Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
Он чувствовал, что теряет силы, и если сейчас не придумает что-нибудь, то через пару минут тут будет валяться его труп.
Джон рванул огромное тело на себя, и они снова рухнули на землю.
И все-таки эта громадина подмяла Маклейна.
Выпучив глаза, оскалив зубы, он сидел верхом на бедрах Джона, схватив его правой рукой за горло, а левой, сжимающей длинный охотничий кинжал, пытался нанести последний удар, намереваясь поставить точку в их и без того не очень длительных отношениях.
Полицейский, завороженно глядя на сверкающее лезвие, напрягая последние силы, сдерживал руку бандита. Жилы вздулись на руках и шее, губы напряглись, выталкивая воздух и со всхлипом втягивая его в легкие. Зубы сжались до хруста. Ему казалось, что еще немного, и они утонут в раздробленных деснах.
Хватка на секунду ослабла, и Джон, чуть повернув голову, увидел у самой головы поленницу. Острая, большая, словно кол, щепа валялась рядом.
Ыыыыыымымыы — давил Гарсиа на руки Маклейна, отвоевывая миллиметр за миллиметром. И вдруг сопротивление прекратилось. Совсем. Это произошло настолько неожиданно, что он не успел напрячься, удержаться и повалился куда-то вправо… А нож вонзился в мерзлую землю.
Сейчас Джон видел только набрякшее багровое лицо с налитыми кровью глазами.
— Получай, урод…
Он резко расслабил руки и ужом скользнул в сторону, переворачиваясь на бок, лихорадочно нащупывая щепу. Громила не удержал шаткого равновесия и рухнул мордой прямо в утрамбованный спиной Джона сугроб.
— Аааааааааа, — Заорал он в ярости и резко откинулся назад, извлекая свое тело из плотного снега.
В ту же секунду острый деревянный «стилет» вонзился Гарсиа в левый глаз, проткнув его насквозь, и глубоко вошел в мозг.
Это был какой-то кошмар… Словно в фильме ужасов!
Вначале раздался дикий рев смертельно раненого животного, потом хрип… рот захлопнулся…
Несколько секунд Гарсиа еще стоял… с деревяшкой, торчащей из глазницы и сползающей по щеке кроваво-студенистой кашицей.
И вдруг все ЭТО закачалось и рухнуло на Маклейна.
Корчась от отвращения, Джон сбросил с себя мертвое тело и сел, опираясь спиной о поленницу.
Горькая тягучая слюна наполнила его рот. Было такое ощущение, что кто-то натолкал туда растоптанной и смешанной с кровью клубники.
Ммммм… Маклейн приподнялся на ватных ногах, и его вывернуло тут же, рядом с трупом, прямо на сложенные в ровные ряды дрова.
Конечно, Он убивал и раньше, бандитов, преступников…
Но никогда еще Джон не видел безобразный оскал смерти так близко. Он подставил мокрое лицо снегу, чтобы очиститься от этой скверны.
Ни одной звезды!
Казалось, небо загородилось снежной завесой от человечества, оскверняющего землю своими страшными деяниями…
Они подъехали к церкви без обычного воя сирен — три полицейских машины и грузовик с командой захвата.
Сол встретил их у дерева.
— Сюда! — крикнул он Гранту и Лорензо, когда те вышли из машин.
Парни в белом посыпались из грузовика на запорошенную землю.
От церкви, шатаясь, как привидение, не разбирая дороги, брел Маклейн.
— Что это с ним? — подумал Барни, глядя на приятеля.
— Эй, Маклейн, сюда! — Сол махнул рукой. Полицейский с трудом перевалил через изгородь свое измученное тело и устало зашагал к ним на ноющих ногах, то и дело норовящих подломиться в коленях.
— Господи, Маклейн! — Грант уставился на окровавленную куртку Джона. — Что с тобой случилось? Ты в порядке?
Тот не ответил.
Он стоял, сунув руки в карманы, весь как-то съежившись, втянув голову в плечи. Посеревшие губы кривились в жалкой улыбке.
И тут разразился речью Лорензо.
— Маклейн, какого черта ты здесь делаешь? Играешь в Джона Уэйна?[4] — Джон тупо смотрел на него, все еще не в силах ответить.
Глаза капитана засверкали гневом. Он чувствовал себя сейчас по крайней мере главнокомандующим, отчитывающим нерадивого солдата.
— Не желаешь ли провести остаток ночи в камере?
— Заткнись ты, ублюдок полицейский! — зло оборвал его майор. — Лучше иди регулируй движение на улице.
Лорензо даже подпрыгнул от негодования. Щеки его стали пунцовыми, тараканьи усы вздыбились… глаза чуть не выскочили из орбит,
— Ты не имеешь права так со мной разгова-вари-вать! — взвизгнул он.
