Теренс Стронг - Смерч над Багдадом
Она принялась мыть посуду.
— Если что-то случится, тебя надолго загонят в тюрьму. Я стану соломенной вдовой, а Джош…
Он подошел, обхватил ее сзади руками. Мегги на миг застыла, сопротивляясь, потом постепенно стала оттаивать.
— Я взялся за это потому, что все еще верю в нашу идею, — прошептал он ей на ухо. — Я не забыл Кровавое воскресенье и знаю, что ты не забыла своего убитого дядю. Я хочу, чтобы англичане ушли из Северной Ирландии, и этого надо добиться. Пока они не уйдут, убийства не прекратятся. И если ты больше не одобряешь методов нашей борьбы, это не значит, что она несправедлива. Я был бы неимоверно счастлив, если б нашлись другие методы, но должен бороться за то, во что верю.
— За это я уважаю тебя, Макс, — тихо сказала она. — И завидую твоей вере.
— А кроме того, я делаю это ради нас. Ради тебя, ради Джоша, ради себя. Мы оставим борьбу за идею таким, как Фокс и Кон Мойлан, а сами начнем новую жизнь где-нибудь в другом месте. Еще только один раз, последний. И все.
Она вывернулась из объятий и посмотрела ему прямо в лицо. В глазах ее вновь вспыхнул огонь.
— И что только я в тебе нашла? Пошли в постель.
Он охотно повиновался, довольный своей убедительной речью.
В минуту покоя после бурной вспышки страсти Мегги проговорила:
— Мне иногда кажется, что я тебя совсем не знаю.
— Может быть, это к лучшему, — рассмеялся он.
Она тоже хихикнула, прижалась потеснее.
— Нет, честно, мне бы в самом деле хотелось побольше знать о твоей жизни до нашей встречи. Как ты жил у Барнардо, как сидел в тюрьме. Мне хочется разделить с тобой не только будущее…
Эвери беззвучно застонал. Снова ложь, снова обман. Чем дальше, тем мучительней и противней. Однако легенда выдерживает проверку временем. Почему не прогнать ее еще разок?
Спасибо, Клэрри!
— Вот это дом Макса, — сказал Брайан Хант.
Они вдвоем сидели в фургоне, припаркованном через дорогу от дома Эвери. Сквозь опущенные в спальне занавеси пробивался свет.
— Везет же некоторым, — пробормотал Джим Бакли.
Бакли был из Кентукки. В свои тридцать восемь лет он все еще сохранял выправку, которую в него вдолбили много лет назад на островах Парри.[31] Талия раздалась с годами, но могучий плечевой пояс и мускулатура оставались в превосходном состоянии благодаря регулярным физическим упражнениям. Легкий налет чисто военной высокомерной развязности в походке неизменно выделял его в любой толпе. Черные волосы начинали редеть, отступая все дальше со лба, грубоватое чисто выбритое лицо то и дело хмурилось.
Несмотря на свой малый рост, он производил впечатление человека сильного и вспыльчивого — не каждый решился бы встать у него на пути. Только смешливая искорка в настороженных темных глазах свидетельствовала о других чертах его характера.
— Мегги — гражданская жена Эвери, — продолжал Хант. — Типичная ирландка. Невероятная красотка, и темперамент бешеный.
— Я видел на фотографии. Везет же некоторым, — повторил Бакли.
Хант улыбнулся его откровенной зависти.
— Странноватая она, это точно. Бывшая террористка становится медсестрой. Преисполнилась по уши благими намерениями. Макс от нее без ума.
— Без ума? — переспросил Бакли. — Какие у вас, англичан, выразительные словечки! Так это к ней приходил Гроган?
Хант кивнул.
— Вчера вечером, когда Макс был в Амстердаме. Хорошо, что мы успели поставить дом на прослушку. Ходили снимать показания с электрического счетчика.
— В спальню воткнули? — равнодушно поинтересовался Бакли.
— Нет. Только в холл и в гостиную.
— Не густо.
— Ну и телефон, конечно. Теперь можно вести наблюдение из машин. — Хант ткнул пальцем в сторону заколоченной витрины магазинчика у тротуара, еще одной жертвы экономического спада. — Сегодня ночью засядем там. Оттуда хорошо видно входную дверь.
— С Гроганом будут проблемы?
— Надеюсь, нет. Макс мой старый друг, мне его безопасность дороже своей, но легенда у него превосходная, а ребята из «ящика» присмотрят за Гроганом.
— Из «ящика»?
Хант рассмеялся.
— Еще одно выразительное словечко. Так у нас называется Джи-15,[32] или, что то же самое, МИ-5. Голову можно сломать, правда? — Он взглянул на часы. — Пора возвращаться. Твоя команда должна бы уже прибыть.
