Все Здесь Хорошие Люди (ЛП) - Флоуерс Эшли
Те первые годы прошли как в тумане одиночества. Большинство друзей Билли и Крисси уехали в колледж, и даже те, кто не уехал, исчезли из их жизни. И как Крисси могла их винить? Им было около двадцати, они проводили ночи, разъезжая по концертам в Индианаполисе, пили дешевую выпивку, перепихивались друг с другом на задних сиденьях пикапов мальчишек. Тем временем у Билли и Крисси была семья. Дэйв держался дольше всех. Он искал работу во всех близлежащих городах и в конце концов нашел что-то в Элкхарте, но это было в двадцати минутах езды от Вакарусы, поэтому вместо того, чтобы переезжать из одного города в другой, он переехал домой, из дома родителей в арендованный дом с двумя спальнями в нескольких кварталах отсюда. Но даже несмотря на это, он не вписался в их новую жизнь, а со временем и вовсе исчез из нее.
В мгновение ока близнецы начали ходить, потом говорить. Жить с Януарией было все равно что жить с яркой звездой; она сияла и была счастлива во всем, что делала. Джейс же, напротив, все еще казался злым на весь мир. В одно мгновение он был угрюмым и тихим, а в другое — в судорожных, возмущенных слезах. Когда близнецам исполнилось три года, Крисси записала их на занятия — танцы для Януарии, футбол для Джейса. В балете Януария преуспевала, быстро подружилась с другими маленькими девочками и приходила домой после каждого урока, чтобы показать маме, чему она научилась. Однако каждый раз, когда Крисси брала Джейса на футбол, он отказывался даже выходить на поле. После четырех одинаковых истерик подряд она забрала его из школы.
Крисси убеждала Билли проводить время с их сыном, учить его ловить рыбу, бросать мяч, даже просто позволять ему сидеть на коленях за рулем трактора, но Джейс не хотел делать ничего из этого, и в конце концов Билли прекратил попытки. Это означало, что каждый второй день Крисси тащила Джейса на тренировку Януарии, где он без звука сидел в холле, поглощенный только своими цветными карандашами и стопкой бумаги.
Но было очевидно, что внутри Джейса что-то нарастало, потому что в ночь после первого сольного концерта Януарии все это вылилось наружу.
Пока Крисси помогала подготовить Яну к выступлению, возилась с ее макияжем и костюмом, Джейс наблюдал за происходящим с побелевшими губами и хмурым взглядом, а потом сидел неподвижно и без слов на протяжении всего концерта и поездки домой. Для кого-то другого он мог показаться особенно воспитанным ребенком, но его молчание нервировало Крисси.
Как только они вернулись в дом, Януария заявила: "Я хочу выступить на отчетном концерте!".
Билли снисходительно рассмеялся, но Крисси сказала: " Милая, ты только что станцевала свой танец".
"Я хочу повторить!" Януария подпрыгивала на своих маленьких балетных ножках.
"Давай, Крис", — сказал Билли. "Пусть она повторит". Януария завизжала и побежала к нему, крепко обхватив его ноги своими ручками.
"Билли", — огрызнулась Крисси, наклонив голову к Джейсу, который стоял так неподвижно и жестко, что был похож на крошечный манекен.
Но Билли только пожал плечами. "Это один танец".
Крисси поставила Януарии диск с репетицией, и они с Билли сели бок о бок на диван, чтобы во второй раз за вечер стать зрителями Януарии. Джейс, одетый в свою маленькую рубашку на пуговицах и церковные брюки цвета хаки, примостился между ними. Когда песня закончилась, Януария глубоко поклонилась в пояс, затягивая момент, кланяясь снова и снова во все стороны.
Билли, который держал в руках букет, подаренный ей в театре, вырвал одну из увядших белых роз и бросил ее на пол гостиной. "Браво!" — воскликнул он. Януария набросилась на нее и прижала к груди. Он взял еще несколько стеблей и протянул один Крисси и один Джейсу. Крисси бросила свой на импровизированную сцену, а Джейс крепко сжал свой между двумя маленькими ладошками.
"Джейс", — сказал Билли. "Ты собираешься бросить цветок своей сестре?"