— Чтоооо? Эй, ребята, уберите-ка этого бюрократа от мистера Маклейна подальше!
— С удовольствием, сэр! — два дюжих молодца встали по бокам капитана.
Лорензо не стал дожидаться, пока его потащат под руки. Он вздернул подбородок, круто развернулся и зашагал прочь, сопровождаемый солдатами, которые шли за ним, на случай, если «начальник полиции» вздумает проявить гонор.
— Майор, все на местах, — отрапортовал парень в маске.
Грант оглянулся. Белые фигуры окружили церковь, направив на нее автоматы.
— Отлично. Пойдите сзади. Всем действовать по моей команде!
Эта перебранка как-то тонизирующе подействовала на Маклейна. Он весь подобрался и уже не выглядел, как побитый пес. А четкие распоряжения майора и действия его команды даже вызвали уважение.
— Да, я был неправ по отношению к тебе, В конце-концов, ты не такая уж и задница, — и Джон улыбнулся, почувствовав облегчение. Кто знает, может, все еще и обойдется.
И Грант тоже улыбнулся Маклейну. Широко, дружески. Впервые за эту ночь.
— Нет, ты прав. Я, конечно, задница. Но примерно такого же размера, как, и ты.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Запищала и замигала наружная сигнализация, предупреждая, что на территории церковного двора появились посторонние.
— Гарри! — крикнул полковник Стюарт сержанту. — Немедленно проверь, в чем там. дело.
— Специальное армейское подразделение окружило нас с трех сторон. С заднего хода тоже. — Гарри стоял у витражного таена на лесах, которые тянулись вдоль всех стен.
— Какие-то проблемы, полковник? — повернул голову генерал Эсперансо.
— Никаких проблем! — Стюарт сменил обойму в автомате. — Джентльмены, вы знаете, что делать.
Джентльмены знали.
Все вытащили из «хеклеров» магазины и вставили новые, перетянутые синей липкой лентой. Гарри смахнул со стола краску, кисти, какие-то банки и положил на него «кейс». Он извлек оттуда маленькую черную коробочку на магнитах и прилепил к щиту. Плоская мина плотно присосалась к металлу и замигала красными глазками. Тупой ствол ткнулся в витраж, и цветные стекла, жалобно дзинькнув, посыпались наружу.
Еще витраж, еще…
И церковь разразилась треском автоматов, поливая огненными струями людей, находившихся за ее стенами.
— Ложись! — крикнул Маклейн, и все бросились ничком на снег.
Но тут же «морячки» ответили шквалом огня.
— Давай, друг! — Грант подмигнул Джону и пополз вперед, стреляя из пистолета.
Они не должны уйти, эти сволочи… они не должны уйти…
Маклейн собрал остаток сил и приказал себе встать.
Теперь у каждого прибора мигали красные огоньки.
— Генерал, — окликнул Стюарт, — пора, — и рванул рубильник, разом отключив все радары, мониторы, освещение. Церковь погрузилась во мрак. И лишь злобные огоньки мин, моргая, отсчитывали секунды, оставшиеся до конца ее жизни.
Они были рядом — Маклейн и майор Грант — в этой проклятой драке.
Майор лез под пули, не оглядываясь, не прячась за спины солдат. Его черный берет мелькал то там, то здесь, и, казалось, он был везде и всюду одновременно.
— Пошевеливайтесь, придурки! — кричал он своим парням. И это «придурки» не звучало для них оскорбительно. — Давайте, надерем им задницы!
Лорензо, стоя в сторонке, с уважением подумал, что название «Голубая молния» очень подходит этой команде, а особенно— майору Гранту.
— Смотри, смотри! — вдруг закричал Джон.
— Что? — не понял майор. Он как раз шел На штурм крыльца.
— Сзади!
У заднего крыльца террористы срывали белый маскировочный брезент с какой-то груды хлама, продолжая отстреливаться.
Пять новеньких аэросаней взревели моторами.
— Уйдут! Уйдут! Давайте же! — орал Маклейн.
— Двигайтесь! Двигайтесь! — неистовствовал майор, видя, что его парни все еще стреляют по крыльцу.
Моторы взорвались жутким треском, и сани вырвались из оцепления.
Сол Барни влетел в церковь первым… вслед за ворвавшимися туда парнями Гранта.
— Господи! — он изумленно застыл, вертя головой во все стороны. — Это же наше оборудование! — и бросился к пульту управления.
— Не трогать ничего! — рявкнул Грант. — Они могли поставить здесь взрывчатку.
Естественно! ‘Повсюду виднелись мигающие плоские коробки, о назначении которых было нетрудно догадаться.
