Илья Деревянко - Смертник
– Сколько ты хочешь? – прищурился Колесов. – Могу предложить двадцать тысяч баксов. Не больше. Экономический кризис...
– Заткнись, душа барыжья! – взорвался я. – Ни капельки, блин, не изменился! По-прежнему все деньгами меряешь, да еще торгуешься! Правильно говорят – горбатого могила исправит. Я вот думаю, не послать ли тебя куда подальше?! Не хнычь! Смотреть тошно! Короче, так – бабки свои сраные запихай себе в задницу. Обойдусь без твоих щедрот. Условие же будет следующее. Ты подробно, откровенно отвечаешь на заданные вопросы и, главное, не лезешь с комментариями, не мешаешь разобраться в ситуации. Согласен?
Колесов кивнул.
– Отлично. Итак, первое – кто такая Валентина? Откуда взялась? Чем занималась раньше?
Тяжело вздохнув, Колесов начал рассказ.
Домработницу он нашел по объявлению, вскоре после смерти жены. О предыдущей профессии спросить не удосужился. Спустя небольшой промежуток времени деловые отношения плавно переросли в интимные. По его словам, Валентина относилась к девочке чуть ли не с материнской нежностью. Самостоятельно вылечила от хронической аллергии. Она, оказывается, в некотором роде экстрасенс. В довершение Витька показал мне широкомасштабную цветную фотографию в застекленной рамке. Взглянув на нее, я содрогнулся. На карточке гнусно ухмылялась та самая ведьма, которая против моей воли начала вырисовываться на холсте восемь дней назад...
ГЛАВА 2
Должно быть, я сильно изменился в лице. По крайней мере Колесов испуганно съежился и втянул голову в плечи, словно ожидая удара. В глазах его отразился животный ужас. Прошло секунд тридцать.
– Мистика! – пробормотал я, очухавшись от шока. – Наваждение!
– Т-тебе п-плохо? – пролепетал Витька. – Н-нервное п-перенапряжение! Нужно...
– Упрятать Парамонова в психушку, – криво усмехнувшись, продолжил я. – Ведь ты считаешь меня сумасшедшим. Разве нет?
Колесов уныло промолчал, всем видом показывая, что да, считает!
– Напрасно, Витя, я в здравом уме, а твоя дражайшая домработница... Впрочем, сам увидишь! Собирайся, поехали...
* * *– Вы знакомы! – ревниво заявил Колесов, тыча указательным пальцем в холст. – Ты с ней спал?
– Ох ду-урак! – удрученно вздохнул я. – Видал в жизни идиотов, но таких... Просто слов не подберу!
– Я понял, понял! – не слушая меня, бубнил Витька. – Похищение – твоих рук дело. Ты мстишь за прошлое, а я действительно дурак... Отдай ребенка! – пронзительно взвизгнул он, хватая лежащий на столе кухонный нож. – Изверг! Бандит!
– Не беснуйся! Ручонки повыдергаю, – мрачно посоветовал я и вдруг заметил красное пятнышко лазерного прицела, медленно ползущее по лбу Колесова. Повинуясь годами выработанным рефлексам, я бросился на него и повалил на пол. Звука выстрела мы не услышали. Очевидно, стреляли с глушителем. Разбив оконное стекло, пуля угодила в расписную японскую вазу, стоявшую на полочке точно напротив того места, где секунду назад находилась Витькина голова.
– Лежи, не шевелись! – шепнул я, подполз к окну и, потянув за длинный шнурок, задернул шторы. – Теперь можешь встать. Да выброси нож!
Колесов послушно поднялся. Тело его сотрясала мелкая дрожь. Взгляд обезумел.
– Отдай нож! – настойчиво повторил я. – Вот так, умница. Присядь на кресло, переведи дух.
– К-то стрелял?! – лязгая зубами, спросил Витька. – К-кто? З-зачем-м?!
Я недоуменно развел руками – хотелось бы знать!
– Слушай, давай выпьем по сто грамм, расслабимся и попытаемся разобраться в этой бредовой истории.
– Они не выстрелят снова?! – Колесов находился на грани обморока. Глаза затянулись мутной поволокой, губы тряслись. Волосы на голове слиплись от пота.
– Нет, – успокоил я бывшего одноклассника. – Шторы плотные, снаружи нас не видно, однако свет, пожалуй, поубавим. Береженого Бог бережет...
* * *Осушив залпом полный стакан бренди и выкурив подряд две сигареты, Витя более-менее успокоился. Вернее, состояние истерики сменилось прострацией.
– Ни черта не понимаю, – тоскливо молвил он. – Ты утверждаешь, будто никогда не встречался с Валентиной, но тем не менее рисуешь ее портрет, больше похожий на оригинал, чем фотография... Я пытаюсь тебя зарезать, а ты, рискуя сам нарваться на пулю, спасаешь мне жизнь... Кто-то норовит продырявить мне башку... Но откуда им знать, где я в настоящий момент нахожусь?! Сплошные вопросы и ни единого ответа. Видимо, с ума сошел не ты, а я... Или мы оба... Или все происходящее просто дурной сон...
– И впрямь чудеса в решете... – согласился я. – Положим, твой телефон прослушивали (раздобыть жучок нынче не проблема), за нами могли проследить, потом выстрелить с чердака соседней пятиэтажки, но... в таком случае они должны хорошо знать окрестности моего дома и заранее выслать сюда своего человека. Ведь с момента нашего прихода в квартиру до покушения прошло не более десяти минут. Второе – почему тебя хотели прикончить именно здесь? После того, как ты взглянул на незаконченный портрет? Третье – хочешь верь, хочешь нет, я действительно никогда не знал Валентину. Я замыслил нарисовать совершенно другой образ, однако против моей воли получилось это!.. Бесспорно лишь одно – твоя любовница-домработница имеет к пропаже девочки самое непосредственное отношение и еще... – Закончить фразу я не успел, прерванный длинным телефонным звонком. Снимая трубку, я нажал на аппарате специальную кнопку, чтобы Колесов тоже мог слышать говорящего.
