Эрик Ластбадер - Сирены
— Куда ты собралась?
— Я должна увидеться с Мэгги!
— На кой черт? Она ведь сейчас ненавидит тебя лютой ненавистью.
Дайна обернулась и увидела его лицо, почти целиком скрытое тенью. Лишь на щеке бледнела узенькая полоска, прочерченная лунным светом, похожим на шрам.
— Ты остановил меня сегодня один раз. Не делай этого снова. Пожалуйста.
— Я только указываю тебе на то, что само собой очевидно, сказал он, приподнимаясь на локте. — Если ты хочешь попусту тратить время, то это твое личное дело.
— Она — мой друг, Рубенс, — Дайна шагнула назад, приблизившись к нему. — Ты должен понять. Там, где ты вырос, друзья ценятся превыше всего. — Она запнулась. — Разве нет?
Рубенс ответил не сразу.
— Бьюсь об заклад, она теперь только и думает о том, как подставить тебе ножку.
Она наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть его лицо.
— Ведь это лишь игра для тебя, правда? Тебе совершенно нет никакого дела до Мэгги. Ты просто не хочешь, чтобы я уходила.
— Не хочу, — подтвердил он резким, раздраженным голосом, усаживаясь в кровати и пристально глядя на Дайну. Помолчав, он добавил. — Ну вот, теперь мы оба разозлились из-за такого пустяка.
Дайна подошла к кровати и, нагнувшись, поцеловала его в губы. Она осторожно прикоснулась пальцами к его лицу, и светлая полоска на щеке на мгновение пропала.
— Я не покидаю тебя. Я еду к Мэгги побыть с ней, а это совершенно другое дело. Ты заблуждаешься насчет нее. Наша теперешняя ссора забудется через день... но только если одна из нас сделает шаг навстречу другой. На сей раз это должна быть я: она слишком обижена и разочарована, ее переполняет отчаяние. — Она выпрямилась, но в тот же миг крепко сжала его ладонь в своей. — Не злись на меня. Мои друзья тоже важны для меня. К тому же она нуждается во мне сейчас.
— Я тоже нуждаюсь в тебе. Дайна улыбнулась ему.
— Сейчас ты сильней, чем она. Но не превращай это в новый поединок.
— Никаких поединков, — ответил он. — Делай то, что считаешь нужным.
В глаза Дайны ударил ослепительный свет, когда она повернула свой серебристый «Мерседес» на дорогу, ведущую во двор дома Криса и Мэгги. Он стоял почти на самом пляже, однако тихий шелест волн не был слышен за гремящей пульсирующей музыкой — одной из песен «Хартбитс» — доносившейся изнутри сквозь раскрытые окна.
Взобравшись по занесенным песком ступенькам. Дайна постучала в дверь. Ответа не последовало: по-видимому рев гитарных аккордов и громкий стук барабанов заглушал все остальные звуки. Дождавшись перерыва между песнями, Дайна с силой стукнула в дверь кулаком.
— Входи, открыто... А, это ты, — протянула Мэгги, увидев подругу. — Кто звал тебя сюда?
— Почему ты накинулась на меня? — спросила Дайна, приближаясь к софе, на которой сидела Мэгги, забившись в угол и свернувшись калачиком. На журнальном столике перед ней стояла почти пустая бутылка белого немецкого вина и пепельница полная раздавленных окурков. Рядом лежал дымящийся наполовину выкуренный косяк.
— Где Крис? — угрюмо поинтересовалась Мэгги. — Ты слишком труслива, чтобы привезти его сюда домой сама?
— Мэгги, я не понимаю, с чего тебе взбрело в голову...
— Я хочу знать! — крик Мэгги перекрыл музыку, свидетельствуя о незаурядной силе ее голоса. — Чем вы двое занимаетесь за моей спиной!
Дайна пересекла комнату и нажала кнопку на усилителе. На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина, однако затем снаружи донесся тихий шум прибоя. Дайна вернулась к софе и села напротив Мэгги.
— Извини, у меня просто не было возможности сказать тебе раньше, что между мной и Крисом состоялся разговор.
— Он мог прийти ко мне за советом. — Глаза Мэгги наполнились слезами. — Почему он пошел к тебе?
Дайна протянула руку, и Мэгги, всхлипывая, судорожно забормотала, словно прикосновение подруги развязало ей язык.
— Боже мой, Дайна, я не вынесу этого! У тебя есть все, а у меня — ничего... ничего. И вот теперь ты забираешь у меня даже Криса.
— Крис любит только тебя, Мэгги. Мы просто друзья, а есть вещи, с которыми можно обратиться к другу, но нельзя к любимому человеку. — Дайна обняла Мэгги, чувствуя на шее горячие слезы подруги. Все тело Мэгги сотрясалось от бурных рыданий.
— Ш-ш, тише, — шептала Дайна, точно успокаивая обиженного ребенка. Как ей хотелось, чтобы ее собственная мать хотя бы раз попыталась приласкать ее саму таким образом. Она нежно гладила волосы Мэгги. — Мы по-прежнему вместе, мы всегда будем вместе.
— Но ты уходишь от меня, — голос Мэгги звучал слабо и грустно. Стоило ей расплакаться, и вся злость ее тут же испарилась. — Ты уходишь, а я остаюсь здесь.
— Куда я ухожу? — возразила Дайна так же тихо. — Я — здесь, с тобой, как и раньше. — Теперь она уже плакала сама, потому что внезапно отчетливо увидела, что происходит с ними. Она поняла, что должна остановить губительный процесс и не допустить, чтобы их дружба умерла. Она сжала голову подруги в своих ладонях. Их взгляды встретились. — Чтобы ни случилось, мы всегда останемся друзьями. Между нами все будет по-старому. Я обещаю, Мэгги.
Мэгги, глядя ей в глаза, вдруг осторожно вытерла слезинку, сползавшую по щеке Дайны. Потом, глубоко вздохнув, прижалась лбом к ее груди и закрыла глаза. Так они сидели, не разжимая объятий, и убаюкивали друг друга, пока не заснули.
* * *— Рита, — приказал Эль-Калаам. — Развяжи женщин. Перекинув автомат через плечо, Рита направилась к стоявшим возле софы Хэтер и Сюзан, на ходу извлекая нож из ножен. Перерезав веревки, стягивавшие кисти девушек, она отступила назад.
Эль-Калаам приблизился к ним.
— Вы развяжете себе ноги, когда я закончу говорить. Понятно?
Хэтер, не моргая, смотрела на него. Сюзан, не выдержав, слегка отвернулась в сторону. Она молча утирала слезы ребром ладони.
— В чем дело, леди? — Он шагнул вперед, подойдя вплотную к Сюзан. — От меня дурно пахнет? — Она не могла заставить себя повернуться к нему. — Мне следовало быть побогаче, чтобы вы удостоили меня своего взгляда, а? — Он взял ее ладонь и принялся разглядывать кольца с драгоценными камнями, унизывавшие тонкие пальцы молодой женщины. — Это глаза бедняка, леди. Человека, посвятившего всю свою жизнь достижению одной цели. Профессионала. — Он выпустил ее руку. — Впрочем, вам этого не понять. Потому что от нас, таких людей, всегда дурно пахнет. — Он весь подобрался. Его лицо налилось кровью. Хэтер, следившая за ним, встрепенулась и сделала движение по направлению к Сюзан, но было уже поздно.
— Ты будешь отвечать мне, когда я говорю с тобой! — проревел Эль-Калаам и с размаху ударил Сюзан по лицу. Та пошатнулась и, не выдержав равновесия, грохнула на пол.
— Поднимайся! — приказал Эль-Калаам.
— Оставьте ее в покое! — закричал. Фредди Бок. — Не бейте ее!
Фесси, жадно разглядывавший женщин, обводя глазами их фигуры и облизываясь, нахмурился и молниеносным движением обрушил кулак сбоку на жирную шею промышленника. Тот вскрикнул и качнулся назад.
— Свинья! — прошипел Фесси и плюнул ему на рубашку, но тут же вновь перевел взгляд на Сюзан и змеиная улыбка заиграла у него на губах.
— Поднимайся! — повторил Эль-Калаам еще резче, он не обратил никакого внимания на действия своего подчиненного. — Вставай, вставай! — Наклонившись, он схватил Сюзан за волосы и рывком оторвал ее голову от пола. Она захлебывалась от рыданий.
— От вас, женщин, никакого проку. Единственное, что вы умеете делать хорошо, это плакать. Больше вы ни на что не годитесь.
— Как насчет вот этой женщины? — Хэтер указала на Риту. — Она только что убила...
— Кто разрешил тебе открывать рот? — Эль-Калаам прищурился. Его мускулистая шея напряглась.
— Я только подумала, что я... а-а-а!
Его огромная ладонь тисками сжала нижнюю челюсть Хэтер. Он сам едва заметно задрожал от чудовищного усилия.
— Нет, — сказал он. — Ты не можешь думать. Запомни. — Он напрягся еще больше. — Плачь, черт побери!
Однако Хэтер продолжала все так же, не мигая, глядеть ему в глаза. Эль-Калаам разжал пальцы, от которых на лице девушки остались белые полосы, тут же покрасневшие, и наотмашь ударил ее по щеке. Потом второй раз, третий во все убыстряющемся темпе. Голова Хэтер мотнулась в сторону, и, наконец, слезы показались в уголках ее глаз.
— Вот видишь? — его тон сделался мягче. — Ты такая же, как и все остальные. Об этом тебе не следует также забывать.
Теперь он уже обращался к ним обеим.
— Слуг больше нет, — в голосе Эль-Калаама прозвучала ирония. — Они выполнили свою миссию и лишилась жизни в назидание остальным. Возможно, мысль об их судьбе добавит вам здравомыслия. — Он огляделся по сторонам, давая понять, что слова относятся ко всем пленникам. — Те из вас, кто прислушаются к голосу разума, могут выжить. — Его интонации приобрели стальной оттенок. — Прочие же, не прислушавшиеся к предупреждению, последуют за этими двумя, — он пнул ногой мертвого дворецкого, — в яму с известкой позади виллы. — Он широко улыбнулся и выражение на его лице резко изменилось. Во рту у него блеснули два ряда золотых коронок.
