Чарльз Холдефер - Наемник
– Держи свое мнение при себе, – ответил я ему.
Он ухмыльнулся:
– Типичная ситуация. Парень не в состоянии оценить по достоинству собственную жену.
Нельзя сказать, что описание Берти в корне неправильно. Бетани по-прежнему прекрасно выглядит. Густые каштановые волосы, зачесанные назад, высокий лоб. В данный момент на лбу у нее блестят крохотные капельки пота. Не от жары – я предусмотрительно выбрал столик в тени, к тому же здесь, на склоне горы, всегда дует приятный бриз, – а от третьей порции джина с тоником. Никаких других признаков действия алкоголя не заметно. Бетани не развозит от выпивки, надо отдать ей должное. Просто чем дальше, тем меньше и меньше она разговаривает – и со мной, и с остальными. Кроме испарины на лбу, ее опьянение лишь изредка выдают дерганые жесты. Неуверенная походка. Загадочная медленная улыбка.
* * *Помню, как я впервые увидел ящик апельсинов. Я тогда здорово испугался.
* * *Доктор Аджай вынул из ушей стетоскоп и оставил его болтаться на шее.
– Что случилось?
– У него остановилось сердце.
– Ну, это я и сам вижу. Как это произошло?
В данной ситуации меня скорее радовало, что Берти – мой начальник. Я человек гражданский и работаю здесь по контракту с «ПостКо», а он принадлежит к другому государственному ведомству. (Не знаю, может быть, это должно создавать особую атмосферу, но сейчас не принято называть ЦРУ по имени. Все называют его просто другим ведомством. Разумеется, это не тайна.) Согласно новой политике мы, контракторы, армия и другое ведомство должны работать совместно, в дружном и равном союзе, добиваясь высокой степени сотрудничества, которого так не хватало прежде. Тем не менее существует неофициальная иерархия, и парню вроде меня приходится во всем уступать Берти. Переводчик вроде Джамала должен подчиняться нам обоим. А в медицинской ситуации все мы, включая и Берти, должны отвечать на вопросы доктора Аджая.
– Стресс, очевидно. Возбуждение. Излишнее напряжение. Похоже, сердечный приступ. Вы доктор, вы и определите.
– Я вижу, что он мокрый с головы до ног.
– Вы правильно видите.
Доктор Аджай опустился на колени возле № 4141 и перевернул тело. Одна из ладоней № 4141 с громким шлепком ударилась о цемент. Можно было подумать, что он еще жив и шумит специально, чтобы досадить нам. Доктор Аджай осмотрел его со спины, осторожно потянул носом и вскинул густые брови. Доктор лыс на макушке, зато волосат во всех остальных местах, включая курчавые черные волосы на тыльной стороне ладоней и торчащие из носа пучки щетины. По происхождению он индус, и американский военный жаргон в его речи перемежается с англицизмами, которые он произносит с характерной индостанской певучестью.
– Тем не менее, он чистый. При стрессе такого не бывает, сами понимаете. Вы, парни из агентурной разведки, обычно действуете на человека как средство от запора, причем очень хорошее средство!
Мы не стали смеяться вместе с ним. Берти скрестил руки на груди.
– Я хочу, чтобы вы отметили, доктор Аджай, что на нем нет никаких следов насилия. Произошел несчастный случай, но это не наша вина. Как только возникла проблема, мы сразу вызвали вас. Может быть, он был болен, врожденный порок сердца или еще что-нибудь. Мы никак не могли знать об этом, у нас нет доступа к медицинским документам, как в некоторых других местах. Я знаю только, что он неожиданно обвис у нас на руках – и умер. Разве не так?
– Так, – подтвердил я.
– Так, – повторил Джамал.
Доктор Аджай поднялся:
– Конечно, о'кей. Но нужно будет, чтобы вы все трое подписали мой рапорт.
Он прошел через всю комнату к стулу, вытащил свой лэптоп и раскрыл его на коленях. Прозвучали аккорды загрузки системы, и машина с приглушенным гулом принялась готовиться к работе. Пока все мы ждали, доктор сказал:
– В последнее время у вас здесь было довольно тихо, да? Хотя, сказать откровенно, я не слишком скучал по вашим вызовам!
Берти покачал головой:
– Послушайте-ка, горячая голова. Мы не можем ничего подписывать. Во-первых, этого парня здесь просто нет. Он незадокументирован. Понимаете? С ним работали в другом месте. Так что и докладывать не о чем. Для нас написать рапорт – то же самое, что дать ложные показания.
Доктор Аджай фыркнул и набросился на клавиатуру компьютера, резко тыкая в клавиши одним пальцем, будто клевал что-то.
– Ну и что вы от меня хотите? Что я-то могу сделать? Я рисковал жизнью, чтобы добраться сюда, и все ради мертвеца, которого, как вы говорите, здесь и быть-то не должно! Что вы хотите?