– Смертник, уйди с дороги, иначе нарвешься на крупные неприятности! – просипел низкий, противный женский голос.
– Кто ты? – грубо рявкнул я. – Представься, стерва, как положено! Ну?!
В ответ послышались короткие гудки. Белый от страха Витька судорожно схватился за сердце.
– Т-та с-самая... т-та с-самая, – заикаясь, повторял он.
– Та, что обещала выслать Ирочку по частям? – уточнил я.
– Д-д-да!!!
– Понятно. Кстати, у меня появилась неплохая идея. Давай, не теряя даром времени, наведаемся домой к Валентине. Надеюсь, ты знаешь адрес? Отлично. Пошли!
– Сн-найпер на к-крыше, – пробормотал Колесов. – Н-нас зас-стре-лят п-прямо у крыльца.
– Не волнуйся! – рассмеялся я. – Все предусмотрено. Мы пойдем другим путем!.. А если повезет, то и со снайпером разберемся...
* * *В подвале старого сталинского дома, где я жил, находилось обширное бомбоубежище, сообщающееся специальным тоннелем с бомбоубежищем соседнего дома, с чердака которого, судя по всему, стреляли в Витьку. Очень удобно рвать когти[4], если недруги, к примеру, пасут[5] тебя у подъезда. В свое время я добросовестно изучил местные подземелья, подобрал ключи к замкам, однако пользоваться этой лазейкой мне до сих пор не доводилось. Бесхозный запущенный подвал порядком подзатопило. Пахло гнилью и плесенью. Тухлая вода достигала щиколоток. Лампочки под потолком либо давным-давно перегорели, либо вовсе отсутствовали. Пришлось пробираться на ощупь. Иногда подсвечивая себе путь огоньками зажигалок.
– Наверняка тут крысы водятся! – жалобно причитал Колесов. – Слышишь писк? Могут загрызть до смерти, если скопом накинутся!
Меня подмывало заткнуть ему рот ударом кулака, но я сдерживался, понимая, что события последних дней изрядно расшатали психику бедняги. Наконец малоприятное путешествие подошло к концу. Мы очутились в подъезде соседнего дома.
– Жди внизу. На улицу не показывайся, – шепотом предупредил я Витьку, вылил воду из ботинок и, осторожно ступая, поднялся на пятый этаж.
Открытый чердачный люк зиял чернотой. Я до предела напряг слух и уловил какой-то подозрительный звук, напоминающий приглушенный человеческий кашель. Похоже, неизвестный стрелок еще там. Чудесно! Возьму голубчика тепленьким. Нам есть о чем покалякать. Ведущая на чердак железная лесенка, по счастью, была закреплена прочно и не загремела под моей тяжестью. Стрелка я увидел сразу. Он замер у открытого окошка метрах в четырех от люка, прижав к плечу приклад винтовки и наблюдая за моими окнами через оптический прицел. (Уходя из квартиры, я специально не выключил свет.) Чердачный пол покрывал толстый слой усыпанного мусором гравия. Бесшумно не подберешься.
– Эй ты, руки за голову! – негромко приказал я, вынимая «ТТ». – Не вздумай делать резких движений. Пристрелю.
Послушно выполнив команду, незнакомец медленно обернулся. Это был высокий худощавый мужчина лет тридцати, одетый в утепленный спортивный костюм темного цвета, кожаную куртку и кроссовки на пружинистой подошве.
– Стой спокойно, не рыпайся, – посоветовал я, делая шаг вперед. – Понятно?
Худощавый буркнул нечто утвердительное. Убаюканный его кажущейся покорностью, я немного расслабился, утратил бдительность, за что тут же поплатился. Пистолет отлетел в сторону, выбитый молниеносным круговым ударом ноги. Сукин сын оказался не лыком шит. Второй удар, маваши[6], он нацелил в висок, но я уже опомнился, жестко заблокировал атакующую ногу, одновременно резко сорвав дистанцию, и боксерским хуком[7] врезал ему по челюсти. Мужчина опрокинулся навзничь, однако сознания не потерял, падая, успел вцепиться мне в одежду и повлек за собой. В результате мы свалились вместе. Рыча от бешенства, я пальцами левой руки сдавил противнику гортань, уперевшись коленями в пол, рывком приподнялся и локтем правой несколько раз ударил сверху вниз по голове худощавого, вкладывая в удары всю свою стодвадцатикилограммовую массу. Мужик захрипел, отключился. Тяжело дыша, я встал, подобрал выпавший «ТТ», старательно обыскал бесчувственное тело, но не обнаружил в карманах ничего, кроме сотового телефона, чудом уцелевшего в процессе драки. Вероятно, по нему несостоявшийся киллер связывался с сообщницей – той самой сиплой лахудрой, которая звонила мне домой вскоре после покушения на Колесова. Возле окошка лежал раскрытый черный «дипломат», в котором мой пленник, судя по всему, принес снайперскую винтовку. Пока он не оклемался, я разобрал оружие и упаковал в «дипломат». Пригодится на будущее. Затем, закурив сигарету, принялся ждать. Спустя минут пять мужчина, болезненно застонав, открыл глаза.
