Виктор Пронин - Ошибка в объекте
– Продолжим, – сказал Демин. – Я просил Наталью Анатольевну рассказать о муже.
– Фетисов... – Она по-мужски потерла ладонью лоб, пытаясь сосредоточиться. – Фетисов... Это был прекрасный человек, семьянин, отец... Вы не поверите, но за первый год, с тех пор как у нас родился сын, я ни разу не встала к нему ночью. Ни разу! Володя мне не позволял. Представляете? Моя мама одно время приходила ухаживать за ребенком... Вы знаете, чем это кончилось? Володя выгнал ее. Он выставил ее за дверь, как выставляют старый шкаф.
– Она плохо относилась к ребенку?
– Нет. Она очень хорошо относилась к ребенку. И Володя заревновал. Представляете? Ему показалось, что сын к ней слишком привязывается... Это, конечно, глупо, но говорит о многом, не правда ли?
– Значит, ваш муж утром уходил на работу, вечером бежал в университет, ночью смотрел за малышом... и при такой нагрузке он выставляет бабушку из квартиры за то, что она привязана к ребенку?
– Представьте себе!
– Скажите, Наталья Анатольевна, а чем еще занималась ваша мама в квартире? Она только смотрела за ребенком или готовила еду, стирала, убирала?
– Она квартиру нам, простите за грубое слово, вылизала! – наклонившись вперед, со значением произнесла Фетисова. – Однажды возвращаемся, а у нас кухня как картина! Оказывается, мама пошла на стройку и привела двух девчонок-маляров. Они за два часа сделали невозможное.
– Она сама расплатилась с ними?
– Представьте!
– У нее большая пенсия?
– Нет, но ей помогают... Нас много – братьев, сестер...
– Как ваш муж отнесся к этой стороне деятельности тещи?
– Он был взбешен. Он решил, как мне кажется, что его уязвили малой зарплатой.
– Как он тратил деньги, легко?
– Не сказала бы. Он их старался вообще не тратить. С друзьями, я знаю, он вел себя иначе, но дома был весьма экономен. До скупости. Это, по-видимому, Север на него повлиял.
– Север? – Рожнов вскинул брови.
– Да. Он несколько лет работал бульдозеристом в Магаданской области. Поехал туда, так сказать, зашибить деньгу, но ничего не вышло.
– Бульдозеристы хорошо зарабатывают в Магаданской области, – задумчиво произнес Демин.
– Только не он! – категорично заявила Фетисова. – Что вы хотите, даже квартиру, в которой мы живем, оставила нам его бывшая жена!
– Вот так просто и оставила? – спросил Рожнов.
– Вот так просто и оставила. Ушла к новому мужу, весьма обеспеченному человеку, и сделала широкий жест... У Фетисова всегда портилось настроение, когда он вспоминал об этом.
– Скажите, а чем вы занимались по вечерам, к примеру в субботу, воскресенье?
– Ничем. Ребенок, уборка, кухня... Телевизор. Он очень любил смотреть телевизор. Пока на экране что-то движется – его не оторвешь. Показывают новую сенокосилку, сообщают о трубопрокатчиках, крутят старую кинокомедию, выступает детская самодеятельность – он смотрит. Очень любознательный человек был, – произнесла Фетисова без уверенности. – А часто он читал мне вслух Чехова, Лескова, Тургенева... Но не подумайте, что это было обычное чтение! – сказал она с вызовом. – Фетисов был врожденный стилист. Чувство языка у него было просто потрясающее! Вы не поверите – у Чехова он находил и неточные выражения, и неграмотности, да-да, не удивляйтесь! А однажды Володя для интереса отредактировал целую главу из Тургенева. И я, я не смогла с ним не согласиться. Его правка была безукоризненна. А что он делал с Достоевским! Страницы были черными после его правки!
– Чьи страницы? – не понял Демин.
– Достоевского. Но тот действительно... С точки зрения стиля... А Володя проявлял, как мне кажется, удивительную способность к литературе. Он все время стремился писать, посещал редакцию местной газеты. Его там очень уважали, бывали просто счастливы, когда он приходил к ним. Я подумала, что ему не хватает образования, чтобы написать нечто значительное, и заставила поступить в университет.
– Продвижение по службе его не интересовало?
– Нет. До чего доходило – когда заболел ребенок, то больничный для ухода за ним брала не я, а он. И с удовольствием сидел дома. С таким отношением к работе, согласитесь, трудно продвинуться.
– У вас много друзей?
– Не сказала бы. Институтских товарищей он стыдится, они кое-чего достигли, а он так до последнего дня и ходил с треногой... И потом, на пятом десятке друзьями трудно обзаводиться... на пятом десятке друзей начинают хоронить.
– Вы не могли бы рассказать о его последнем дне? – подал голос Рожнов.
– Простите? – переспросила Фетисова и повернулась профилем.
«Да у нее этот профиль прямо как визитная карточка!» – усмехнулся про себя Демин.
– Ваш муж ушел из дому в воскресенье, – терпеливо пояснил Рожнов. – Следовательно, последний день, когда вы общались с ним и знаете, как он этот день провел, – суббота. Вот я и прошу вас – расскажите о субботе. – Рожнов склонил голову набок и выпятил вперед губы, показывая готовность слушать.
– Суббота... – проговорила Фетисова задумчиво. – Суббота... Это был выходной день... Володя встал поздно, он всегда встает поздно, когда есть возможность. Полуночник, ложился во втором часу.
– Чем же он занимался до двух часов?
– Работал! – Фетисова посмотрела на него с недоумением. – Чем же еще можно заниматься до двух часов ночи? – Но тут же, уловив второй смысл в своих словах, она смешалась. – Да, он очень много работал – учился, сочинял короткие рассказы, их сейчас публикуют многие издания... Недавно, например, опубликовано такое его произведение... «Судя по манерам, произошел от обезьяны совсем недавно». Остроумно, правда?
– Итак, суббота, – напомнил Рожнов.
– Да, суббота... Встал он поздно, как я уже сказала. Позавтракал...
– Вы не вместе завтракаете?
– Обычно вместе, – быстро ответила Фетисова. – Но к тому времени, когда он поднялся, я уже позавтракала. Потом он смотрел по телевизору утреннюю зарядку...
– Что смотрел?
– Зарядку. Я же говорила, он очень любит телевизор. Потом... Потом я отправила его прогуляться с ребенком, потом он принес белье из прачечной, потом сходил в магазин. Что-то к обеду купил... Капусту, картошку, томат...
– А вы чем занимались в это время?
– Я проверяла работы своих учеников... И еще мне нужно было проведать маму... Когда я вернулась, он уже сварил что-то, и мы вместе пообедали... Потом он принес почту. Там было письмо из какой-то редакции о том, что его заметка устарела... Он очень переживал, тут же разобрал стиль этого ответа, уличил их в неграмотности, и это его как-то утешило... Потом он уложил ребенка и пошел прогуляться... Он всегда возвращался вовремя, но в субботу не явился ни через два часа, ни через четыре. А ушел где-то в три. Я запомнила время, потому что в три часа открывается наш магазин и он хотел зайти туда по своим делам.
– Простите, – Рожнов поднял указательный палец. – По каким делам?
– Господи, выпить мужик захотел... У него там свои приятели, они покупают бутылку на нескольких человек и треплются во дворе, пока их домой не затребуют. Когда я через некоторое время выглянула во двор, Володи не увидела. Около пяти я вышла во двор, обошла все беседки, столики, укромные уголки – Володи нигде не было. Около одиннадцати ночи, когда по телевизору стали передавать последние известия, вдруг заходит Володя... Да, они пришли около одиннадцати. – Кто они? – спросил Демин.
– Володя и этот парень... Я его видела впервые. Как я поняла, он не из Москвы. Ему негде было переночевать, и Володя затащил его в дом.
Рожнов недоверчиво посмотрел на Фетисову, потом перевел взгляд на Демина – как тебе, мол, нравится этот поворот?
– Как звали этого парня?
– Не помню... Коля... Толя... Что-то такое, непритязательное имя, простоватенькое... Да, конечно, его звали Николай, я вспомнила.
– Вы не могли бы описать его?
– Он показался мне молодым человеком невысокого пошиба. Впрочем, может быть, потому, что настроение у меня в тот вечер, сами понимаете, было не самым лучшим... На нем была светлая куртка, голова, разумеется, не покрыта...
– Почему «разумеется»? – спросил Рожнов.
– Потому что он был из этих модных мальчиков, уверенных в своем очаровании и превосходстве. Он и стеснялся, и извинялся, но все это так охотно, умело... Володя познакомился с ним тогда же, в субботу. Тот искал кого-то... Конечно, они выпили, и не один раз. Оказывается, все это время они таскались по городу по каким-то общежитиям...
– Значит, они не знали адреса человека, которого искали?
– Адрес? – Фетисова задумалась. – Да, получается, что не знали. Если известен адрес, то за час можно найти кого угодно, живи он хоть у черта на куличках... Да-да... Я вот сейчас припоминаю... Они искали этого человека в общежитиях. Если не ошибаюсь, где-то в районе Медведкова.
– Вы не припомните, о чем они говорили между собой, какими фразами обменивались? Может быть, они вспоминали что-то... Где были? Кого искали? Какие между ними были отношения?
