Оковы прошлого. Книга 3 (ЛП) - Вольф Триша

Я ранена.

Меня охватывает паника, когда я трогаю свой живот в поисках огнестрельного ранения. Я вздрагиваю, нажимая на область ниже ребер, нащупывая рану вдоль талии.

- Это царапина, - она отодвигает затвор на пистолете. - Но все равно чертовски больно, - Лена толкает меня вперед, и мои ноги спотыкаются, пока я не беру себя в руки достаточно, чтобы восстановить равновесие.

- Просто отправь Куинну сообщение, - говорю я ей, не заботясь о том, слышит ли она мольбу в моем голосе. - Скажи ему, где противоядие. Карсона можно не брать в расчет. Он не будет в ясном сознании, чтобы сказать что-либо.

- Моя личность больше не имеет значения, - ее голос звучит пусто и глухо. - Все это сгорит дотла. Каждый игрок, который когда-либо подсунул мне грязные деньги... каждая услуга, которую я когда-либо просила…они все сгорят с Леной Бэлл.

Я использую шанс и оборачиваюсь.

- Похоже, у тебя сотрясение мозга, Лена. Дай мне взглянуть на тебя.

Ее улыбка не сочетается с холодными и отстраненными глазами.

- Я подозреваю, что это твой способ добиться собственной благосклонности.

Я облизываю губы, во рту пересохло.

- Сэди сказала бы, что даже психопат - человек.

Ее улыбка становится шире. Она придвигается ближе и шепчет мне на ухо:

- Вот тогда я и поняла, что смерть - это высший кайф, - она делает шаг назад. - Джон Уэйн Гейси сказал это о своем первом убийстве. А теперь двигайся.

Пожалуйста, пусть Куинн найдет противоядие.

Я не знаю, кому я молюсь, но какая-то высшая сила должна меня услышать.

Стрекотание сверчков сливается с отдаленными звуками уличного движения. Наступает утро, и мир просыпается. Несмотря на все произошедшее, это очень утешает. Мне кажется, я чувствую связь с Куинном. Я верю, что он найдет запись камеры в моем офисе, и при этом он обнаружит мои заметки о решении для Карсона.

Я должна продолжать идти. Я сделала выбор, и у меня нет альтернативы, кроме как довести это дело до конца.

Я прижимаю руку к ране, чувствуя каждое нервное окончание.

- Куда мы идем?

- Я должна сократить свои потери, - она слизывает кровь с губ, затем приставляет пистолет к переносице и... бьет. Никакого крика, но Лена бормочет грубое проклятие. Она вправляет свой сломанный нос, а затем выпрямляет спину, будто то, что она сейчас сделала, для нее обычное дело.

- Я должна всадить пулю в твою хорошенькую головку. Поверь мне, - говорит она. - Я испытываю искушение, - она пихает ствол мне в плечо, толкая вперед. - Но мне бы не хотелось растрачивать такой талант впустую. И я слишком много вложила в тебя. Думаю, нам просто придется наладить отношения.

Фары освещают линию деревьев впереди, и на секунду я испытываю страх, что Куинн нашел меня. К этому времени он, должно быть, уже видел запись с камеры видеонаблюдения в лаборатории и знает, что я сделала… и я причинила ему боль. Слова Сэди возвращаются ко мне, резкие и сокрушительные. Не делай ему больно.

- Стой, - приказывает Лена.

Я останавливаюсь, чтобы осмотреть пулевое ранение. Стянув с живота потный, окровавленный свитер, я осматриваю жгучую рану на боку. Выглядит и ощущается так, будто раскаленная кочерга вырвала кусок моей кожи.

Эхо хлопающих автомобильных дверей отражается от деревьев, и двое мужчин направляются в нашу сторону.

- Неси ее, - приказывает Лена высокому парню в костюме.

Он – просто гора мускулов, и я слабо отбиваюсь от него, как от блохи. Он сгребает меня в свои большие объятия, даже не хмыкнув. К тому времени, как он усаживает меня на заднее сиденье "Мерседеса", выброс адреналина в крови иссякает, и я чувствую каждую поврежденную косточку в своем теле. Языки пламени словно лижут мою кожу вокруг раны, и я съеживаюсь, чтобы меня не стошнило. Только мой желудок пуст, чтобы это могло бы облегчить тошноту.

Лена садится рядом со мной.

- Устраивайся поудобнее, - велит она, вытаскивая из-под сиденья аптечку первой помощи.

Из меня вырывается смех.

- Я судебно-медицинский эксперт. Думаю, что у меня больше квалификации, чем у тебя, чтобы заняться собой.

Она прикладывает к ране салфетку, пропитанную спиртом. И я стискиваю зубы от жгучей боли.

- У меня большой опыт в анатомии, - ее глаза встречаются с моими.

- Знаю, - я выхватываю повязку из ее руки. - Я изучала твою работу.

- Тогда ты знаешь, что лучше так себя не вести. Я даже своим девочкам не выношу столько предупреждений, - она откидывается на сиденье, когда машина начинает мчаться вперед.

Я сосредотачиваюсь на повязке вокруг талии, изо всех сил стараясь изобразить безразличие. Я не совсем продумала свой ход, когда дергала за руль. Просто хотела, чтобы мы врезались в дерево или в знак "Стоп"... а не перевернулись. Достаточно сделать крюк от аэропорта, чтобы перенаправить Лену.

Что ж, миссия выполнена.

Теперь мне повезет, если я переживу рассвет.

Куинн, прости меня.

***

Они говорят, что только виноватый разум может спать. Кто они такие? Я думаю, что в моем случае это были бы офицеры и детективы, с которыми я работала бок о бок в течение многих лет. И полагаю, что мой разум полон чувства вины, потому что я просыпаюсь от того, что скотина Лена несет меня через долбаный особняк.

После аварии, когда меня подстрелили… задели… и после прогулки ранним утром с моим похитителем, мое тело и разум отключились. В какой-то момент я задремала в машине, и теперь понятия не имею, где я и как сюда попала.

Мое единственное утешение в том, что я все еще чувствую маячок в заднем кармане. За что я благодарна лакею Лены, ведь он не ощупывает и не обыскивает меня, когда сажает на черный кожаный диван.

Здесь холодно, и в носу стоит запах стерильности. Но от произведений искусства вокруг меня… захватывает дух. Единственные яркие всплески цвета среди черно-белого интерьера - это картины всех размеров на стенах. Я уверена, что это оригиналы и довольно дорогие.

Хотела бы я прямо сейчас пройти обучение у Сэди. Она могла бы бросить один взгляд на эту комнату и оценить Лену, точно зная, как забраться под ее холодную и черствую кожу.

- Ты любишь искусство? - голос Лены доносится со второго уровня.

Я поднимаю глаза, наблюдая, как она спускается по винтовой лестнице. Она все еще опирается на одну ногу.

- Честно говоря, я никогда об этом не задумывалась, - отвечаю я.

Она хромает к самой большой картине в комнате. По пути она машет рукой, приказывая трем мужчинам, стоящим на страже, выйти из комнаты.

- Вот эту я купила в Риме.

- Купила? - спрашиваю я. - Зачем что-то покупать, когда можно украсть.

Она встает передо мной и протягивает мне бутылку воды со стола.

- Ты умнее стереотипный предположений, что все преступники одинаковы. Это не Готэм-Сити. А мы не группа хаотично-злых вдохновителей, мечтающих о захвате власти над миром, - она склоняет голову набок. - Ну, не все время.

Я отставляю бутылку в сторону.

- И я не настолько глупа, чтобы пить все, что ты мне дашь.

Она кивает подбородком в сторону бара с мини-кухней.

- Ты - мой гость. Угощайся, чем хочешь.

Гость.

- Ты приглашаешь всех своих гостей с пистолетом у виска? - я встаю с дивана и ковыляю к бару, чувствуя, как болит каждая косточка.

Позади меня раздается резкий щелчок, и тело прознает напряжение.

- Я не одобряю огнестрельное оружие, - говорит Лена, и я оглядываюсь. Она закрывает складной нож, а затем снова открывает его. - У меня есть прекрасная коллекция клинков. Разных размеров, блестящие и острые, как бритва, - ее взгляд сужается на мне. – Но, я уверена, ты относишься к тому типу людей, у которого тоже имеется в предпочтении один определенный инструмент. Обычно тебе нужен только один, чтобы выполнить работу.

Я не отвечаю. Открываю кран и наполняю стакан водой. Как только жидкость попадает мне на язык, я осушаю его полностью. Мое сердцебиение стучит в ушах, от обезвоживания кровь сгустилась.