Джейс уставился в пятно на полу, его маленькая грудь поднималась и опускалась от быстрого дыхания.
"Вот", — легкомысленно сказала Крисси, протягивая ему руку, чтобы сорвать цветок из букета в руках Билли. "Почему бы тебе не оставить этот и не выбросить этот?" Она протянула ему вторую розу.
Когда он по-прежнему не двигался, Билли сказал: "Джейс, твоя сестра только что танцевала для нас, и у нее очень хорошо получилось. Тебе есть что ей сказать?".
Теперь Джейс дрожал.
"Все в порядке", — сказала Крисси. "Если ты не чувствуешь этого прямо сейчас, может быть, ты скажешь это позже".
"Нет." Билли покачал головой. "Джейс, поздравь свою сестру".
Крисси бросила на него взгляд. "Билли, все в порядке. У них был долгий день".
"Нет. Джейс, скажи "поздра-"".
Но прежде чем он успел закончить, Джейс встал. Его лицо сморщилось и стало красным. "Нет!" Он бросил обе свои розы на пол и топнул по ним ногой. "Я ненавижу танцы!"
"Джейс", — прорычал Билли, его голос был жестким. "Мы так себя не ведем. Ты только что заработал себе шлепок".
Крисси бросила на него взгляд. "Билли…"
Но Джейс уже кричал над ней. "Я ненавижу тебя!" — кричал он Билли, упираясь своими маленькими ладошками в его бедра. "Я ненавижу мамочку!" Он обошел журнальный столик и направился к сестре, которая наблюдала за разворачивающейся сценой широко раскрытыми глазами. " И я ненавижу Януарию!" Он толкнул ее с такой силой, что она упала назад, ее бедро и плечо ударились о твердую поверхность с двумя болезненными трещинами. Она разрыдалась. Джейс выбежал из комнаты.
На следующий вечер, когда Крисси укладывала ее в постель, Януария повернулась на бок, и Крисси заметила, что на ее плече расцветает синяк. Он был прямо на том нежном месте под костью, размером почти с кулак. Тогда, глядя на темное пятно на теле дочери, Крисси поняла, что боится собственного сына.
—Сейчас, стоя напротив Джейса в дверях их гостиничного номера, Крисси думала обо всем, что она сделала прошлой ночью, чтобы защитить его, о лжи, которую она сказала Билли и детективам, чтобы обезопасить его. И она задавалась вопросом, глядя в его ровные, серьезные глаза, приняла ли она правильное решение, или его защита была ужасной ошибкой..
ПЯТНАДЦАТАЯ Марго, 2019
Было чуть позже одиннадцати утра в понедельник, и Марго ехала в хозяйственный магазин, чтобы сделать копию ключа от дома Люка, когда ее мобильный завибрировал на сиденье рядом с ней. Она бросила взгляд на экран и, увидев имя вверху, схватила трубку.
"Привет, Линда".
На другом конце она услышала звуки " Shorty's", громкий рокот толпы, собравшейся на ранний обед, звон льда в стаканах, телевизор, играющий на заднем плане. "Марго?" Линда почти выкрикнула ее имя, и Марго отдернула трубку от уха. "Привет, дорогая. Ты в порядке? У тебя усталый голос".
"Я в порядке".
Но это была ложь. Марго плохо спала накануне, раздраженно ворочалась на футоне, переключаясь с Люка на Януарию, на Натали Кларк, потом снова на дядю. Она начинала чувствовать, что не справляется со своими обязанностями, когда дело касалось помощи ему, не знает, как ориентироваться в неспокойных водах его состояния, и испытывает вину за то, что не может быть более доступной, более компетентной, более… все.
Накануне вечером, после череды интервью, Марго вернулась к дяде, желая поесть, принять душ и лечь спать, но обнаружила, что ее заперли в доме. Для уверенности она несколько раз постучала по дверной ручке, подтолкнула дверь ногой, но та не поддалась. Она закрыла глаза. Сделать копию ключа Люка, конечно же, было в ее списке дел, но эта задача томилась в самом низу, казалась несрочной на фоне других задач, таких как убедиться, что у него есть еда, и не допустить, чтобы он забыл о лекарствах.
