Ли Уикс - Секс-трафик
Там отсутствовал кондиционер, но помещение имело открытый фронтон, высокие потолки и прохладные каменные полы. Все это обеспечивало циркуляцию воздуха и помогало снизить температуру.
Снаружи их ждал идиллический день: ровный бриз, шуршащие листья пальм и ярко-голубое небо. У выхода собралась небольшая толпа. Мэнн немного постоял, разглядывая встречающих. Увидел того, кого искал, и помахал рукой. Это был невысокий жилистый мужчина лет шестидесяти или чуть меньше, волосы с проседью, в клетчатой рубашке. Он стоял, расставив ноги и упершись руками в бедра, как военный. Мужчина тоже помахал и направился к ним. Потряс руку Мэнна обеими руками:
— Рад тебя видеть, Джонни. Никак не можешь не ввязываться, нет?
Голос у него был очаровательный, с каким-то почти комическим оттенком. Говорил он с мягким дублинским акцентом, переходившим в визгливый филиппинский. Интонация поднималась в конце каждого предложения.
— Приятно видеть вас снова. Святой отец, это вам. — Мэнн протянул ему бутылку мятного виски. — А это моя коллега — Бекки Стэмп, из Лондона. Бекки, познакомься со святым отцом Финном О'Коннеллом.
— Добро пожаловать и вам, и виски. — Он пожал руку Бекки. Он обладал шармом кинозвезды. Блестящие изумрудно-зеленые глаза казались еще более зелеными на загорелом лице. Вокруг рта глубокие морщины от смеха. Брови густые, напоминающие черных стрекоз. Он увлек ее в сторону с пути багажной тележки. — Как дела там, в Англии? Наверное, лето, или как?
— Почти, святой отец, но оно очень медленно наступает.
— Скажите, это ваш первый визит на Филиппины? — Он уже вел их в сторону от выхода.
— Да. Я бывала раньше в Таиланде, на Бали, на Гоа, но никогда не была здесь. Дивное место.
— Да, дивное место, дивные люди — доверчивые и счастливые. Они всем пытаются угодить. Наверное, это им мешает, как думаете?
— А вы, святой отец? Вы так далеко от дома. Что здесь делает священник?
— Ха… — Смех был коротким и резким, как взрыв в воздухе. — Я надеюсь, что это промысел Господень. Так или иначе, но я постоянно занят. Расскажу вам об этом подробно, когда доберемся до тенистого места. Приятно видеть вас здесь. Идемте же.
Бекки оглядывалась по сторонам, пока святой отец Финн вел их через парковочную стоянку. Кругом было много народа. Люди либо просто бродили, либо сидели в тени под пальмами, которые были высажены по периметру здания аэропорта. Ей все тут напоминало музыкальный фестиваль, где делать было нечего, только бродить в толпе. Слева — окруженный пальмами аэропорт; справа — парковка общественного транспорта, где уже образовывались очереди на большие джипы-такси, которые перевозили пассажиров в город. Эти джипы — основной вид общественного транспорта на Филиппинах. Они были пестро украшены, все боковые окна открыты. Святой отец Финн опередил детективов на несколько шагов, он был превосходным ходоком. Бекки шла рядом с Мэнном.
— Здесь много священников? — спросила она, когда они проходили мимо очереди на такси.
— Да, и они здесь уже много лет. Они на Филиппинах повсюду, главным образом орден Святого Колумбы.[3] Они проделывают потрясающую работу, срамя правительство и заставляя его решать некоторые проблемы. Финн организовал приюты для детей, попавших в беду, здесь и еще один в Анджелес-Сити, к северу от Манилы. — Мэнн обратился к Финну, который был на несколько шагов впереди: — Я ждал, что нас встретит святой отец Вини. Не думал, что вы здесь. Как дела, святой отец?
— Я приехал сюда, чтобы забрать ребенка — мальчика Эдуардо. Он в данный момент прячется. Мы вытащили его из тюрьмы. Его облыжно обвинили в воровстве и посадили на два месяца. Закрыли в камеру с мужчинами, среди которых были и педофилы. Ребенка подвергли ужасному насилию. Это будет первый случай, когда филиппинское правительство привлекут к суду. Мальчика следовало защищать, а этого не было сделано. Он даст против них показания. Они будут тянуть с судом так долго, как только смогут. Судебный процесс продлится не менее двух лет. Я приехал, чтобы сопроводить Эдуардо в Анджелес-Сити, где смогу его защитить. Но это не единственная причина, почему я здесь. Мне позвонила молодая женщина, которая когда-то жила с нами, в нашем приюте. — Он остановился и повернулся к Мэнну. — Ты Среду помнишь, Джонни?
