Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

— И тут как прыгнет на лобовуху огромная псина. Глаза красные, морда в крови, с клыков капает. Я охуел, рванул руль в сторону, а там — столб. Сходил, блин, за водкой. Потом меня те же врачи и нашли, хорошо, что на месте не убили. В чувство привели, ржали, конечно, знатно — это кто-то из местных алкашей откопал новый экспериментальный наркотик и решил попробовать его распылить. Потом пересрался и вызвал скорую. Они-то все в навороченных респираторах с фильтрацией, а я сунулся не в то место и не в то время...

Дополнение | День, улица, врачи и крыша ч.2

Потом его ждали долгие разборки с ментами, суд, вынесший оправдательный приговор — состояние аффекта, и взбесившаяся тётка с бутылкой в качестве оружия. Конечно, ей пришлось компенсировать нанесённый государству ущерб. Он долго потом выковыривал из себя осколки стекла.

С начала истории Алиса успела от полуулыбки дойти до тихих смешков. Всё-таки интересно — вроде, знаешь человека вдоль и поперек, а и что-то новенькое. Вон, тётка появилась. Раньше её вроде не было, хотя утверждать на все сто она не бралась. Мысли до сих пор были в кучке.

— Миленько, — Каста выгнулась и вернулась в обратное положение. — Я, вроде, такой наркоты даже не помню. По крайней мере, собаки огромные на меня не кидались. Если просто лютый треш вспоминать: я, лет в пятнадцать, чуть с крыши не сиганула. Тоже прикольно было, полетать захотелось. Кто-то поймал.

История веселой не была, но тогда казалось — обхохочешься. Почему-то всё всегда возвращалось к одному — наркотикам и смерти.

— Скорее всего, я просто сбил какую-то животинку.

Ворон пожал плечами и запустил пальцы Алисе в волосы. Полетать ей хотелось... А, впрочем, в детстве меньше всего задумываешься о смерти. Каста прикрыла глаза, подставляясь под ласку.

— А ты... Как себе представляешь всё это? — спросила, резко переключая тему. — Думаешь, сумеем грохнуть весь участок и даже никому задницу не надерут?

— Мы успеем уйти и подчистить следы до того, как до них допрёт, что тут вообще происходит. — Ворон искренне в это верил, а, может, просто очень сильно надеялся. — Так что, когда допрёт — наши задницы будут уже в безопасности. Главное, работать чисто и по плану, без отступлений.

— А ведь много чего пойти не так может, а? Если какая-нибудь зараза просто не окажется на месте? Кому за ней потом таскаться, а? Тебе? — она скептически выгнула бровь. — Я так не играю. Хреново, всё-таки, когда вариантов толком нет.

Были ещё, конечно, были, но в них все превращались в трупы, и Алиса — в том числе. И такой расклад ей не нравился.

— Риск — дело благородное, но всё же будет хорошо. Да?

— Убить какую-то заразу — дело на полчаса, — мягко ответил Ворон. — Вариант отказаться от мести меня лично не устраивает, — добавил строго, а потом окончательно растаял и коснулся губ Алисы коротким поцелуем. — Да. Будет.

В такие моменты он был готов пообещать хоть звезду с неба и убиться, пытаясь её достать, лишь бы она не смотрела на него так своими серыми призрачными глазами, в которых явно читалось беспокойство. Он всегда мечтал, чтобы Алиса улыбалась.

— Учитывай, что у заразы есть оружие, а ещё, возможно, имеется понимание, что на его задницу нацелена чья-то мушка, — недовольно проворчала девушка после поцелуя, но, в целом, осталась согласна. Отказываться точно не вариант. — Я о том, что меня задолбало постоянное ощущение опасности для всех дорогих людей. Хер его знает, чем все это кончится. Знаешь, когда ты понимаешь — надо, по другому никак, а все равно хочется пытаться изъёбываться дальше?

— Оружие типа «макарова»? — Ворон прыснул со смеху. — Против снайперки не поможет.

Рассуждения Алисы перекликались с тем, что волновало его. И он очень хорошо помнил, что она тогда сказала и как она это сказала.

