Уоррен Мерфи - Властители земли
– Как цветочек, – сказал Натан. – Мы посадим ее, точно цветочек. Помнишь, хиппи, дети-цветов? Ты тогда была как настоящий цветок.
– К хренам цветочки. Они нас никуда не привели. Сейчас мы принадлежим насилию. Ради тех цветов никто и куска дерьма не дал.
– Ага. Долой цветы. Насилие – вот в чем суть.
– Не говори «вот в чем суть», Натан. Это уже устарело. Надо сказать «вот на чем стоим».
– «Вот на чем стоим»?
– Насилие – вот на чем стоим, – пояснила Глория, ставя таймер на сто двадцать минут. – Эта малышка сейчас начнет.
– А мы останемся наблюдать?
– Разумеется, нет, дурья голова. Мы бы взлетели на воздух. Мы позвоним на телестанции. Пусть лучше они наблюдают.
– Но ведь они тоже взлетят на воздух, – сказал Натан.
– Это пойдет им на пользу, – ответила она. – И на том стоим.
– Законно, – восхитился Натан.
Глория врезала ему по уху, когда они уползали прочь в темноте.
Через сорок пять минут на территории МОЗСХО появилась команда с телевидения, они отыскали огромную дыру, проделанную в проволочном ограждении вокруг комплекса, причем именно в том месте, которое указали анонимно позвонившие на станцию люди.
– Это не так уж плохо, – заявил оператор с телевидения ВИМП.
Его ассистент посмотрел на белое лабораторное здание, маячившее за ограждением.
– А чего мы дожидаемся? – спросил он.
– Чего же еще? Мы ждем Рэнса Ренфрю, наипопулярнейшего телекомментатора, человека, которые говорит все, как оно есть на самом деле, вашего человека на ВИМП.
Оба оператора захихикали, так забавно прозвучала эта пародия на рекламные объявления станции.
– А он знает, что тут делается? – спросил ассистент оператора.
– Нет.
– Не могу дождаться, чтобы посмотреть, какую мину он скорчит.
– Я тоже.
Они прождали еще полчаса, наконец около них остановился черный лимузин, с заднего сидения которого вылез молодой человек, до такой степени лучившийся здоровьем, что даже его волосы выглядели загорелыми. Он был одет в смокинг и сердито крикнул операторам:
– Лучше бы это было действительно что-то существенное! Потому что меня выдернули с весьма важного ужина.
– Так и есть, – откликнулся главный оператор, подмигивая ассистенту. – Какая-то группа сегодня ночью планирует устроить крупную акцию протеста.
– Протест? И вы меня вытянули с ужина ради какого-то протеста? Что за протест?
– Там речь идет о спасении животных, – ответил оператор. – И против проявлений американского геноцида.
– Ну ладно, это звучит уже лучше, – сказал Ренс Ренфрю. – Из этого мы можем сделать что-то приличное.
Он попробовал голос, точно музыкант, настраивающий инструмент.
– Это говорит Ренс Ренфрю, я нахожусь там, где группа разгневанных американцев сегодня ночью восстала против правительственной политики геноцида... – он оглянулся на оператора. – Вы упоминали о животных?
– Верно, животных.
– Правительственной политики геноцида животных. Может быть, это начало движения, которое навсегда свергнет коррумпированное американское правительство? Неплохо. Это может сработать. А когда предполагается начать демонстрацию?
– Минут через сорок пять или около того, – ответил оператор.
– Ладно, мы будем готовы. Запишем все и сообщим, что кинулись сюда, покинув частное торжество ради того, чтобы наши зрители видели правду. А что они там собираются делать?
– Как они сказали, взорвать атомную бомбу.
Загар с лица комментатора исчез мгновенно, кожа Ренса Ренфрю стала бледной.
– Здесь? – спросил он.
– Так они сказали.
– Слушайте, ребята. По-моему, мне потребуется еще кое-какое оборудование. Подождите здесь и хорошенько снимите все, что будет происходить, а я сейчас вернусь.
– А какое оборудование вам нужно?