— Я помню Среду. Щекастенькая девушка, американо-азиатка, несколько месяцев жила у вас в приюте, верно? Это было семь или восемь лет назад. Она, должно быть, уже выросла.
— Да. Мы спасли ее от педофилов, когда ей было двенадцать. Она оставалась в нашем приюте несколько месяцев, затем сбежала — это ведь не тюрьма, мы не можем заставить детей оставаться у нас. Ну, к сожалению, связь с ней мы потеряли. Я понятия не имел, что с ней случилось, пока она мне не позвонила. Я предполагал, что она вернулась в бары, как делают многие, но ошибся. Когда Среда позвонила, то сказала: тогда она обнаружила, что беременна, и боялась нам признаться. Это меня огорчило — ведь нет ничего более радостного, чем рождение ребенка, вне зависимости от обстоятельств. Так или иначе, она вернулась сюда, в Давао. Ей было тринадцать, когда она родила девочку. Она была хорошей матерью. Но ребенок пропал.
Они дошли до машины — видавшей виды серой «тойоты». Святой отец обошел ее и быстро открыл все дверцы, пока Мэнн открывал багажник и укладывал туда чемоданы. Жара в салоне была удушающей.
— Надо подождать несколько минут, пока машина проветрится. Как тронемся, включим кондиционер.
— У вас есть кондиционер? Впечатляет, — сказала Бекки, когда Мэнн захлопнул багажник.
— А, ладно, наверное, я слегка преувеличил, да? — спросил Финн с хитрой улыбкой. — У нас в машине филиппинский кондиционер. Когда стекла опушены, это означает, что кондиционер включен. Если подняты, то выключен. Поэтому если вы не возражаете… — Он жестом показал на окна машины.
Бекки улыбнулась:
— Разумеется. — Она расположилась на заднем сиденье и принялась опускать стекла с максимальной скоростью. Ее ноги уже прилипли к горячей коже сиденья.
Мэнн расположился впереди, рядом со святым отцом Финном, который со скрипом двинул рычаг передач и зигзагом выехал со стоянки. Бекки улыбнулась вооруженным охранникам в сторожевой будке у выезда с парковки, которые улыбнулись в ответ. Их ружья были прислонены к стене будки.
— Мне требуется информация об эскадроне смерти, святой отец, — сказал Мэнн, положив локоть на открытое окно и опустив солнцезащитные очки. — Похоже, он набирает силу не по дням, а по часам. Эти люди убивают всех, кого власти считают нежелательными элементами. Я думал, мировая пресса заставит власть имущих их остановить.
— А как еще ты мог думать? Только все ровно наоборот. Их хвалят за отличную работу. Правительство призывает другие города последовать их примеру — убрать ненужных людей с улиц. Было даже предположение, что правительство косвенным образом их с этой целью финансирует. А как же иначе они могли существовать? — Святой отец перекрестился и удрученно покачал головой. Его странный стиль вождения, казалось, вполне соответствовал способам вождения остальных. Машины сигналили, вертелись и непрерывно тормозили. — Правительство поддерживает город, считая, что именно так избавляются от преступности. С эскадроном смерти что-то произошло — там теперь новое руководство, я думаю. Это очень большая команда, не просто группа громил на мотоциклах. У них есть новые машины, черные, без номерных знаков, естественно, — и в них увозят детей.
Они обогнали «скорую помощь» без окон. Занавески развевались, и внутри можно было рассмотреть мужчину, который сидел, наклонившись вперед, с синей маской на лице. Медсестра держала его сзади за футболку, чтобы он не упал и не вывалился из машины.
— Это правда, что маленькими детьми торгуют? Вы думаете, именно это произошло с дочерью Среды? — спросила Бекки, наклоняясь вперед, между двумя передними сиденьями. В этой старой машине отсутствовали ремни безопасности.
— Да, мы так думаем. В нашем приюте мы слышали немало рассказов детей, чьи друзья пропали. Они видели, как появлялись мотоциклисты в черном, убивали одного или двух ребятишек, а остальных запихивали в машину, которая их сопровождала. Эти люди выбирают очень юных девочек. Я свожу вас поговорить со Средой. Она будет рада тебя видеть, Джонни.
Они уже проехали район с широкими дорогами в шесть полос, вдоль которых стояли длинные низкие фабричные здания и поселения скваттеров, которые лепились к фабричным стенам, занимая все свободное пространство. Шоссе начали разветвляться, становились узкими и забитыми транспортом, приближаясь к городу. Вдоль дорог ветер носил мусор, который застревал в колючей проволоке, огораживающей дорогу. Рекламные щиты были старыми и обтрепанными, на них висели разодранные плакаты. Женщина, рекламирующая гигиенические салфетки, виновато улыбалась с большого щита.