Группа из семи сотрудников американского спецподразделения «Дельта» по борьбе с терроризмом рано утром вылетела из форта Брэгг в Лайнхэм графства Уилтшир.
Хант рассчитал точно, и фургон подъехал к баракам полка герцога Йоркского на Кингс-роуд в Челси, когда американцы заканчивали распаковывать свои рюкзаки. Штаб-квартира территориального резерва 21-го полка специальной воздушно-десантной службы и самого командующего войсками специального назначения была признана наиболее подходящей базой. Сравнительно близко и до дома, и до конторы Эвери, расположенной у моста Челси, надежная связь, достаточно места, чтоб разместить и «Дельту», и десантников, выделенных для операции «Лошадь в бизоньей шкуре».
Члены команды собрались в одной из аудиторий поменьше. Хант не удивился, увидев, что англичане и американцы, все в гражданском, сидят по разным углам, настороженно приглядываясь друг к другу.
— Хорошо, что вы все уже перезнакомились, — сухо заметил Бакли, входя вслед за Хантом.
В центре комнаты в несколько рядов стояли стулья лицом к деревянной кафедре у стены, на которой висела крупномасштабная карта Лондона. Однако Ханту хотелось создать неформальную обстановку, чтобы помочь команде поскорей слиться в единое целое.
— Возьмите каждый по стулу и сядьте в круг, — приказал он, помолчал минутку, пережидая шум и суету, заметил, что среди американцев присутствует женщина — ладно и крепко сбитая, коренастая, с короткими темными волосами.
Лед треснул, отчуждение исчезло, Хант с улыбкой увидел, что рядом с американкой с обеих сторон уселись английские десантники.
— Итак, леди и джентльмены, здравствуйте. Разрешите представиться — старшина Брайан Хант. Те из вас, кто участвовал в совместных учениях с нашим десантным полком, знают, что мы не питаем особой склонности к церемониям и формальностям — пожалуй, еще меньше, чем «Дельта». Отныне прошу называть меня просто Брайан или любым другим именем, какое сочтете уместным.
Американцы переглянулись и усмехнулись, англичане бесстрастно наблюдали за их реакцией.
— Джим Бакли и я осуществляем совместное оперативное руководство этой довольно-таки необычной операцией. Прежде всего, мы все превращаемся в «нянек» — ведем наружное наблюдение и обеспечиваем постоянное сопровождение. «Дельта» и десантный полк прошли хорошую подготовку, но наверняка кое-что подзабылось. В настоящий момент в моем распоряжении несколько лучших наших сотрудников, которые ведут одного британского законспирированного агента. Зовут его Макс Эвери, работает он на Временный совет ИРА, и мы пока контролируем ситуацию.
Но если все пойдет по плану, к нашему агенту присоединится один из ваших, старый друг присутствующего здесь Джима, и может быть, операция будет разворачиваться за границей, по идее в Афинах, но точно пока не скажу, не знаю. Собственно говоря, она может начаться где угодно и когда угодно. Поэтому нам надо быть в полной готовности к тесным совместным действиям. Вполне вероятно, что рядом с нашими людьми окажутся настоящие ирландские террористы. Понятно, догадываться о нашем присутствии они ни в коем случае не должны.
Ну а пока все спокойно, займемся здесь в Лондоне интенсивными тренировками и подготовкой. Вам придется вести непрерывное круглосуточное наблюдение за агентами, куда бы они ни направились, помня, что они в любой момент могут разойтись в разные стороны и вы должны следовать за обоими. Каждый отель или дом, где они остановятся, немедленно ставить на прослушивание, каждого, с кем они встретятся, тут же фотографировать, все разговоры записывать. А вдобавок, решительно вмешиваться при малейшей опасности — угрозе разоблачения, подозрений со стороны террористов, которые им пока доверяют, внимании чересчур ревностных представителей закона и правопорядка, — при любой помехе для наших людей и, что еще важнее, для всей операции. Никому не известно, что это может быть за помеха, когда и где она возникнет. Мы включили в учебную программу несколько примеров, просто чтоб вы держались настороже. В конечном счете все должны быть готовы проявить инициативу на месте, действуя по обстоятельствам. Я понимаю, как это трудно.
Присутствующие слушали серьезно, но Хант отмечал то тут, то там блестящие быстрые взгляды, вспышки улыбок. Он чувствовал, как людей охватывает возбуждение, почти ощущал вкус и запах адреналина. Всем не терпится приступить к работе, легкой или трудной, без страха и сомнений. «Только все ли они понимают, что за адская это будет работа?» — подумал он и сказал в заключение:
