Бентли Литтл - Возвращение
— Нам не разрешают садиться в машину к незнакомым людям.
— Мы поедем за вами, — предложила Мелани. — Садитесь на велосипеды и показывайте дорогу.
— Ладно, — кивнул Джерод.
* * *Рики жил в типовом доме в новой части города. Бауэр нельзя было назвать центром строительного бума, и «новая часть города» состояла из построенного десять лет назад района рядом с ровным, заросшим сорняками участком, где планировали построить второй район, но так и не построили. Они прошли сквозь дом, и Рики звал: «Мама! Папа!» — на всякий случай, — но родителей не было. Раздвижная стеклянная дверь вела на просторный задний двор. Справа, рядом со стеной дома, виднелось несколько холмиков земли высотой по пояс.
— Там, — махнул рукой Джерод.
Глен и Мелани пошли по лужайке к земляным холмикам; за ней Глен увидел боковой двор, а в его дальнем конце — высокий и широкий домик для игр, сколоченный из разномастных досок, дверей и старых вывесок. А перед домиком — большая яма футов шесть в диаметре.
— Там, внизу, — сказал Джерод.
Рики снова заплакал.
— Не волнуйся, дружок, — сказала Мелани и обняла мальчика. — Мы посмотрим, и если не найдем твоих родителей — а я уверена, что не найдем, — то поедем в полицию и скажем им, хорошо?
— В полицию? — повторил Рики, явно запаниковав. — Вы думаете, что они умерли?
— Нет, нет! Вероятно, они поехали в магазин или еще куда-нибудь. Не волнуйся. Полиция всегда занимается такими делами. Они редко гоняются за грабителями банков. Обычно просто помогают разрешать разные недоразумения. Как теперь.
Глен не был уверен, что стоит смягчать то, что может оказаться неразрешимой трагедией, но понимал, что должен держать рот на замке. Он прошел между холмиками земли и остановился у края ямы. В темноту спускалась импровизированная — с перекладинами, а не ступеньками — деревянная лестница.
Спускаться не было никакого желания.
Тем не менее он повернулся к мальчикам.
— У вас есть работающий фонарик?
— Есть, в домике, — кивнул Джерод. Он взбежал на холмик и стал перепрыгивать с одного на другой, потом съехал по склону последнего, ногой открыл маленькую незаметную дверь домика. Потом заполз внутрь и вынырнул с фонариком. — Вот. Мы берем его с собой, когда ночуем в палатке.
— Спасибо.
Глен взял фонарик, включил и направил луч в дыру. Он осветил шаткие перекладины лестницы, до самого дна, а также наклонные стены отверстия, но сама погребальная камера осталась в темноте. Был виден только один череп у подножия импровизированной лестницы — черные глазницы и застывшая навечно улыбка словно бросали ему вызов.
Глен подавил желание повернуться и бежать без оглядки.
— Стойте тут, — приказал он. Потом, крепко держа фонарь, начал медленно спускаться по ступенькам. Становилось холоднее. В нос ударил неповторимый запах древней смерти.
Внизу он остановился и обвел вокруг лучом фонаря. Погребальная камера оказалась гораздо больше, чем он предполагал. Помещение со стенами из необожженного кирпича тянулось дальше, чем доставал свет, и Глен теперь понял волнение Эла. Должно быть, профессор очень обрадовался при виде такого количества неисследованных скелетов анасази.
Но мальчики были правы. Тут все изменилось. Судя по рассказу Эла, это выглядело как массовое захоронение: целые скелеты лежали друг на друге на земляном полу и в нишах стен, а в дальнем конце крипты была сложена груда костей. Но теперь… такого он никогда в жизни не видел. Ни одного целого скелета. Все кости и черепа были разделены, а из них составлены огромный стол и несколько стульев, а также — что соответствовало описанию мальчиков — забор по периметру погребальной камеры с, похоже, открывающимися воротами. Груды небольших костей как будто повторяли холмики земли наверху; кроме того, тут были полки, сундук, комод, кровать, несколько торшеров — всё из лишенных плоти останков давно умерших людей. Глен не знал, что скрепляет кости, да и не хотел знать. Это напоминало комнату в аду, и главным предметом в ней было то, что мальчики назвали «скульптурой»: жуткая пародия на произведение искусства высотой в пятнадцать футов, состоявшая из поставленных друг на друга и чем-то скрепленных черепов. Нечто похожее на выполненного в стиле кубизма демона — изогнутая и изломанная фигура с квадратной, непропорционально большой головой. Что скрывалось дальше, в темноте, Глен сказать не мог.
— Хочешь, я спущусь? — крикнула Мелани, стоявшая у края отверстия.
