Александр Белов - Последний выстрел
Каверин с ходу признал, что информацию на Гарика чеченцам передал он. Более того, мент сообщил мстительным кавказцам, что, возможно, у убийцы был сообщник и в самое ближайшее время он, капитан Каверин, должен его вычислить. Услышав это, Макс тут же необычайно явственно вспомнил то, что увидел в квартире Гарика. По коже пробежал озноб, он понял, что с ним будет проделано все то же самое. Не дослушав толком Каверина, Карельский немедленно согласился на все условия подлого опера.
С тех пор Макс регулярно снабжал Каверина информацией о делах Белова. Многого он, понятное дело, рассказать не мог, большинство его сообщений не стоили и ломаного гроша – это было ясно даже самому Максу. Но ни разу его хозяин не выказал и тени недовольства. Это казалось Карельскому странным – до тех пор, пока он не сообразил, что опер бережет его для каких-то других целей.
Потом на какое-то время Каверин пропал, их встречи прекратились, и Макс, наконец-то, вздохнул свободно. Но не так давно его злой гений объявился вновь, точнее Макса навестил человек от Каверина, и Карельский продолжил свою работу через него. Сам бывший опер на связь с ним не выходил ни разу, и вдруг…
– Что молчишь, язык проглотил?.. – сердито прикрикнул Каверин.
– Здравствуйте, Владимир Евгеньевич, – промямлил Макс.
– Ты один? Где Белый?
– Он… Он дома, с женой…
– Отлично, – хмыкнул Каверин. – Слушай меня внимательно. Сделаешь все, как скажу, – дам вольную, слово офицера…
Младшему сержанту патрульно-постовой службы Федякину не спалось. Помахивая полосатой палочкой, он прогуливался около будки, в которой кемарил его напарник. Минул уже третий час ночи, и машин на шоссе почти не было. Вдали загорелись огни фар – кому-то посреди ночи приспичило тащиться в Москву. Вглядываясь в приближающуюся машину, сержант неторопливо двинулся ей навстречу. Это был джип – огромный, незнакомой марки, чем-то похожий на знаменитый «хаммер». Федякин в нерешительности остановился.
«Ну его… – смущенно подумал он. – Пусть едет, от греха подальше. Наверняка какие-нибудь братки пьяные гуляют…»
Но джип повел себя странно. Не доехав до поста каких-то пятидесяти метров, он завилял из стороны в сторону, завизжал тормозами и замер, уткнувшись тупой мордой в склон на обочине. У Федякина засосало под ложечкой. Совсем недавно на Симферопольском шоссе пьяная братва расстреляла из «калашей» двух ребят из Подольского батальона. Сержант взял автомат наизготовку и попятился к будке.
В этот момент дверца джипа распахнулась, и из машины вывалился водитель. Он пошатывался и, обхватив голову руками, громко стонал.
«Точно – пьяный…» – решил сержант.
Все так же пошатываясь, водитель обогнул широкий капот своей машины и плашмя рухнул на жухлую придорожную траву. Дальше и вовсе началось такое, отчего у Федякина глаза на лоб полезли.
Мужик катался по земле, бил ее кулаками, выл в голос, рычал, матерился, стонал и снова дико, по-звериному выл… И было в его голосе столько боли, отчаянья и тоски, столько страха, безысходности и горя, что сержанту стало жутко.
Он не выдержал и бросился в будку.
– Серега! – крикнул он спящему напарнику. – Там… там…
– Что?!.. – подскочил тот.
Федякина трясло, он молча тыкал пальцем в сторону шоссе. Напарник выглянул в окошко. На дороге было тихо и пусто, если не считать единственной машины на противоположной обочине.
К криво припаркованному джипу возвращался – видимо, облегчив душу, – водитель. Грустно покачивая головой, он с явной неохотой сел за руль, и, плавно набирая скорость, джип покатил в сторону Москвы…
Двор перед офисом был залит огнями праздничного фейерверка. К крыльцу одна за другой подъезжали машины. Из них выходили веселые, нарядные люди с цветами, с шампанским, с какими-то подарками. Их встречали Космос и Пчела, принимали поздравления, пожимали руки, обнимались…
– А где же сам депутат? – интересовались гости.
– Он за женой поехал, сейчас вернется, – объясняли друзья. – Вы проходите пока, веселитесь.
Проводив до дверей очередного гостя, Космос зябко поежился:
– Ну где Белый-то? Что-то я замерз… Пчела тут же протянул ему неизменную плоскую бутылочку коньяка.
– На, согрейся.
– Да нет, подожду, – отказался Космос. – Вот депутат приедет, тогда уж и отпразднуем, как полагается.
Пчела сделал глоток и, радостно вздохнув, оглядел залитый огнями двор.
– Слышь, Кос, вот оно счастье-то, да?!..
– Не говори, – рассеянно улыбнулся Космос.
Он думал о Люде, оставшейся наверху, о той радости, которая, наверно, переполняла сейчас ее. Ему было приятно думать, что причина этой радости – он…
Во двор въехал еще один автомобиль. Пчела, прищурясь, вглядывался в его темный силуэт.
– А вон, кажись, и Сашка, да? – спросил он. – Не вижу.
– Угу, – кивнул Космос. – Макса тоже бедный, мотается туда-сюда…
Автомобиль, не заглушая движка, остановился метрах в десяти перед ними. Из него вышел Макс. Пчела бросил на Космоса короткий недоуменный взгляд и крикнул охраннику:
– Ты что, один?! А где командир?
Макс, сунув руки в карманы, торопливо шагал им навстречу.
– Он меня отпустил, – ответил он на ходу. – Сказал, они с Ольгой сами приедут.
– Одни? Без охраны? – удивился Пчела.
– Макс, ты че, долбанулся? – нахмурился Космос.
Охранник был уже в двух шагах.
– Ага, – буркнул он.
И в ту же секунду Макс выхватил из кармана руку с ножом. Короткий замах – и широкое лезвие со страшной силой ударило Космоса в грудь. Пчела не успел ничего понять, как получил неожиданный удар по ногам – подсечка. Он рухнул на колени. Мгновенно подскочивший к нему Макс запрокинул ему голову и полоснул ножом по беззащитному горлу. С мучительным хрипом Пчела завалился на асфальт.
Макс отшвырнул окровавленный нож и настороженно огляделся, не обращая внимания на агонизирующие у его ног тела. Спустя мгновение убийца бросился к машине. Джип взревел в полную мощь и устремился прочь.
XXXVIII
По пустынной ночной Москве «роллс-ройс» домчался быстро. Всю дорогу в машине звенел смех, Оля время от времени прикладывалась к бутылке вина, прихваченной из дома. От вина, от пережитого напряжения, от бессонной ночи она вскоре захмелела и начала творить глупости. Оля лезла обнимать мужа, и Саше приходилось вытягивать шею и крутить головой, чтобы увидеть дорогу.
– Сурикова!.. Ты что, мы ж разобьемся! – смеялся он, уворачиваясь от хохочущей Оли. – Да тихо ты!..
Машина уже подъезжала к офису. Оля развернулась на сиденье и почти целиком перебралась к Саше на колени, наглухо перекрыв ему обзор.
– Ладно, приехали уже, целуй жену, карьерист!
Засмеявшись, Саша нажал на тормоз, «роллс-ройс» остановился прямо напротив въезда во двор офиса. Оля внимательно взглянула мужу в глаза и прошептала:
– Ты у меня умница, Сашка.
– Нет, – качнул головой Белов. – Это ты умница.
Их губы сблизились. В этот момент из ворот офиса вылетел бешено ревущий джип Макса и с заносом пронесся мимо «роллс-ройса».
Саша проводил его удивленным взглядом и спросил:
– Чего это они? Перепились что ли, черти?.. Он вышел из машины и направился к воротам.
– Саша! – крикнула ему вдогонку Ольга. – Что?
– Макс не пьет… – с отчетливой тревогой в голосе сказала она.
Белову стало не по себе.
– Оставайся в машине, – сухо велел он жене и быстро зашагал вперед…
Двор офиса был освещен фейерверком, из-за его ослепительных огней Белов на какое-то время почти лишился зрения. Он шел к дверям офиса, щурясь и прикрываясь рукой от нестерпимо яркого света. В здании гремела музыка, доносились радостные крики, смех, а у Белова отчего-то тоскливо защемило в груди. Впервые в жизни он почувствовал свое сердце, и было оно тяжелым, неподвижным и как будто чужим. Саша инстинктивно замедлил шаги и в этот миг увидел на асфальте два неподвижных тела.
Побледнев, Белов рванулся к ним и вдруг словно споткнулся – он узнал обоих.
– А-а-а!!! – вырвался из его груди похожий на стон хриплый возглас.
Он бросился к Космосу, схватил его, перевернул и отпрянул – рука попала в липкую лужу крови.
– Кос… – прошептал Саша.
Кинулся к Пчеле и в отчаянии зажмурился, увидев жуткую кровавую рану на горле.
– Пчела…
Он рухнул на колени и, не в силах поверить своим глазам, закачался, обхватив руками голову.
– Космос… Витя… – словно задыхаясь, с мучительным присвистом, беспомощно бормотал он. – Как же так, братья, как же так… Да что же это, Господи…
Невыносимая боль разрывала его грудь, в глазах потемнело, весь мир будто опрокинулся и покатился в тартарары… И вдруг из этой боли, из беспросветной тьмы и отчаянья бушующей лавой хлынула неудержимая ярость.
– Кто?! – взревел он, изо всех сил впечатав судорожно сжатые кулаки в асфальт. – Кто?! Кто?!
К нему уже мчалась Ольга, бежали какие-то люди, выскочившие из офиса, а Белов все кричал, раз за разом все сильнее разбивая в кровь свои кулаки:
