Патрик Бовен - Цирк монстров
Конни явно не ожидала такой любезности. Она слегка покачала головой:
— Мистер Дент…
— Я ведь уже сказал: зовите меня Джордж.
— Хорошо, Джордж. Сейчас мне придется вас оставить. Пол собирался поговорить с вами наедине. Он много о вас рассказывал…
Отец рассмеялся — глухо и хрипло, но без малейшего сарказма. Это был искренний смех.
— Спасибо. Я ценю вашу тактичность.
— Могу я кое-что сказать? — спросила Конни.
— Пожалуйста.
— Я вас представляла себе этаким деревенским грубияном. Мрачным типом с татуировками на руках… ну, что-то в этом роде.
— И?..
— Но на самом деле вы совсем другой. Я нахожу вас очень обаятельным.
— Думаете, обаятельный человек не может быть преступником?
— Честно говоря, мне трудно представить вас в тюрьме.
Отец горделиво выпятил грудь:
— Позвольте представиться: заключенный Рэйфордской тюрьмы. Место для худших из худших. Именно там был поджарен на электрическом стуле Тэд Банди[14].
— В самом деле?
— Кстати, у электрического стула есть прозвище: «старуха Спарки». Насколько я знаю, он существует там до сих пор, хотя сейчас приговоренным к смертной казни делают смертельную инъекцию.
— Кстати, я помню песню рок-группы «Линьярд Скиньярд» — «Четыре стены Рэйфорда». О заключенном, который мечтает сбежать.
— О, это наша любимая песня. Каждый из нас ее постоянно мурлыкал под нос. Это ведь и правда мечта любого заключенного.
Конни протянула ему руку:
— Рада была с вами познакомиться, Джордж.
— Весьма польщен, мисс Ломбардо.
Отец смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида. Потом вздохнул:
— Конечно, твоя жена Клэр хороша собой, но в этой девушке просто бездна природного шарма.
— Ах вот как? — сухо сказал я. — Но как ты можешь их сравнивать, если ни разу в жизни не видел мою жену?
Он снова сел в свое кресло-качалку, сцепил руки и прижал кончики указательных пальцев к губам. Закрыл глаза.
Прошло некоторое время.
Потом его веки слегка разомкнулись.
— Ты ведь не идиот, Пол. Никогда им не был. Полагаю, ты проверил журнал посещений.
Он говорил, конечно, про толстую засаленную тетрадь, которую дал мне Эдвар. Ту, в которой я обнаружил знакомую подпись, что потрясло меня до глубины души. Мой отец даже не пытался ничего отрицать.
— Да, она в самом деле меня навещала.
— То есть как? — с трудом выговорил я, поскольку меня душил гнев.
— Я ее не заставлял, если ты вдруг так подумал. Она приезжала по собственному желанию. Одна, без Билли. Она выбирала время, когда должна была вести уроки танцев.
Когда должна была вести уроки танцев. Вот так вот.
— Несколько раз она отменяла свои уроки, чтобы меня навестить. Надеюсь, из-за этого у нее не возникло серьезных проблем. Кажется, руководству клуба не нравились ее отлучки…
Невероятно. Вот почему Клэр ничего не говорила мне об отмененных уроках — она ездила к моему отцу. Не к любовнику, как я опасался. Вроде бы это должно было меня обрадовать, но никакой радости я не чувствовал.
— Ты, конечно, предпочел бы, чтобы мы никогда не встретились, — продолжал Джордж. — Но она сама решила познакомиться со мной. И привезла мне фотографии Билли. Они здесь, даже у меня при себе.
Он вынул конверт из кармана пиджака. Его взгляд стал умиротворенным, почти нежным. Он протянул конверт мне:
— Посмотри. Там и твои есть. И твоей матери.
Последняя фраза наконец вывела меня из оцепенения.
— Я запрещаю тебе общаться с моей семьей! — резко сказал я. — Раз уж тебе так нужны были фотографии, попросил бы их у меня!
— Да ты бы ради меня и пальцем не пошевелил.
— С чего ты вдруг решил пообщаться с Клэр?
— Я уже стар. Старики сентиментальны.
— ТЫ МЕНЯ БРОСИЛ!
Я выкрикнул эту фразу во весь голос, даже не отдавая себе в этом отчета.
— Ах вот как? — проговорил отец с нехорошей улыбкой. — Значит, это я уехал от тебя на другой конец страны? Это я постарался сделать все, чтобы ты видел во мне какого-то прокаженного, к которому нельзя приближаться? Я даже не был у тебя на свадьбе, даже не держал своего внука на руках!
Он сделал усилие над собой, чтобы успокоиться, но я видел, что он весь дрожит.
Однако это меня ничуть не смягчило.
