Лиза Уэлш - Студия пыток

– А что ты ищешь?

– Бейсбольную биту. – Что-то грохнулось на пол. – Знаешь, Глазго импортирует больше бейсбольных бит, чем любой другой город Британии, а у нас нет ни одной бейсбольной команды. – Он засмеялся. – Может, стоит собрать команду из наркоторговцев. Поможет нашему товарообороту.

Я пошел за ним через слабо освещенный коридор. Лес залез в шкаф по пояс.

– Вот она! – Он выпрямился и победоносно потряс битой. Статуя свободы с факелом. – Наконец-блин-то.

Лучше бы я к нему вообще не приходил.

– Лесли, что ты планируешь с ней делать?

– Повторяю – собираюсь освоить новое хобби.

– А серьезно?

– Использую в профилактических целях. Один засранец мне задолжал. Я его предупреждал трижды. Таково правило – три предупреждения, и ты попал. – Он, как в гольфе, прицелился для удара.

– Ты что, этим же можно убить.

– Успокойся, я знаю, что делаю. Левая нога и телевизор. Если и после этого не заплатит, то правая нога и стерео.

– А что, если у него просто нет денег?

– Тогда переломаю ему пальцы и разобью гитару. А что мне делать, Рильке? – Казалось, он искренне удивлен моими словами. – Мне что, звонить в полицию и жаловаться, что меня ограбили? Конечно, нет. Поэтому я пойду и преподнесу ему хороший урок. Думаешь, мне самому приятно?

Я посмотрел на него. Он уже сейчас нервничал. Не ручаюсь, что он будет делать с этим парнем, когда адреналин ударит ему в голову.

– Господи, – он рассмеялся своим больным смехом вперемешку с кашлем, – да ты все та же чувствительная душа. Ты любишь изредка смолки покурить и знать не хочешь, откуда она берется. Смотри правде в глаза, старичок. – Он достал из шкафа спортивную сумку и сунул в нее биту. – Кое-кому приходится расплачиваться за твое удовольствие. – Он надел пиджак и хлопнул себя по карманам в поисках ключей. – Если от этого тебе полегчает, заявляю, что не собираюсь насиловать его девушку.

Я повернулся, схватил его за грудки и прижал к стене. Свободной рукой я взялся за его горло и сжал кадык Он захрипел, хватая ртом воздух.

Я ударил его за Риту, которой он продает наркотики, от которых она может умереть, за угрозы насилия, за то, что напомнил мне о прошлом, и еще за то, что я сам не знал, кого во всем этом винить.

Лес напрягся, мотнул головой и вывернулся. Он поддел ногой мою лодыжку, лишив меня равновесия, и ударил кулаком так, что воздух с силой вырвался из моих легких. Меня отбросило назад, к стене, и он еще два раза ударил меня. Я почувствовал кровь во рту и поднял руки, показывая, что сдаюсь, и тогда он еще раз стукнул меня.

– Черт возьми, Рильке! – Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша. – Боже, ты что, шуток не понимаешь?

– Это была не совсем шутка.

– Тогда что ты будешь делать, если нарвешься на Фреда Маколея? Излупишь его до полусмерти?

Я отвернулся и открыл дверь. Он крикнул мне вслед:

– Ты псих, Рильке. Ебаный псих.

13. Стини

Поэтому я начал скрывать свои развлечения, и к тому времени, когда я достиг зрелости и мог здраво оценить пройденный мной путь и мое положение в обществе, двойная жизнь давно уже стала для меня привычной.

Одиннадцать часов утра застали меня в мощеном переулке, по пути к магазину Джона и Стини. Фургон качнуло на неровной дороге, и в зеркале заднего вида мелькнуло лицо незнакомца. Я остановил машину, развернул зеркало и рассмотрел свое отражение. Мужчина трехдневной давности бесследно исчез, а вместо него появилось какое-то неведомое, беспокойное существо. Бессонные ночи и постоянное пьянство взяли свое. Все мое беспутство проступило на лице. Может, у Розы и Леса найдется какая-нибудь косметика, которая хоть немного поможет преобразиться. Я пригладил волосы, надел темные очки и попытался улыбнуться – один, два, три раза. Я сам себя испугал.

Книжный магазин Стини Стивенсона когда-то был скоплением конюшен и флигелей, которые Стини и Джон купили двадцать лет назад и превратили в лабиринт из комнаток без окон. Некоторые открыты для посетителей, другие годами заперты, и в их непроглядной тьме царствуют пауки и короеды.

