Кристоффер Карлссон - Невидимка из Салема
– Ты не знаешь, как у него дела?
– Нет. Но думаю, что все нормально. В любом случае, ему лучше, чем парню, которого он ударил ножом.
Пойти к башне было идеей Грима. Лично я предпочел бы находиться там, где ничто не напоминало о Юлии. Вместо этого мы поднялись на самый верх. Мой друг уселся на выступ, на то самое место, где несколькими днями ранее сидел я, когда Юлия скинула трусики и забралась на меня. Это было как-то абсурдно, нереально.
– Над чем ты смеешься? – спросил Грим.
– Что?
– Ты смеялся.
– Ага. Да нет, ничего. Просто в голову пришла странная мысль.
– Когда мы встретились в лагере, – сказал Грим, доставая бутылку какого-то алкоголя и два стакана из своего маленького рюкзака, – мы даже не успели поговорить о тебе.
– По-моему. мы обсуждали другие, более важные вещи, – пробормотал я.
– Как проходит твое лето?
– Хорошо. Как мне кажется. Мике съехал из дома. Мы с отцом помогли ему с переездом и с тех пор не видели. – Я замолчал. Однако нужно было сказать что-то еще. – Я ужинал у вас дома.
Грим наполнил стаканы и протянул один мне. Сначала я сделал небольшой глоток, затем он.
– Чертовски крепкая. Думаю, это абсент или что-то в этом духе. – Он выпил еще. – Ты был у нас дома?
– Хотел одолжить диск, – ответил я.
– Какой?
Я пожал плечами.
– Не помню уже.
– Ага. Не до того было? – спросил Грим.
– Да.
– Отец заставил тебя поесть?
– Точно.
Где-то вдалеке раздался громкий звук, и завыли автомобильные сигнализации.
– Это, – начал Грим, – не вина Юлии, а вина мамы… Я говорил, что у нее проблемы?
Мне это было известно, но трудно было вспомнить, кто мне рассказал – он сам или Юлия. Все стало так сложно…
– Я не помню. Наверное.
– Ну, в общем, у нее есть проблемы. Они у нее столько, сколько я себя помню. Все идет какими-то волнами: то лучше, то хуже. Когда меня отправили в колонию, ей стало хуже. Если я правильно понял. И отец неосознанно – по крайней мере, я думаю, что это так – возложил вину за все на Юлию. Я толком не знаю, просто стараюсь держаться в стороне. Мне это нетрудно, даже в каком-то смысле нравится. Лучше не влезать в это, особенно когда видишь, как туго приходится Юлии. Но дома из-за этого оставаться невозможно. – Он рассмеялся. – Несмотря на все это дерьмо в колонии, было не так уж и плохо уехать из дома. Понимаешь? Мне кажется, что я вообще не понимал, насколько все было плохо, пока не взглянул на это со стороны.
– Вы можете попросить о помощи, – произнес я.
– Кого?
– Не знаю. Социальные службы…
– Социальные службы могут катиться к черту. Они уже копались в нашем белье.
– Кого-нибудь другого?
– Ну, кого? – спросил Грим. Он выглядел очень измученным. – Кого нужно просить о помощи? К кому обращаться? И это должен делать я?
– Не знаю, – ответил я.
– Хватит говорить «я не знаю». – Он прислонился затылком к башне и закрыл глаза. – Когда я сейчас пришел, чтобы оставить вещи, дома царил настоящий хаос. Думаю, что мама забыла принять таблетки, а отец напился. Он снова начал работать, а когда он работает, то пьет еще больше, чем обычно, – наверное, потому, что у него кошмарная работа.
Какое-то время мы сидели молча. Я хотел уйти, чтобы увидеть Юлию, узнать, как у нее дела. От переживаний мои ладони стали холодными и мокрыми от пота.
– Я видел Влада и Фреда.
– Что? – спросил Грим.
– Влад и Фред.
– Те идиоты, которые доставали тебя?
– Да. Я видел их сегодня. Думаешь… – После глотка из стакана в горле ужасно запершило, а в желудке разгорелся огонь. Изо всех сил я старался скрыть свой испуг. – Думаешь, они вернулись назад?
– С какой стати кому-то сюда возвращаться? Они просто были у кого-то в гостях или типа того.
Грим достал CD-плеер из рюкзака и дал мне один из наушников. Мы сидели и слушали музыку, пока батарейки не разрядились. Домой я возвращался уже в темноте и боялся столкнуться с Владом и Фредом. Но этого не случилось, и вообще я больше никогда их не видел.
– Ты какой-то невеселый, Лео. – Отец оторвался от газеты и поставил чашку с кофе на стол.
– Просто устал. – В голове шумело и, каждый раз, когда я моргал, глаза щипало. – Я поздно вчера лег.
– Поздно. – Отец задумчиво кивнул. – Я не слышал, когда ты вернулся домой.
– Не знаю, сколько было времени.
– По крайней мере, принимая во внимание то, как ты пахнешь, не трудно догадаться, чем ты занимался, – сказал он.
– От меня не пахнет.
– Да уж. Лучше сказать – воняет.
– Маме не говори, – сказал я, медленно прожевав кусок поджаренного хлеба.