— Ты — чертов псих и наркоман! — заявил я, упирая указательный палец ему в грудь. Его глаза превратились в две узкие щели. — Ты никогда не проявлял никакого интереса к семье! — продолжал я. — И сейчас то же самое, просто ты боишься загнуться в одиночестве! Единственное, что тебя когда-либо интересовало, так это твои животные. Джордж Дент и его… — Я обвел широким жестом окружающее пространство. — И его гребаный зверинец!
— Не говори так, Пол. Они тоже заслуживают уважения. — Его голос понизился и стал шелестящим, как тонкая оберточная бумага. — Животные порой опасны. Или жестоки. Но они никогда не скрывают своей истинной натуры. Чего не скажешь о людях, не так ли?
Отец сунул руку за борт пиджака и задержал ее там, словно не решаясь достать из внутреннего кармана то, что собирался.
Хмыкнув, я сказал:
— Ну и что ты со мной сделаешь за эту непочтительность? Вытащишь свой старый ремень и всыплешь мне по заднице, как в детстве?
Он замер. Выражение его лица преобразилось. Признаюсь, я не знал, что и думать. Он как-то сразу показался мне очень старым и немощным. Неужели этот человек в молодости и в самом деле раздавил ребенка грузовиком? Для меня не составляло никакого труда представить отца употребляющим наркотики, но от него всегда исходила такая властность, такая сила… Я никогда не видел, чтобы он потерял над собой контроль. Даже сегодня, когда воздух между нами был буквально насыщен электричеством, которого хватило бы, чтобы осветить весь Майами, отец оставался спокойным. Он контролировал себя. А я, как прежде, был маленьким хнычущим мальчиком, который очень боялся, что отец его оставит.
Мой гнев улетучился в одно мгновение.
— Папа… — Теперь мой голос звучал почти умоляюще. — Клэр и Билли вчера исчезли. Хоть раз в жизни ты можешь сказать мне правду?
На секунду в его взгляде промелькнуло что-то необычное. Как будто в глубине его души приоткрылась какая-то дверь… Во всяком случае, на сей раз он воздержался от своего обычного сарказма.
Он машинально провел языком по губам. Рука его по-прежнему оставалась под пиджаком.
— Ты знаешь, где они? — наконец не выдержал я.
— Нет.
— Кроме Клэр, тебя здесь кто-нибудь навещал?
— Нет.
— Клэр когда-нибудь тебя фотографировала? На мобильный телефон?
Он помолчал. Затем произнес:
— Насколько я помню, нет.
— Ты что-нибудь слышал о человеке, который возглавляет фирму «Карнавал теней»? Он называет себя Алан Смит. Или Кош Чародей.
Его ресницы чуть заметно дрогнули.
— Нет.
Он отвел взгляд.
Еще секунда — и я поверил бы отцу.
— Кажется, ты зря потратил время на эту поездку, — сказал он с непроницаемым лицом.
— Кажется, да.
— У тебя есть еще вопросы?
Я не знал, что сказать. Слишком много противоречивых эмоций боролось во мне. Я приблизился к отцу, чувствуя усталость от этого психологического поединка, и сжал кулаки.
Он поднялся. Его рука наконец выскользнула из-под края пиджака наружу. В ней был пистолет. И отец направил его прямо мне в грудь.
Я смотрел на отца, не веря своим глазам:
— Папа, что ты делаешь?
— Извини, Пол.
Он выстрелил. Я ощутил резкий толчок в грудь.
Я не мог поверить в случившееся — даже когда рухнул на пол. Мне казалось, что моя грудь разорвана.
Мой отец не мог меня убить! Он ведь не мог этого сделать, правда же?
Потом меня окутала чернота.
Глава 27
Конни терпеливо ждала окончания разговора, стоя под домом на сваях и глядя на дождь. Она обняла себя за плечи и слегка потерла их ладонями, пытаясь согреться. Она охотно вернулась бы в машину, но ключи остались у Пола. Порывшись в карманах, Конни нашла бисквитное печенье в упаковке, взятое с собой в дорогу. С дерева слетел ворон и опустился на мокрую траву. Она разорвала упаковку и надкусила печенье. Ворон наблюдал за ней, слегка подергивая головой.
— Что, тоже хочешь?
Раскрошив печенье, Конни бросила его птице. Но вместо того чтобы склевать угощение, ворон снова взлетел.
— Да ты привереда!..
Она проследила за птицей, потом перевела взгляд на клетку с клоунами. Примерно десяток манекенов, каждый с пластиковым пакетом на голове. Одни ростом со взрослого, другие — с подростка.
Вообще, конечно, странная идея…
Грызя печенье, она разглядывала манекены. И вдруг сверху донесся глухой шум — как будто какой-то тяжелый предмет рухнул на пол почти у нее над головой.