Внутри висела обычная для таких магазинов дымка. У двери книжный шкаф, наполовину заполненный плесневеющими дешевыми изданиями в бумажных обложках. Два кота слонялись среди отсыревших картонных ящиков с книгами, составленных вдоль стены для сортировки. Покопавшись в ящике, я выудил отбракованную домашнюю Библию. На титульном листе красовалось генеалогическое древо, с рождениями, свадьбами и смертями, аккуратно вписанными круглым каллиграфическим почерком. Между строк читалось: «Смерть приходит к каждому из нас. Пожалуйста, помни меня». Я бросил книгу на место. Большой рыжий кот потерся о мою ногу. Я погладил его и почесал за ушком. Он замурлыкал и перевернулся на спину, выгибаясь от удовольствия. Я поласкал пальцами шерсть на его животе, и тут он вцепился в меня, глубоко вонзил когти в руку и оставил на ней кровавые царапины.

– Эй, жулик!

Он вскочил и неспешно удалился, вытянув хвост трубой и демонстрируя свою задницу. Когда же я научусь не доверять кому попало?

На двери звякнул колокольчик, когда я вошел в мрачноватый, сырой, как поганка, магазин. За высоченным стеллажом с книгами, напоминающим манхэттенский небоскреб, я с трудом разглядел лысину Джона, работающего за письменным столом. В пепельнице, рядом с бутылочкой вишневой микстуры от кашля, дымилась зажженная сигарета. Сидящий напротив Джона пожилой посетитель тяжело поднялся со стула и вышел. Он задел меня рукавом и тихо прошептал «Извините», но я уже отвернулся и не успел заметить его лица.

– Привет, Джон, как твои фокусы?

– Прекрасно.

Черный кот запрыгнул на стол и вытаращил на меня зеленые глаза.

– Стини здесь?

– Нет. Он говорил, что ты зайдешь. – Ленивый голос Джона показался мне неестественно громким. Одновременно он что-то писал в блокноте. – Просил передать, что сам свяжется с тобой.

Никто не знал, на какой почве поссорились Стини и Джон. Скорее всего на религиозной: Стини – стойкий приверженец пресвитерианской шотландской церкви, а Джон торгует из-под полы запрещенной порнографической литературой. Никто никогда не видел, чтобы они разговаривали друг с другом. Бизнес они ведут посредством записок и посланий через третьих лиц, которые начинаются так: «Скажи моему брату, что…» Джон вырвал страницу из блокнота и протянул мне. «Он сзади, за секцией путешествий». Я поблагодарил его кивком головы.

– Ну тогда передай, что я заглядывал. Зайду попозже.

Громко хлопнув дверью, чтобы снова зазвенел колокольчик, я как можно тише прошел за большой стеллаж, разделяющий магазин на две части. Одинокий покупатель оторвался от книги и проводил меня взглядом. Стини сидел на нижней ступени лестницы с томом мемуаров сэра Ричарда Бертона. У ног его лежала стопка путеводителей по историческим местам.

– Стини, – шепнул я, и сэр Ричард упал на пол.

– Рильке. – Он попытался скрыть смущение, потянувшись за книгой. – Давно не виделись.

Стопка путеводителей накренилась и сползла на пол, из книжек высунулись карты-вкладыши.

– Да, со вчерашнего вечера.

Стини наклонился и выровнял стопку. Попробовал было засмеяться, но не вышло.

– Да уж, давно это было.

– Ты показался мне каким-то странным, когда уходил вчера. Вот я и решил зайти узнать, как поживаешь.

– Нормально поживаю, Рильке. Занят, как всегда. Много привозят, мало покупают… как обычно. В наши дни и монету непросто в оборот пустить. Не то что раньше, когда мы только начинали, да? – Темп его речи убыстрился вдвое.

– Да, времена меняются. Надо бы поболтать, найдешь для меня минутку?

Он встал, пытаясь заглянуть мне в глаза, потом снова сел, справа от меня.

– Я бы с радостью, но мне уже пора бежать на оценку. Поговори с Джоном, он любит потрепаться. – Он понизил голос: – Никогда не понимает, что нужно держать язык за зубами.

– Просто мне хотелось бы узнать кое-что конкретное.

Он повернулся, чтобы уходить.

– Давай, может, в другой раз?

– Я работаю в доме Маккиндлесса.

– В чьем?

– Не прикидывайся дурачком, Стини.

Он посмотрел мне в глаза.

– Ты работаешь в чьем-то доме. Ну и что?

– И нахожу там странные вещицы.

– А я при чем?

Я решил блефовать.

– Думаю, ты сам прекрасно знаешь.

Стини прислонился к лестнице и закрыл глаза.

– Зло людское живет долго.

Он еще постоял, потом взял ключи.

– Пошли.

Ключ легко вошел в смазанный замок. Я вошел за ним в потайную дверь в самом конце магазина и подождал, пока он закроет ее за нами. Я очутился в полной темноте и вытянул вперед руку, чтобы сохранить равновесие. Потом Стини щелкнул выключателем, и пыльная полоска флуоресцентного света развеяла мрак. Мы стояли наверху узкой каменной лестницы.