Юлий Дубов - Большая пайка (Часть вторая)
– Скажи этому недоделанному, – приказал Сережа, расслышав знакомые слова, – что платим наличными. Пусть пошевеливается.
Пока англичане с трудом усваивали, что рассчитываться с ними будут звонкой монетой, и пытались представить себе размер дисконта, девушка отвела Сережу в сторону.
– Слушай, – сказала она, – давай позвоним Марте. Пусть приедет, посмотрит. А то я в этих стекляшках не очень. Ты как, не возражаешь?
Сережа кивнул. Черт его знает, сколько может стоить это барахло, так что лучше спросить у знающего человека.
Подруга подошла к англичанам и стала втолковывать, что им нужно посоветоваться со специалистом. Англичане, услышав, что люди, которые желают приобрести у них бриллиантов миллиона на полтора, ни бум-бум не понимают в драгоценностях, утратили на какое-то время дар речи, но покорно притащили затребованную Сережей телефонную трубку.
Номер Марты не отвечал. Попробовав несколько раз, Сережа небрежно швырнул трубку на зеркальную поверхность стола и скомандовал:
– Скажи им, что мы зайдем завтра. Часиков в десять. А то она бля-дует где-то, я ее знаю.
– Impossible, – заблеял старший англичанин. – Tomorrow is impossible. Only on Monday. [– Невозможно, Завтра это невозможно. Только в понедельник (англ.).]
– Да объясни ты ему, – Сережа в очередной раз убедился в том, что нерусские люди явно неполноценны, – мы завтра в три улетаем. В понедельник к нему некому будет приходить. Скажи этому недоноску, что так бизнес не делают. Я бабки плачу. Понял, ты? Чтоб завтра в десять был здесь как штык. А то яйца на уши натяну.
Подруга с трудом перевела, микшируя наиболее выразительные обороты.
– Чао, – произнес Сережа и, не глядя на англичан, с достоинством удалился.
Впервые за всю историю Бонд-стрит магазин открылся в воскресенье. Ровно в десять. В пять минут одиннадцатого появился Сережа, сопровождаемый все той же подругой и измочаленной бессонной ночью Мартой.
– Ну-ка глянь, – кивнул Сережа в сторону отобранных подносов. Марта без особого интереса оглядела предполагаемую покупку и одобрила:
– Вроде годится.
– Тогда лады. – Сережа аккуратно положил на столик принесенный с собой дипломат.
– Спроси почем.
Старший англичанин, заикаясь, назвал сумму. Сережа открыл дипломат, вытащил несколько пачек и протянул англичанину.
– Тут на пять штук больше. Переведи, что это ему на чай. Теперь подруга Сережи пыталась наладить в Москве торговлю ввезенной без всякого декларирования, а следовательно, контрабандной ювелиркой. Но Сережу эти мелочи не интересовали. Он сразу обозначил, что с каждой побрякушки должен иметь покупную цену плюс пять процентов, а остальное его не волнует. Если же ему подворачивались интересные клиенты, то он их сам посылал к подруге, но в этом случае брал уже семь процентов – два за агентские услуги. Послал он к ней и Большого Мана.
Тот приехал на "шестисотом", посмотрел коллекцию, поцокал языком, спросил цену, поднял брови и позвонил Сереже, чтобы узнать насчет скидки для уважаемого человека. Сережа, уже частично утративший чувство эйфории от наметившегося было единения с кавказскими братьями, вежливо, но твердо объяснил, что бизнес есть бизнес. Большой Ман поблагодарил его и от покупки отказался.
Дальше было вот что. В одну ночь случились два чрезвычайных происшествия. Один из ребят Сережи Красивого, возвращавшийся домой на машине с законной супругой, у самого подъезда влетел в ураганный огонь из всех видов стрелкового оружия. Супруга умерла тут же, прошитая автоматной очередью. Муж выскочил из машины, добежал, истекая кровью, до кустов и упал. Его добили двумя выстрелами в голову. Еще один парень, поставив свой джип на охраняемую стоянку, вышел за ворота и вдруг почувствовал, что к его затылку приставлен ствол. Удивительное дело, но пистолет дважды дал осечку, после чего у нападающего сдали нервы и он бросился бежать. Сережин боевик, который все равно что заново родился, ничего толком не разобрал, но в темноте ему померещилось, будто с пистолетом в руке удирал какой-то черножопый.
Потом, правда, выяснилось, что братва Большого Мана ко всему этому отношения не имела. Простое совпадение – Красивого пытались достать и по другим делам. Однако Сережа связал нападение на своих людей с отказом Большого Мана от покупки бриллиантов, закипел злобой и замыслил страшную месть.
Сережа Красивый был не простым бандитом. Его хорошо знал тот самый чрезвычайно засекреченный человек, с которым Платон дважды договаривался о чем-то по телефону. Сережа лично отвечал перед этим большим человеком за безопасность людей и коммерческих операций полковника Беленького. А Большой Ман прикрывал "слепых", с которыми у полковника незадолго до этих событий была серьезная беседа. И Сережа решил не просто отомстить за своих ребят, а посчитаться так, чтобы впредь отбить у этой нерусской сволочи всякую охоту зарабатывать бабки на русской земле. Лишить их, так сказать, экономической основы для существования. Поэтому он, слегка схитрив, сказал Беленькому, что его ребят грохнули именно "слепые", недовольные состоявшимися переговорами.
Паша Беленький, никогда не отличавшийся кротким нравом, осатанел и просигнализировал о случившемся на самый верх. Оттуда последовала немедленная команда "фас".
Большая война началась.
"Слепых" стали доставать по всем линиям. Руководителей общества, конечно, не тронули, потому что шуму было бы – не приведи господь. Да они и не имели прямого отношения к механике льготных операций. А вот дочерние фирмы общества, через которые велась бойкая торговля льготами, пошерстили изрядно. В один прекрасный день на дочерние фирмы – с интервалами в час-полтора – высадился сложного состава десант, укомплектованный офицерами налоговой полиции, руоповцами и сотрудниками ФСБ. На десантниках были зеленая пятнистая форма, высокие грохочущие ботинки и черные намордники, из-под которых раздавались командные звуки:
– Всем к стене! Руки за голову! Ключи от сейфов на стол!
Во второй половине дня обнаружился богатый улов. Тридцать тысяч баксов в перетянутой скотчем коробке из-под шоколадных конфет, хранившейся в одном из сейфов. (Прислоненный к стене генеральный директор не смог объяснить происхождение коробки и только беспомощно мычал.) Записная книжка с фамилиями и телефонами, по которым надлежало звонить в случае наезда. Спрятанная за шкафом сабля в дорогих ножнах с выгравированной дарственной надписью и именем вождя чеченского народа Джохара Дудаева. (Ага, незаконное хранение холодного оружия! Очередного генерального директора, который лепетал, что эту саблю видит впервые в жизни, тут же дактилоскопировали, после чего он забился в угол и перестал реагировать.) Пачки таможенных деклараций. Выяснилось, что льготную очистку любых товаров "слепые" проводят через один и тот же таможенный пост. К концу дня разгромили и пост, арестовав прибывшие фуры с табаком и водкой. В последней по счету фирме обнаружили шикарно отделанный кабинет – его занимал Аслан, один из людей Большого Мана, который ни в каком штатном расписании, понятное дело, не числился. На всякий случай, Аслана поучили уму-разуму, перебив кастетом нос. Погуляли,короче.
Большой Ман почувствовал, что запахло паленым. Конкурентов он не боялся, а вот спецслужб остерегался, и не зря. Здесь было очевидно, что работает государственная машина. Поэтому Большой Ман убрал из зоны активных действий наиболее ценные бригады, перевел их на нелегальное положение, а сам, через депутатский зал, рванул в Польшу. Там он задерживаться не стал: на специально купленной для таких целей машине вернулся в Белоруссию и вечером следующего дня был в Москве. К этому времени ему уже подготовили информацию из надежнейших источников, сводившуюся к тому, что спецслужбы на людей Большого Мана натравил полковник Павел Беленький, не удовлетворенный поведением несговорчивых "слепых".
Большой Ман разозлился еще больше, чем Паша Беленький. По всем понятиям, полковник пошел на беспредел. Вместо того чтобы встретиться и поговорить, он начал войсковую операцию. Но это еще полбеды! Остановлен бизнес, арестованы товары, и "крыши" коммерсантов, которым они предназначались, могут в любую минуту выкатить людям Большого Мана счет. Платить было нечем, а против войны на два фронта предостерегал еще великий Бисмарк. Разумеется, про Бисмарка Большой Ман ничего не знал, но ему и так было ясно: упираться рогом против десятка группировок – пустое дело. Как будто спецуры недостаточно! И Большой Ман приказал трубить общий сбор.
Собрались не в Москве, где продолжали бушевать люди засекреченного человека, а в Ногинске, на турбазе, контролируемой ассирийцами. Сбор носил интернациональный характер, поскольку осада, учиненная против "слепых", попортила жизнь и "славянам", и неславянам. Пока курбаши совещались за закрытыми дверями, рядовые басмачи, окружив турбазу джипами и "мерседесами", жарили шашлыки и общались с местным населением.
