.
– Не буду сердиться.
– А на самом деле, как у тебя с этим? Для твоей работы… это действительно что-то такое, для чего нужен высокий допуск?
Я засмеялся:
– Эй, посмотри на меня. Я же не Берти! Я обычный парень.
* * *Бывают промежутки между доставками, когда у нас вообще нет ни одного заключенного. Тем не менее мы каждый день аккуратно являемся на работу – мне, как лицу, работающему по контракту, очень важно появляться каждый день, изображать служебное рвение и демонстрировать хорошую посещаемость. Моему работодателю, фирме «ПостКо», нужно отчитываться перед администрацией и бюджетом. Все на Омеге делается за денежки Дяди Сэма.
Но в эти пустые дни нам остается только разговаривать друг с другом – больше все равно не с кем. Корпус группы дознания представляет собой низкое шлакоблочное здание из двух комнат: одна непосредственно для допросов, другая служит нам офисом. Обе комнаты обставлены очень просто. В допросной есть стол, четыре стула и квадратное сооружение высотой в три бетонных блока; эта штука выложена керамической плиткой и играет роль бассейна. Единственное окно – железная решетка над головой. Офисная зона имеет отдельный вход. В ней стоит два стола и пара стульев, а также трехногая кушетка, которую в свое время при перевозке обронили с вертолета. Безногой стороной кушетка опирается на одну из стен; остальные стены заставлены ящиками с готовыми пищевыми рационами. Здесь есть окно, но оно практически полностью занято кондиционером; здесь есть электрические розетки, так что мы можем включать свои лэптопы и печатать рапорты, которые позже отправим из ЦОУ. Здесь есть также небольшой струйный принтер для распечатки показаний и четырнадцатидюймовый телевизор – мы не можем ловить телепрограммы, но можем смотреть видео и DVD. Обычно в «пустые» дни, когда на острове нет заключенных, мы с Берти играем в карты, а Джамал крутит фильмы, все время одни и те же, без конца. Больше всего ему нравятся экшены с Кларком Херстоном, а нас с Берти это раздражает – такой бред, сплошной юмор ниже пояса. Может быть, мы с Берти расходимся во мнениях по многим вопросам, но мы все же специалисты по следствию и дознанию – детектор чепухи у нас всегда готов к работе.
