Уильям Каглин - Доказательство умысла (в сокращении)

Меня это устраивало. Запись свое дело уже сделала. А чем больше времени уходит у нас на пререкания, тем ближе становится перерыв в заседании суда.

Стэш сел, судья велел присяжным не принимать запись во внимание, а я снова приступил к допросу. Я попытался расспросить ван Бларикума о Блэре, но оказалось, что он ничего не знает. Пришлось задавать, перефразируя, вопросы, на которые он уже ответил. Я чувствовал, как на лбу у меня выступает пот, как он пропитывает рубашку.

— Ваша честь, могу я попросить о коротком перерыве, который позволил бы мне обсудить с моим клиентом пару вопросов? — спросил я. — Всего десять минут.

Судья Ивола, взглянув на меня, улыбнулся во весь рот:

— Когда я играл в бейсбольной команде штата Мичиган, наш тренер ухитрялся менять весь план игры за время короткой рекламной паузы. Даю вам две минуты.

— Благодарю вас. — Я подошел к своему столу, сел рядом с Майлзом. — Соображения имеются?

Майлз покачал головой:

— Все очень странно. Зачем он вдруг снова связался с Дианой? Не понимаю.

— Забудьте об этом, — сказал я. — Нам необходимо держаться за тему вашего сына. Как заставить Роджера рассказать о нем побольше?

— Тридцать секунд, мистер Слоун, — с наслаждением сообщил судья Ивола.

Мы сидели в мрачном молчании. Глаз у меня опух настолько, что я почти ничего им не видел, в черепной коробке пульсировала боль.

— Приступайте, мистер Слоун!

Я встал, направился к месту свидетеля. Прикоснулся к ссадине над глазом, глубоко вздохнул. А отняв от ранки пальцы, увидел на них кровь.

Это слово прокатилось в моем мозгу, как прокатывается по пещере звук произведенного выстрела.

— Кровь, — сказал я.

В зале суда стало очень тихо.

— Это что, вопрос, адвокат?

И внезапно я понял: да, это он и есть.

— Минутку, — сказал я и, вернувшись к своему столу, нашел среди вещественных доказательств фотографию гостиной Майлза Дэйна.

Там, на кофейном столике, лежал альбом японских эротических гравюр. Майлз сказал, что Блэр ждал кого-то еще. «Думаю, он уже не приедет» — такую его фразу запомнил Майлз. А имелись еще показания Леона Праути о втором человеке, о «старикане».

Я поднял взгляд на свидетеля:

— Кровь, мистер ван Бларикум. Когда именно Блэр Дэйн попросил вас сдать для него кровь?

Ван Бларикум заморгал:

— Что? Это нелепость.

— Блэр Дэйн покажет, что обращался ко всем своим родственникам, каких сумел отыскать, с просьбой сдать кровь. Вы — кровный родственник Дианы. Блэр страдал генетической болезнью и нуждался для лечения в одном из факторов крови. Он и у вас попросил кровь, не так ли?

Наступила долгая пауза. В глазах ван Бларикума появилось странное выражение. Казалось, будто одна половина его лица смотрит в одну сторону, а другая — в другую.

— Нет, — наконец сказал он.

Я чувствовал, как во мне нарастает нечто, какая-то легкость, — меня словно несло, покачивая на волне, к пока неясной мне цели.

Я чуть улыбнулся:

— Вы ведь человек высокий, мистер ван Бларикум. Каков ваш рост?

— Метр девяносто два сантиметра.

— А волосы у вас седые, так?

Ван Бларикум фыркнул:

— Очевидно, так.

— Когда вы начали седеть?

Ван Бларикум с очевидным раздражением взглянул на присяжных:

— По-моему, незадолго до тридцати.

Я повернулся к моему клиенту:

— Мистер Дэйн, вы не могли бы встать?

Майлз медленно встал.

— Мистер ван Бларикум, вы согласны с тем, что мой клиент — человек невысокий, верно? Вас удивит, если я скажу, что в нем метр шестьдесят семь сантиметров?

— Меня здесь уже ничто не удивит.

— А волосы у моего клиента каштановые. Ему за пятьдесят, однако седых волос у него раз два и обчелся. — Я протянул ван Бларикуму фотографию. — Вы узнаете снятого здесь человека?

Ван Бларикум достал очки для чтения:

— Это снимок, сделанный при аресте. Кто на нем изображен, я не знаю, но полагаю, что Блэр Дэйн.

— Совершенно верно, сэр. Какого цвета у него волосы?

— Они седые.

— За его головой на стене видны измерительные риски. Назовите нам рост Блэра Дэйна.

— Судя по снимку, метр девяносто три сантиметра.

И тут для меня все встало по местам окончательно.

— Цвет волос и рост, как вы наверняка знаете, определяются генетически, так?

— Я полагаю, что так.

