Джим Томпсон - Кидалы
– Не знаю, что вам сказать, – произнес он. – Подозреваю, что у нее были опасные друзья, но вы наверняка уже это знаете.
– Да.
– А вы не думали, что, возможно, это не самоубийство? Что кто-то ее убил?
– Нет. – Капитан помедлил. – Не думаю. Пожалуй, нет. На убийство ничего не указывает. Конечно, странно, что она приехала сюда из Лос-Анджелеса, чтобы покончить с собой, что надела ночную рубашку, прежде чем застрелиться, но, знаете, перед самоубийством люди иногда делают странные вещи. Я бы сказал, что она была сильно напугана тем, что ее могут убить, и просто сорвалась.
– Резонно, – кивнул Рой. – А вам не кажется, за ней следили до мотеля? Например, тот, кто ее напугал.
– Может, и следили. Но мотель находится у шоссе, знаете ли. Люди постоянно приезжают и уезжают. Если кто-то из них был убийцей, его практически невозможно будет вычислить и получить признание. Не знаю, чем можно его прижать, даже если его вычислят.
Рой что-то пробормотал, соглашаясь. Он мог дать капитану последнюю улику – один-единственный намек на участие Мойры.
– Я уверен, что вы уже это сделали, капитан, но что с отпечатками пальцев? Ведь они…
– Отпечатки пальцев… – Полицейский грустно усмехнулся. – Отпечатки пальцев оставьте для детективных романов, мистер Диллон. Если вы, к примеру, попробуете снять мои отпечатки в этом кабинете, едва ли вы найдете среди них четкие и ясные. Вы найдете сотни смазанных отпечатков, и если вы не знаете, когда они были оставлены и кого именно вы ищете, то я ума не приложу, что вам с ними делать. Кроме того, преступники имеют досадную привычку носить перчатки, и многие самые отъявленные из них не имеют приводов в полицию. На вашу мать, к примеру, не было заведено дело, и ее отпечатков пальцев в картотеке нет. Извините, – добавил он быстро. – Я не хотел сравнивать ее с преступниками, но…
– Я понимаю, – сказал Рой. – Ничего страшного.
– У нас есть несколько вещей, принадлежавших вашей матери. Вы наверняка захотите оставить их себе. Ее обручальное кольцо и так далее. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь…
Рой расписался и получил тонкий коричневый конверт. Он сунул его в карман – жалкие остатки тяжелой, разрушительной жизни, – и капитан проводил его до полицейской машины.
Похоронное бюро располагалось на улице вдалеке от центра; это было внушительное здание с белой отделкой, которая слепила глаза на послеполуденном солнце. Но внутри было холодно до жути. Зайдя в пропитанные ароматами комнаты, Рой поежился. Предупрежденный о его появлении, навстречу ему вышел управляющий.
– Примите мои соболезнования, мистер Диллон. Мне очень жаль. Как ни пытаемся мы приготовиться к подобным моментам…
– Ничего. – Рой высвободил ладонь из цепкой руки мужчины. – Я бы хотел увидеть тело моей… мою мать.
– Не хотите ли присесть? Или выпить?
– Нет, – решительно ответил Рой. – Не хочу.
– Это бы не помешало, мистер Диллон. Это дало бы нам время на… Ну, вы меня понимаете, сэр. Из-за некоторых денежных трудностей мы не можем предоставлять косметические услуги в том объеме, в каком мы это обычно делаем. Останки наших любимых – милое родное лицо…
Рой прервал его. Он понял. К тому же, продолжил он, наслаждаясь видом управляющего, содрогнувшегося от отвращения, он знает, что делает с женским лицом пуля, вошедшая в рот.
– Я хочу ее увидеть. Немедленно!
– Как вам будет угодно, сэр! – Человек выпрямился. – Следуйте за мной.
Он провел его в комнату за похоронным залом, выложенную белой плиткой.
Холод здесь стоял невероятный. В одну из сверкающих, словно лед, стен были встроены холодильные камеры. Управляющий схватил один из ящиков за металлическую ручку и выдвинул его наружу. С обиженным видом он отошел в сторону, а Рой подошел к ящику и заглянул внутрь.
Он бросил быстрый взгляд и тут же отвернулся.
Он уже собрался уходить. И внезапно, скрывая изумление, заставил себя вновь посмотреть на женщину, лежащую в гробу.
Они были примерно одного роста, у них были одинаково полные, но с тонкой костью тела и волосы одного цвета. Но руки! Руки! Где ожог, отпечатавшийся на одной из них, где шрам от этого ожога?
Что ж, без сомнения, этот шрам был на руке той, которая убила лежавшую перед ним женщину. Той, кого хотела убить Мойра Лангтри и которая убила ее сама.
23
Уже поздно вечером пыльный «кадиллак» достиг центра Лос-Анджелеса и припарковался в некотором отдалении от «Гровенор-Карлтона». Сидевшая в нем женщина в изнеможении склонилась к рулю, чувствуя легкое головокружение от бессонницы. Потом решительно подняла голову, сняла темные очки и принялась изучать себя в зеркало.
Глаза покраснели и слезились, но это не имело значения. Могло быть гораздо хуже, если бы она не выбралась из этой передряги. Очки прикрывали глаза, заодно помогая маскировать внешность. В очках и с шарфом, обмотанным вокруг головы и шеи, она легко могла сойти за Мойру Лангтри. Это ей удалось в таксонском мотеле, и она сможет проделать это снова.
Она слегка поправила шарф, надвинув его на лоб. Потом, забыв про усталость, подавив ее усилием воли, вылезла из машины и вошла в гостиницу.
Пожилой служащий с готовностью улыбнулся ей. Он выслушал просьбу, которая звучала скорее как требование, и его улыбка приобрела некоторую неуверенность.
– Вы знаете, миссис Лангтри, мистер Диллон уехал. Уехал в Таксон сегодня утром…
– Знаю, но он должен уже скоро вернуться. Мне необходимо встретиться с ним здесь. Если бы вы были так любезны и дали мне ключи…
– Может, вы могли бы подождать внизу?
– Нет, не могу. – Она повелительно протянула руку. – Ключи, пожалуйста!
Портье снял с крючка ключ и отдал ей. Глядя, как она устремилась к лифту, он без всякой горечи подумал, что страх – худшее, что ожидает человека в старости. Страх рождает тревогу. В старости человек знает, что больше ни на что не годен, – прекрасно знает. Еще он знал, что часто заговаривается и больше не может хорошо выглядеть, как бы ни старался. Понимая в глубине души, что никому уже не в радость, он отважно борется за возможность ее доставить. И делает ошибки, одну за другой. Пока наконец, как и все остальные, уже не сможет больше сам себя выносить. И тогда наступает смерть.
Но быть может, думал он с надеждой, он поступил правильно. В конце концов, миссис Лангтри и мистер Диллон – хорошие друзья. А посетители иногда дожидаются в номере, пока хозяин не вернется.
Тем временем…
Войдя в комнату Роя, женщина заперла дверь и устало прислонилась к ней. Потом, сняв очки и большую модную сумку, она решительно направилась к четырем картинам, висящим на стене. Еще в ее первое посещение они обратили на себя ее внимание и вызвали неприятные чувства, потому что полностью расходились со вкусом их хозяина. Они не могли украсить интерьер, а значит, у картин было другое предназначение. И, не видя в четырех изображенных на них лицах – это были многозначительно улыбающиеся Клото, Лахесис, Атропос и четвертая, господствующая над всеми Судьба – никаких аллегорий, она догадалась об их предназначении.
И теперь, заглянув за картины, она увидела, что ее догадка оказалась верной.
Пачка за пачкой оттуда вывалились деньги, сложенные по достоинству купюр. Запихнув их в сумку, она неожиданно почувствовала восхищение Роем: судя по тому, сколько ему удалось скопить, он был профессионалом высокого класса. Потом, поборов это восхищение и убедив себя, что эта кража укажет на бесплодность преступлений и только пойдет ему на пользу, закончила свое дело.
Сумка была набита доверху. Она еле смогла застегнуть ее. Главное, чтобы сумка не раскрылась в самый неподходящий момент.
Она взвесила сумку в руке, помедлила. Потом взяла ее под мышку, прикрыв краем накидки, и подошла к зеркалу. Получилось неплохо. Не слишком плохо. Только бы эта штука не раскрылась в вестибюле! Она подумала, не стоит ли оставить часть денег, но тут же отказалась от этой мысли.
Нет уж! Ей нужны эти деньги. Каждый цент – и еще больше.
Она в последний раз посмотрелась в зеркало. Потом, прижав к себе сумку, подошла к двери, отперла и распахнула ее. И отшатнулась в изумлении.
– Привет, Лилли, – сказал Рой Диллон.
24
Основные моменты ее рассказа совпадали с предположениями Роя…
Сначала был предупреждающий звонок из Балтимора; потом ее безумный, безрассудный побег. Она неслась на машине так быстро, как только могла, и так долго, сколько способна была выдержать. Когда ее силы были на исходе, она свернула в Таксоне в мотель для туристов.
В мотеле был общий гараж, а не индивидуальная парковка, и это ей не понравилось. Но она слишком устала, чтобы ехать дальше, и, поскольку смотритель гаража постоянно был на месте, ей трудно было объяснить, почему она не хочет парковать там машину.
