Любовные письма серийному убийце - Таша Кориелл
Если какие-то показания было неприятно слушать – а таких было много, – я сосредотачивала свое внимание на семье Томпсонов.
Когда судмедэксперты показывали фотографии посиневших и гниющих трупов, я наблюдала, как Марк обнимает Синди за плечи. Когда описывали, каким пыткам подвергались женщины, прежде чем их все-таки убивали, я заметила, как Марк шепчет что-то на ухо брату Уильяма.
Пока присяжные пытались определить, виновен Уильям или нет, я искала в поведении Марка и Синди признаки того коварства, в котором он обвинял их в письмах. Разумеется, приглядываясь достаточно долго, я замечала, как маски местами сползают с лиц, обнаруживая под собой монстров.
20
По окончании суда я каждый день возвращалась в гостиничный номер. Прежде чем отправиться к себе, я всегда проверяла у сотрудников на ресепшене, не пришло ли мне письмо. Я так и не получила ничего от Уильяма с самого приезда в Джорджию полторы недели назад. Я волновалась, что он не получил мой новый адрес или, что еще хуже, увидел меня и передумал быть моим парнем.
– Ждете что-то важное? – спросила женщина на ресепшене.
– Письмо от друга, – ответила я.
– Любовное письмо? – приподняла бровь она.
– Что-то в этом духе.
Через несколько дней она догадалась, что я жду письма от Уильяма Томпсона. Тем более я упомянула, что приехала сюда на суд, и сказала ей не пугаться, когда адресом отправителя окажется тюрьма. Я изобразила смущение, когда она сопоставила факты, но, думаю, я на самом деле хотела, чтобы она знала.
– Я помешана на нем, – призналась она, узнав, что я приехала в город на суд. – Мне нравится весь тру-крайм. Всегда говорят о серийных убийцах прошлого, но это просто сумасшествие, когда он живет в одно время с тобой, буквально у тебя на заднем дворе. Знаете, сестра моей подруги ходила в одну школу с Кимберли.
– Вау, ну и совпадение, – прокомментировала я.
Я сдержалась и не стала хвастаться, насколько я ближе к Уильяму, чем она. Близость к опасности легко может превратиться в соревнование: так некоторые люди спорят о том, чье детство было паршивее и травматичнее.
– Я буду внимательно следить за всеми входящими письмами, – заверила она.
Мне было неприятно, что она прикоснется к конверту раньше меня. Такие вещи становятся важны, когда весь физиологический аспект отношений реализуется через бумагу.
Проверив ресепшен, я возвращалась в свой номер, который уже казался абсолютно моим. Жизнь в отеле – это не то, о чем я фантазировала в детстве. Я покупала буханку хлеба, арахисовое масло и пластиковые ножи, чтобы сделать на ужин сэндвичи в целях экономии. Однако мой голод – и реальный, и воображаемый – обычно брал надо мной верх, так что я завела привычку останавливаться в фастфуде по дороге домой. Я обычно не позволяла себе такое дешевое баловство в нормальной жизни.
Я съедала все в кровати, выпуск за выпуском глядя передачи про ремонт. Я пыталась заниматься по видеотренировкам Джилл, когда у меня была энергия – то есть почти никогда. Суд изматывал как физически, так и эмоционально. Иногда я писала письма Уильяму, но чаще просто пораньше укладывалась в кровать и засыпала на крошках от ужина за неимением других занятий.
Через полторы недели судебного разбирательства я так и не сблизилась с семьей Томпсонов, как планировала. Атмосфера суда делала затруднительными попытки завязать разговор. Мы с Дотти и Лорен были не единственной образовавшейся коалицией. Друзья и родственники жертв тоже сложились в небольшие группки, основанные на скорби. Друзья Анны Ли сошлись с друзьями Эммы, а сестра Джилл проводила им занятия по потоковой йоге в незанятых помещениях суда: они выпускали негативную энергию, скопившуюся в плечах и спине. Они ходили в уборную, к фонтанчику с питьевой водой и к фургонам с едой небольшими стайками. Я знала, что стайки обычно формируют для защиты, а не для нападения. Но все же чувствовала себя подавленной: как будто они самые популярные девчонки в школе, а я – уродина.
Я хотела объяснить, что изначально была на их стороне. «Я одна из тех, кто помог разоблачить Уильяма», – хотелось сказать мне. Только это была не совсем правда, потому что я видела фотографию Уильяма и отсекла его, как неспособного на такое преступление. Они избегали меня, как будто чувствовали на мне его воздействие, хотя я даже его не касалась. Очевидно, у «тех женщин» все-таки был особый аромат.
Я знаю, я здесь не чтобы заводить друзей, но все-таки мне бы хотелось, чтобы они были дружелюбнее, – писала я Уильяму.
Эгоцентрическое заявление, учитывая, что Уильяма ненавидели единодушно.
Раз я не могла добраться до Томпсонов в зале суда, я решила попробовать пообщаться с ними за его пределами. Тогда я начала понемножку следить за всем семейством.
Вместо того чтобы вернуться в свой номер после суда, я вышла вслед за Марком и Синди Томпсон. Их имение находилось в нескольких часах езды от города, и, чтобы не обременять себя долгими поездками, они арендовали квартиру – достаточно большую, чтобы там мог устроиться и брат Уильяма с женой. Подозреваю, им стало бы не по себе, узнай они, насколько просто отследить их местонахождение.
В первый вечер слежки я доехала с ними до квартиры, припарковала машину на противоположной стороне улицы и стала ждать, когда что-нибудь произойдет. В какой-то момент к ним приехал курьер с пакетами еды, и мой живот тоже заурчал, напоминая, что надо поесть. Вскоре мне стало скучно, и я поехала домой, набрав себе ужин в вендинговых автоматах.
На следующий вечер я вернулась на то же место с ноутбуком с кучей скачанных фильмов, но так их и не посмотрела, потому что Марк, Синди, Бентли и его жена буквально через десять минут вышли из квартиры и поехали в ресторан.
Ресторан оказался стейк-хаусом, который не подошел бы мне по ценовой категории даже в лучшие времена.
– У вас забронировано? – спросила хостес, когда я вошла. В этом вопросе таилось презрение. Если ей приходилось спрашивать, она уже понимала, что человеку здесь не место.
– Нет, – призналась я.
Она вздохнула:
– Сколько?
– Только я.
– Вы можете сесть за стойку, если хотите, или ожидайте около часа.
Я приняла предложение сесть у бара, хотя, к моему разочарованию, стулья были развернуты в другую сторону от остального зала. Мой стул оказался втиснут между парочкой, наслаждающейся закусками, и двумя подружками, пришедшими выпить. Внутри кольнуло при воспоминании о Меган.
Отсутствие цен в барном меню меня напугало, так что я заказала самое дешевое, что нашла