– Откуда вы взяли алкоголь? Какая-нибудь контрабанда?
– Нет, пап, – ответил я и вздохнул.
– Я не могу запретить тебе пить. Мы всегда разрешали Мике. Но…
– Вообще-то запрещали, – послышался голос мамы, а вскоре и ее шаги, приближавшиеся к кухне. С очень недовольным выражением лица она посмотрела на меня. – Если еще раз выпьешь, будешь сидеть дома.
– Анни, – начал отец, – он не…
– Нет, – безапелляционно заявила мама и посмотрела на отца. – Хватит уже. Его дома-то не бывает.
– Анни, дай мне поговорить с ним.
Мама посмотрела на меня, затем – на своего мужа и снова на меня.
– Ты будешь вести себя нормально, начиная с этой секунды, – сказала она и ушла.
Отец выглядел усталым. Он сделал глоток кофе и начал рассматривать недоеденный кусок хлеба на моей тарелке.
– Ты не будешь доедать?
– Я не голоден.
– Тебе нужно поесть. – Он замолчал на секунду, словно задумавшись. – И мне, и маме было бы легче, если б ты нашел работу.
– Папа, бли…
– Да, да, да, – перебил он и поднял руки, словно извиняясь. – Я знаю. – Он облокотился на стол и нагнулся вперед. – Мама права, Лео. Но есть же еще что-то, да?
– Что ты хочешь сказать? – пробормотал я.
– Как я уже сказал, ты выглядишь грустным. – Он сделал паузу, но понял, что больше я ничего не отвечу, и продолжил: – Ты можешь поговорить со мною, если хочешь.
Я неуверенно взглянул на него.
– Как хорошо ты знаешь тех, кто живет в Триаде?
Отец удивленно поднял брови.
– Здесь никто никого не знает, даже собственных соседей. То есть, нельзя сказать, что я с кем-то тут вообще знаком.
– О’кей.
– Речь о ком-то, кто живет в нашем доме?
– Нет. – Я кивнул головой в сторону окна. – О ком-то из того дома.
Отец проследил за моим взглядом и увидел дом, в котором жила семья Гримбергов.
– Я понимаю.
– Ты знаком с кем-нибудь из того дома?
Он отрицательно покачал головой и отпил кофе.
– Это девушка.
– Почему ты так решил?
– Отцы чувствуют такие вещи.
Я сделал глубокий вдох. Отец выглядел так, словно ждал чего-то. По крайней мере, он попытался. Я встал из-за стола и, не сказав ни слова, пошел в свою комнату. Закрыл дверь и сел у окна, глядя на дом, где жили Гримберги, в надежде увидеть Юлию.
За окном ничего не происходило. Мне стало жалко себя, а отец так и не зашел ко мне. В конце концов я улегся на кровать и слушал музыку весь остаток дня. Была мысль позвонить им, но было страшно, что трубку возьмет Грим и, я уверен, почувствует подвох. А если на звонок ответит Юлия, то брат спросит, с кем она говорила и ей придется лгать. Обманывать у нее получалось не очень хорошо, и мне в ней это нравилось, но в данном случае это скорее было бы недостатком.
В конце концов, я все же набрал номер.
– Диана Гримберг.
– Я… Это Лео. А…
– Минутку, – ответила она. – Юлия. Телефон.
Невероятно тихий голос матери Грима было невозможно услышать, если не стоять рядом. Может быть, у человека развивается какая-то чувствительность или обостренное внимание, если он живет с кем-то типа Дианы Гримберг, потому что вскоре я услышал приближающиеся шаги.
– Кто это? – спросила Юлия свою маму, но та не ответила. – Алло, – наконец в трубке раздался знакомый голос.
– Привет, – сказал я.
– О. Привет. Подожди.
Шаги. Слышно, как открывается, а потом закрывается дверь. Играет музыка, затем тишина.
Мы говорили и не могли наговориться. Через несколько дней мне придется уехать на неделю на остров Эланд. Там живет мой дядя с семьей, и мы всегда проводили неделю в конце летних каникул у них в гостях. Больше мы никуда не выезжали. Мой брат всегда ездил с нами, но не в этот раз. Ему нужно было работать.
– Почему ты не сказал об этом? – спросила она. Ее голос звучал немного расстроенно.
– Я сначала… Я думал, что не поеду.
– Почему нет?
– Из-за тебя.
– Понятно, – сказала Юлия. – А теперь, значит, все же собрался.
– Да, придется.
– А что изменилось?
– Не знаю… Ничего.
– Но что-то ведь должно.
Я лежал и долго слушал ее дыхание. Интересно, вдруг Грим за стеной слышит, о чем мы разговариваем…
Время на Эланде шло ужасно медленно. Мы вернулись через неделю, и в Салеме кое-что уже успело случиться. Около Дома молодежи я встретил Грима – его глаз заплыл и светился сине-лиловым цветом. Он пытался скрыть это парой солнечных очков «Wayfarer», но безуспешно. Синева была слишком густой. Мы нашли скамейку под солнцем. Грим рассказал, что сделал идентификационную карточку одному парню, который попытался пройти по ней в клуб.
