Харлан Кобен - Невиновен
Эд Штейнберг не из тех, кто склонен преувеличивать или заставлять людей звонить в позднее время. В этом плане он достаточно старомоден. У Лорен где-то записан номер его домашнего телефона. Но к сожалению, при ней его не было. Да к тому же она ни разу не звонила по нему Штейнбергу. Он не любил, когда его беспокоили в неурочный час. Его девиз: «Жизнь – это главное, а работа может и подождать». Обычно он уходил из конторы около пяти. Во всяком случае, Лорен не припоминала, чтобы когда-нибудь видела там босса после шести.
Сейчас шесть тридцать. На всякий случай она решила сначала позвонить на работу. Может, Тельма, его секретарша, еще не ушла. Она знает, как с ним связаться. Но Штейнберг поднял трубку после первого же звонка.
Плохой признак.
– Ты где? – спросил он.
– Еду из Делавэра.
– Заворачивай прямо сюда. У нас проблема.
Глава 18
Лас-Вегас, штат Невада
Региональный отдел ФБР
«Джон Лоренс Бейли»
Офис специального агента, начальника отдела
Для Адама Йетса день представлялся вполне обычным.
Во всяком случае, ему хотелось в это верить. В глобальном смысле обычных дней для Йетса не существовало, по крайней мере последние десять лет. Каждый день казался взятым напрокат временем, и проживал он его в напряженном ожидании, когда на голову обрушится пресловутый топор возмездия. Даже сейчас, когда большинство рационально мыслящих людей решили бы, что все прошлые ошибки остались позади, страх по-прежнему грыз и мучил Адама Йетса.
Тогда Йетс был молодым агентом и работал под прикрытием. И вот теперь, десять лет спустя, он работает здесь в должности специального агента и начальника отдела по штату Невада, – одна из самых высоких должностей в ФБР. Он заслужил ее, прошел все ступени. И за все это время не было даже малейшего намека на неприятности.
Так что, направляясь на работу сегодня утром, Йетс считал, что выдался еще один вполне обычный день.
Однако когда в кабинет зашел его главный советник Кэл Доллинджер, что-то в выражении лица старого друга подсказало Адаму, что тот день настал, даже несмотря на то что последние десять лет они и словом не обмолвились об инциденте.
Йетс взглянул на фотографию на столе. Семейный снимок – он, Бесс, трое детей. Девочки успели превратиться в девушек, ни один на свете отец не бывает полностью готов к подобному превращению. Йетс остался сидеть. Одет он был как обычно – брюки цвета хаки, туфли на босу ногу, яркой расцветки тонкий свитер.
Кэл Доллинджер стоял у стола и ждал. Он был огромен: рост – шесть футов семь дюймов, вес – около трехсот фунтов. Адам и Кэл дружили с детства, познакомились в возрасте восьми лет, учась в начальной школе Коллингвуда у миссис Колберт. Их прозвали Ленни и Джорджем – в честь героев Стейнбека из повести «О мышах и людях». Отчасти попали в точку – ведь Кэл был огромен и невероятно силен, – но нежности, присущей Ленни, не наблюдалось. Он был не человек, а скала – в физическом и эмоциональном смысле. Запросто мог убить кролика, приручив его, и не пожалел бы.
Но привязанность между ними существовала крепкая. Неудивительно. Когда столько лет прожито вместе, когда спасаешь друга от неприятностей, становишься единым целым. Да, Кэл мог быть жестоким, несомненно. Но, подобно большинству людей вспыльчивых, привык делить мир на черное и белое. В очень небольшом белом секторе находились его жена, дети, Адам и семья Адама. И он был готов защищать их до последнего вздоха. Весь остальной мир казался ему черным, недружественным и неодушевленным.
Адам Йетс ждал, но и Кэла Бог терпением не обидел.
– В чем дело? – спросил наконец Адам.
Взгляд Кэла обшарил комнату. Он опасался подслушивающих устройств.
– Она мертва, – сказал он.
– Которая?
– Старуха.
– Уверен?
– Тело нашли в Нью-Джерси. Мы идентифицировали его по серийным номерам грудных имплантатов. Скрывалась в католической школе в обличье монахини.
– Шутишь?
Кэл даже не улыбнулся. Он вообще не умел шутить.
– Ну а что, – Йетсу не хотелось произносить вслух имя Клайда, – насчет него?
Кэл пожал плечами:
– Понятия не имею.
– А пленка?