— Передаются через ДНК, правильно? Которая присутствует и в крови человека.

— Да.

— Блэр Дэйн, получив результаты анализа крови Майлза Дэйна, обнаружил нечто странное, не правда ли?

— Я действительно не имею об этом ни малейшего представления.

— О нет, имеете. По сути дела, он выяснил, что Майлз Дэйн ему вовсе не отец.

— Но откуда я могу об этом знать?

— Да оттуда, мистер ван Бларикум, что настоящий отец Блэра Дэйна — вы, ведь так?

В зале наступила мертвая тишина.

Левая сторона лица ван Бларикума гневно задергалась, правая осталась спокойной.

— Нет. Это смехотворное, скандальное заявление. Я не отец Блэра Дэйна.

Стэш встал:

— Протестую. Эти диковинные, нездоровые утверждения не подкреплены никакими доказательствами.

— Дайте мне несколько секунд, ваша честь, — сказал я. — Я как раз к доказательствам и подхожу.

Судье Иволе ужасно хотелось поддержать протест обвинителя, однако он боялся выглядеть предвзятым перед стоявшей у задней стены зала телекамерой.

— Представьте нам какие-нибудь доказательства, — сквозь стиснутые зубы приказал он. — Я разрешаю вам продвинуться еще на шаг дальше. Но если серьезных свидетельств в пользу этого утверждения у вас не окажется, мистер Слоун, я наложу на вас самое суровое взыскание.

Разумеется, у меня их оказаться и не могло. Разве что… Я сунул руку в карман своего помятого костюма, того самого, что был на мне во время поездки в Нью-Йорк, — и точно, вот он. Я вытащил скомканный носовой платок, поднял его перед собой.

— Вам известно, что это такое, мистер ван Бларикум?

Он посмотрел и саркастически сообщил:

— Это носовой платок.

— Давайте будем более конкретными. Не могли бы вы прочесть инициалы, вышитые на его уголке?

Он посмотрел снова и уже тихо произнес:

— РВБ.

— Большое «Р», маленькое «в», большое «Б». Инициалы Роджера ван Бларикума. Правильно?

Снова встал Стэш:

— Протестую. Нам предъявляют еще одно предположительное доказательство, с которым обвинение ознакомлено не было. Я прошу исключить его.

— Ваша честь, — сказал я, — назначение этой вещи состоит исключительно в дискредитации свидетеля. Предъявлять ее мистеру Олески я обязан не был.

— Вы намереваетесь дискредитировать собственного свидетеля?

Я покачал головой:

— Это свидетель обвинения, а не мой.

Ивола гневно взирал на меня:

— Поскольку эта вещь может послужить обоснованием вашего заявления, я разрешаю вам использовать ее.

— Благодарю вас. — Я снова повернулся к ван Бларикуму. — Мы уже установили, что вы встречались с моей дочерью. Насколько я помню, в «Дубовом баре» нью-йоркского отеля «Плаза». Вы помните, как уронили тогда стакан с виски? Как попытались поймать его, однако стакан разбился и вы порезали руку?

— По-моему, да.

— У вас шла кровь, и вы вытерли ее носовым платком. Вот этим. Верно?

— Возможно.

— А несколько минут спустя, поняв, кто такая Лайза, поняв, что она работает на меня, вы бросили этот платок ей в лицо, не так ли?

Ван Бларикум просто смотрел на меня, молча.

— Вероятно, вам интересно будет узнать, мистер ван Бларикум, что мы провели анализ этой крови на ДНК. Мы провели также анализ крови мистера Дэйна и его предположительного сына Блэра. И угадайте, что мы обнаружили, мистер ван Бларикум? Человек, кровь которого осталась на этом носовом платке, — это и есть отец Блэра Дэйна.

Лицо ван Бларикума стало белым как полотно.

Стэш Олески вскочил на ноги:

— Ваша честь, защита предъявляет улики! Но ни одна из них не была представлена в офис обвинения до начала процесса.

Я, проигнорировав Стэша, взял со стола листок бумаги:

— Мистер ван Бларикум, я буду рад показать вам результаты этих анализов… если, конечно, вы не предпочтете обойтись без волокиты и не скажете нам правду.

— Покажите-ка мне эти предполагаемые результаты анализа ДНК, — потребовал судья Ивола. Я протянул ему листок, который держал в руке.

Ивола вгляделся в него сузившимися глазами. То был просто-напросто чистый лист бумаги. И когда Ивола оторвал от этой бумажки взгляд, на лице его сияла улыбка.

— Леди и джентльмены, члены жюри присяжных, мистер Слоун очевидным образом солгал. Никаких результатов анализа ДНК не существует. Я прошу вас полностью забыть о его ложных, возмутительных обвинениях.

Затем он повернулся ко мне, и улыбка его стала еще более широкой, торжествующей.