— Я уже предлагал тебе выбор, и ты уже его сделала. Будешь сомневаться — будут трудности. А если ещё и попробуешь изъебнуться, всё может полететь коту под хвост. Ты забыла? Это война. Потом посчитаем потери.

Ворон чуть было не прикусил себе язык. Возненавидел себя за то, что настолько расслабился. Он всегда балансировал на грани между мягкостью формы и кристальной честностью, но сейчас перегнул.

— Которых и не будет, если каждый будет отвечать за товарища и прикрывать чужую спину, — добавил он в надежде ретироваться. — Это тоже «надо».

— Ты сволочь, — тоскливо вздохнула Алиса, дружелюбно похлопала его по плечу и слишком уж мило улыбнулась. — Потерь ещё нет, а уже собрался их считать. Такими темпами можно сразу и проститься со всеми. Ну, так, на всякий случай.

Она подорвалась, закурила и улеглась обратно. Настроение вроде возвращалось на круги своя, и Алиса расслабилась настолько, насколько вообще могла.

— И я говорю, что мне хочется, а не что я собираюсь сделать. Разные вещи.

Изречение тянуло на серьезную философию, но девушка сделала слишком саркастичное лицо.

«Потерь ещё нет, если не считать Дикого», — замогильным голосом прогудело в вечно растрёпанной голове, но Ворон отмёл эту мысль. Алиса не обиделась, и ладно.

— От тебя всякого можно ожидать, — не менее философски изрёк он. — Я уже почти привык.

— Как будто я стану гоняться за ментами в открытую. Я конченная, а не тупая, — Призрак состроила обиженную рожицу. — С кем поведешься, как говорится. А вообще, иди сюда.

Алиса сползла с него, легла рядом и внаглую притянула к себе, укладывая голову на плечо. Или сама к нему притянулась? Так и не поняла.

— Когда-нибудь привыкнешь окончательно. И тогда я придумаю, как доёбывать тебя по-новому.

Кажется, Алиса хотела превратить его в безмозглого болванчика, просто упивающегося её присутствием и полуобнажённым телом. Его собственное тело уже остыло и наслаждаться «просто» теперь упорно отказывалось. Но тело никто не спрашивал.

— Это в тебе тоже люблю, — признался Ворон. — Вечно непредсказуемый Призрак. Главное, что тебе нравится.

Глава 6.1

В участке нашлась ржавая железная стремянка, а прямо в комнате с трупами — люк на чердак. Бабочка смотрела на занятого восхождением Ворона, покусывая красные от помады губы.

— И что, даже не воспользуешься?

Ворон вздохнул, поборов в себе желание её послать. Конечно, она боится за свою шкуру, но сколько можно? Он давно не тот улыбчивый обаяшка-бармен, готовый каждый вечер вылавливать из посетителей очередную девку.

— Нахер ты мне сдалась. Запомнила, главное, что я тебе сказал? Тебя вызвали менты, получившие много денег, а потом при тебе же пересрались и перестреляли друг друга, ага? Можешь поскулить для убедительности, но не сильно, они этого не любят.

— А если они не поверят?

— Поверят.

Бабочка кивнула. Доверилась. Послушно утащила потом тяжёлую стремянку и уселась обратно на диван.

— А почему Ворон?

— Забудь это слово, — зло выговорил он. Ещё не хватало, чтобы это до ментов дошло...

— Да не скажу я никому, — буркнула бабочка, тяжело вздыхая. — Странные вы просто. А знаешь, если проститутка не может с первого раза понять, кто перед ней — это хреновая проститутка.

— Ты же не на работе.

— А всё равно стрёмно...

Хлопнула дверь, послышался звук шагов. Ворон прикрыл люк, а бабочка тут же всхлипнула, готовясь к новой роли. Когда топот добрался до комнаты и оказался внутри, началось выступление:

— Они все умерли, все! — отчаянно звучал женский голос. — Сами в друг друга направили оружие и как начали стрелять! Я перепугалась, так перепуга...

Судя по звукам ей зажали рот, судя по стону — заломили руки, судя по глухому удару — упёрли лицом в пол.

— Осмотреть тут всё, — послышался приказ начальства. — А ты чё тут забыла, а, шлюха?