Кэл покачал головой. Да, этого Адам Йетс и боялся. Что закончится все не просто. Вернее, никогда не закончится. Он снова посмотрел на фотографии жены и девочек, потом оглядел просторный кабинет, грамоты и приказы о благодарностях на стенах, табличку со своей фамилией на столе. Теперь все это – семья, карьера, сама его жизнь – казалось призрачным и зыбким, точно завиток дыма, который невозможно удержать в руке.
– Надо ехать в Нью-Джерси, – сказал он.
Глава 19
Соня Макграт удивилась, услышав, как в замке повернулся ключ.
Вот уже больше десяти лет прошло после смерти сына, а фотографии Стивена в тех же рамках расставлены на столиках. Нет, к ним, разумеется, добавились другие. В прошлом году вышла замуж старшая дочь Сони Мишелл, и, естественно, появились ее свадебные снимки. Несколько в рамках украшали стену над камином. А новых фотографий Стивена уже никогда не будет. Они с мужем убрали все его вещи, перекрасили стены в комнате, отдали одежду в благотворительную организацию, но снимки эти убрать не решились.
Их дочь Мишелл, подобно многим невестам, предпочла групповые свадебные снимки. У жениха, симпатичного парня Джонатана, семья была большая. На фото красовались все. Соня с Кларком тоже снялись – позировали перед объективом с дочерью, с дочерью и будущим зятем, с родителями Джонатана. Но когда фотограф призвал сделать семейный снимок Макгратов, они отказались. Ведь на нем были бы Соня, Кларк, Мишелл и Кора, младшая дочь, но даже в такой светлый и радостный день на семейном снимке Макгратов зияла бы пустота, поскольку Стивена среди них уже не было.
Сегодня в большом доме стояла тишина. И началось это с отъезда Коры в колледж. Кларк опять «работал допоздна» – эвфемизм, заменяющий «спал со своей куколкой», – но Соне было все равно. Она никогда не упрекала его, не спрашивала, когда придет, потому что в присутствии Кларка дом становился еще более одиноким и тихим.
Соня поболтала бренди в бокале. Она сидела одна в темноте в так называемом просмотровом зале и искала какой-нибудь подходящий фильм на видео. Нашла что-то с Томом Хэнксом – сколь не покажется странным, но его участие, даже в самом дурацком фильме, почему-то действовало на нее успокаивающе. Но на кнопку пуска не нажимала.
«Господи, – подумала она, – неужели я достойна лишь жалости?»
Соня всегда была общительной, у нее было много преданных и замечательных друзей. Легче всего обвинить во всем их, мол, они устранились после смерти Стивена, старались исполнить свой долг, но постепенно под тем или иным предлогом отдалялись от нее, рвали связи.
Нет, это было бы нечестно по отношению к ним.
Это отчасти правда, но в том, как складывались в последние годы отношения с друзьями, Соня виновата сама. Она оттолкнула, отвергла их. Не хотела жалости и утешений, компаний, дружеских проявлений, сопереживания. Нет, ей вовсе не хотелось быть несчастной, но, вероятно, именно это состояние стало лучшей альтернативой.
Открылась входная дверь.
Соня включила маленькую лампу рядом с креслом. Вся остальная комната была по-прежнему погружена в полумрак. Затем она услышала шаги по отполированному паркетному полу в отделанном мрамором холле. Они приближались.
Соня ждала.
Секунду спустя вошел Кларк. Он ничего не сказал. Остановился в дверях и молчал. Соня, щурясь, всматривалась в лицо мужа. Показалось, что он постарел, но, может, лишь потому, что она давно не разглядывала мужчину, за которым была замужем. Он давно боролся с сединой, подкрашивал волосы. Закрашивал седые пряди с тем же тщанием, как и все остальное, что делал, но выглядела прическа все равно не лучшим образом. Кожа приобрела пепельный оттенок. И еще Кларк похудел.
– Как раз собиралась смотреть фильм, – сказала Соня.
Он продолжал молча смотреть на нее.
– Кларк?
– Я знаю, – промолвил он.
Нет, он имел в виду не фильм, который жена собралась смотреть. Что-то иное. Соня не стала спрашивать. Сидела неподвижно и тихо.
– Знаю о твоих встречах в музее, – добавил Кларк. – Уже давно знаю.
Соня решала, как лучше ответить. Очевидно, напрашивался ответ типа «Я тоже знаю о твоих похождениях», но он носит оборонительный характер, к тому же это несопоставимо. Ведь в ее случае речь идет не о любовной интрижке.
Кларк стоял опустив руки, пальцы подергивались, но в кулаки не сжимались.
– И давно знаешь? – произнесла Соня.
– Несколько месяцев.
– Так почему не сказал раньше?
Кларк пожал плечами.
– Откуда тебе известно?
– Я за тобой следил.