Из-за срочности вызова доктор Аджай не смог воспользоваться вертолетом местной компании; ему пришлось добираться до Омеги одному, на моторке. Он неопытен в этом деле, к тому же терпеть не может – да и не умеет – управлять катером. Он действительно рисковал жизнью, но не потому, что море было бурным, а из-за собственной некомпетентности. Он частенько ошибается в оценке очередной волны, промахивается мимо причала или налетает на него носом.
– Этого я не говорил, – поправил Берти. – Я не говорил, что его не должно здесь быть. Я сказал, что его здесь нет.
Доктор Аджай поморщился, закрыл свой лэптоп и поднялся.
– Тогда получается, что я вам не нужен! Ну и ладненько. Не будет ли кто-нибудь из вас, господа умники, любезен отвезти меня обратно на главный остров?
– Пока нет, – ответил Берти. – Мы в тупике. А теперь и вы тоже, вместе с нами. – Он улыбнулся. – Док, нам всем придется проявить некоторую любезность.
– Если вы ничего не подпишете, я тоже ничего не подпишу, – заявил доктор Аджай.
– Никаких проблем. Здесь никого нет. Вы разве не слышали? Так что давайте покончим с ним.
– А троглы? – спросил я.
Берти покачал головой:
– В настоящий момент я имею на № 4141 исключительные права. Эти парни не могут и не будут вякать по этому поводу.
Нам не понадобилось много времени. Мы отыскали носилки, подняли на них № 4141 и укрыли его простыней до подбородка. Берти немного повертел его голову, укладывая ее то так, то этак и пытаясь отыскать самый подходящий ракурс. Он сжал рукой его губы и ухитрился как-то закрыть рот. Пока он устраивал все с той стороны носилок, доктор Аджай поднял одну из рук № 4141, а я ввел иглу и приклеил ему на кожу катетер для капельницы. С первого раза у меня не получилось, поэтому я вынул иглу и ввел ее еще раз, правильно. Катетер аккуратно лег на руку. Не то чтобы это имело какое-то значение. Но с виду он не казался таким уж мертвым, в этом все дело. После этого мы отнесли его в катер.
* * *Омега – вовсе не название нашего следственного центра, это просто наша внутренняя шутка. Имеется в виду, что больше всего наш центр напоминает конец пути. Но и это тоже неправда. В системе есть и более глухие места, более глубокие черные дыры. Понятия не имею, где именно; допуск к информации такого рода имеют всего несколько человек. Но сам факт ни для кого не является тайной. Существуют вещи, о которых мы знаем, что ничего о них не знаем. И нас это устраивает.
Троглы охраняют Омегу. Иногда они на виду, иногда нет. Считается, что так мы привыкнем постоянно быть начеку, но обычно это вызывает только тоску. Каждый день перед отъездом на Омегу мы отмечаемся в Центре оперативного управления на главном острове. В ЦОУ мы – тоже каждый день, в обязательном порядке, – предъявляем свои удостоверения, проверяем и заново активируем допуск. Карточка соскальзывает в щель, я набираю кодовый номер… Вообще, процедура больше похожа на общение с банкоматом, чем с ЦРУ. После этого машина некоторое время гудит и жужжит, прогоняя мои данные через ЦентроБез, расположенный в нескольких часовых поясах отсюда, и в конце концов выплевывает карточку обратно. Вместо денег я получаю в свой чип подтверждение допуска к секретной информации на следующие двадцать четыре часа. Без этого мне не заплатят. Без этого валидатор[1] – примитивный считыватель, предназначенный исключительно для контроля местного доступа, – не примет мою карточку, когда я сойду с катера на причал Омеги. И тогда снайпер-трогл подстрелит меня прежде, чем я сделаю двадцать шагов в сторону корпуса нашей группы дознания.
Троглы получили свое прозвище благодаря тому, что живут в пещерах. Как троглодиты. Или, точнее, они сами себя так назвали. Остальным наплевать на них с высокой колокольни, никому не пришло бы в голову даже пальцем пошевелить. Это армейцы, у них более понятная задача, чем у дознавателей или парней из разведки. Мы приходим и уходим; мы не привязаны к Омеге двадцать четыре часа в сутки. По возвращении мы снова отмечаемся в ЦОУ на центральном острове и там же сдаем свои рапорты. После работы я возвращаюсь домой и ужинаю с Бетани и детьми; Берти напивается и идет в Интернет гулять по порносайтам; Джамал воображает, наверное, что у нас тут модный курорт, поэтому отправляется гулять по пляжу под ручку с хорошенькой резервисткой из Индианы, присланной к нам в качестве автомеханика и специалиста по системам охлаждения. Она, между прочим, носит личный жетон на цепочке, продетой в проколотый пупок. Троглы считают нас кучкой бездельников-бумагомарателей и никогда не упускают возможности напомнить нам об этом. Их работа – с максимальной бдительностью охранять Омегу от присутствия любых лиц, не имеющих надлежащего допуска. При обнаружении таких лиц задача троглов тоже проста – уничтожить их.