— Нет! Стой там!
— Я иду! Посвети фонарем на лестницу!
Глен услышал, как ее ноги ступают по перекладинам, и повернул луч фонаря, чтобы Мелани видела, куда ступать. Она спускалась медленно, одной рукой держась за шаткую лестницу, а другой упираясь в стену из необожженного кирпича. Когда Мелани оказалась на дне, Глен повернул луч фонаря, чтобы осветить внутренность погребальной камеры, и услышал ее изумленный вздох.
— Да, — сказал он.
Мелани молча смотрела.
— Ты кого-нибудь тут видишь? — наконец спросила она.
Глен покачал головой.
— Эй! — крикнула Мелани, и ему захотелось зажать ей ладонью рот — он боялся, что крик предупредит кого-то об их присутствии. — Есть тут кто-нибудь?
— Мама! — крикнул Рики сверху. — Папа!
— Оставайтесь там! — рявкнул Глен. — Не смейте спускаться!
— Мы не спускаемся! — крикнул в ответ Джерод.
Глен глубоко дышал. Он нервничал. Он поверил мальчикам даже до спуска сюда, но теперь, увидев все собственными глазами, испугался еще больше.
Рики и Джерод были правы насчет костей.
Они действительно двигались.
Ничего явного, ничего, что можно было бы доказать, но Глен слышал звуки, сухой скрежет от трения кости о кость, стук твердых кальцинированных черепов друг об друга. Каждый раз, когда он направлял луч света в какое-либо место, там все было неподвижно, но когда смотрел туда снова, всегда замечал небольшие изменения. Потом он увидел лицо Мелани и понял, что это не галлюцинация.
Глен шагнул вперед, но рука Мелани удержала его.
— Пора подавать заявление о пропаже людей, — сказала она.
Глен кивнул. Ему хотелось поскорее выбраться отсюда, и он был благодарен Мелани за просьбу уйти. Он не знал, в чем причина всего этого и что это может значить, но здесь, в погребальной камере — как и в комнате с всклокоченной фигурой в каньоне Чако, — притаилось зло.
Зло.
Будь он где-то в другом месте, эта мысль заставила бы его рассмеяться. В его лексиконе не было такого слова. Оно казалось ему пережитком прошлого, архаичным термином для вышедшего из моды понятия.
Но теперь Глен знал, что зло существует. Оно реально, и оно здесь.
Они посадили мальчиков в машину и поехали в полицейский участок; дорогу показывала Мелани. Когда они подъехали к участку, она вдруг резко выпрямилась на своем сиденье и повернулась к Глену.
— Рон!
Рон! Ну, конечно! Они совсем забыли о Роне и его ночном аресте.
— Может быть, он что-то знает, — сказала Мелани.
— Если он еще в тюрьме.
Рон был в тюрьме. Рассказав дежурному сержанту, что сообщили им мальчики и что они сами видели в доме Рики, Мелани и Глен заполнили и подписали бланк заявления и с облегчением передали детей следователю, который обещал связаться с родителями Джерода и найти родителей Рики. Потом они написали отдельные заявления от своего имени о пропаже Эла, Джуди, Рэнди и Бака, после чего встретились с Роном в пустой, запертой комнате для свиданий.
Молодой человек был в ярости.
— Где Эл, черт бы его побрал?! Он сказал, что приведет мне адвоката и добьется освобождения под залог, но я просидел тут три дня, а от него нет никаких вестей!
— Три дня? — переспросила Мелани.
Рон по ее голосу почувствовал, что что-то не так, и его гнев мгновенно сменился настороженностью.
— Да, — подтвердил Рон. — С утра вторника, — он перевел взгляд с Мелани на Глена. — Что случилось? Почему вы здесь?
Они рассказали.
— Твою мать, — выдохнул Рон, откидываясь на спинку стула.
Глен наклонился к нему.
— Мы подумали, может, ты нам что-то расскажешь…
— Шутите? Я понятия не имею, что случилось. Я знаю еще меньше, чем вы.
Он был прав.
— Они пропали? Правда? Все?
Глен кивнул.
— Черт, — изумленно покачал головой Рон. Потом поднял взгляд на Глена. — А со мной теперь что будет?
— Не знаю, — Глен посмотрел на Мелани, которая растерянно пожала плечами. — Эл привел тебе адвоката? Ты виделся с…
— Ни с кем я не виделся, черт возьми! Я просто… ждал, — Рон сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Теперь понятно, почему пропал Эл.
— Я не представляю, как это устроено, — признал Глен. — Все мои знания о тюрьме и адвокатах почерпнуты из телевизора.