– Кажется, мне понадобится глушитель на микрофон. А то у меня голос звучит очень хрипло.
– У меня был один в сумке, – отозвался оператор.
– И еще голубая рубаха. Эта белая выделяется слишком ярким пятном.
– И это у меня найдется.
– Еще новые ботинки. Мне нужна другая пара обуви, если я собираюсь лазить тут повсюду. Эти мне жмут. Так что я поеду за ними. А вы ждите меня и снимайте, если что-то произойдет.
– Ладно. Сколько это у вас займет?
– Не знаю. Самые удобные мои ботинки находятся в той квартире, где я обычно отдыхаю.
– Где же это?
– В Майами. Но я постараюсь вернуться как можно скорее.
Ренфрю прыгнул в свой лимузин и умчался. За его спиной два оператора разразились хохотом, но потом оператор заметил:
– Эй, послушай-ка, а может, нам тоже стоит побеспокоиться? Я хочу сказать, они ведь упоминали об атомной бомбе.
– Да ладно тебе. Эти дурьи головы не способны взорвать даже петарду на празднике Дня независимости, – отмахнулся главный оператор.
– Наверное, ты прав. А может, нам стоит предупредить людей в лабораториях? Ну знаете, угроза взрыва или как там?
– Нет, пусть спят себе. Ничего ведь не произойдет, может заявится несколько шумных пикетов – и все.
– Тогда какого черта мы сами тут ошиваемся? – поинтересовался ассистент.
– Ради сверхурочных. А ты как думал?
– Пойдет.
* * *В комнате Римо зазвонил телефон, и Дара Вортингтон, не подумав, удовлетворенно и расслабленно потянулась к трубке.
– Оох, – спохватилась она. – Наверное, мне не следовало бы.
– Наверное, – ответил Римо. – Это мне звонят.
– Откуда ты знаешь?
– Есть такой тип, который всегда звонит мне, когда мне хорошо. Точно у него есть антенна, улавливающая это на расстоянии. Думаю, он просто боится, что у меня будет передозировка счастья, вот и спасает от страшной судьбы.
Он поднес трубку к уху.
– Да, – произнес он.
– Римо, – зазвучал в трубке кислый голос Смита. – Это...
– Да-да, тетушка Милдред, – перебил Римо, использовав одно из кодовых имен, которыми Смит подписывал свои сообщения.
– Это очень серьезно. Вы один?
– В достаточной степени, – несколько расплывчато ответил Римо.
– Произошло очень серьезное ограбление, – сказал Смит.
– Я уже занят другим делом, – ответил Римо.
– Это может оказаться тем же самым делом, – сказал Смит. – Ограблено было атомное хранилище. Пропавший объект – микронный компонент блока расщепления и детонатор.
– А кто-нибудь из говорящих по-английски знает, что было украдено? – поинтересовался Римо.
– Это означает небольшой портативный атомный снаряд и взрыватель к нему.
– Ладно, что я могу сделать?
– Воров никто не видел, поэтому мы ничего не можем о них сообщить, – сказал Смит. – Но мне только что передали, что некоторые средства массовой информации получили сообщение о готовящейся сегодня вечером акции против лабораторий МОЗСХО.
– Ага. Тучи сгущаются, – заметил Римо. – И чем вся эта петрушка грозит?
– Если атомный снаряд взорвется, будет уничтожена вся животная и растительная жизнь на двадцать миль вокруг, – ответил Смит. – Не говоря уже о катастрофическом воздействии на окружающую среду.
– Ну-ка скажите, Палата представителей пострадает, если он взорвется?
– Безусловно.
– Тогда я, пожалуй, лучше пойду посплю, – заявил Римо.
– Это серьезно, – предупредил Смит.
– Ладно, я вас понял, – Римо скользнул мимо Дары Вортингтон и натянул брюки. – Я погляжу, что у нас тут делается. Что-нибудь еще?
– Мне почему-то кажется, что и этого вполне хватит, – отозвался Смит.
Римо положил трубку и похлопал Дару по обнаженной попке.
– Прости, дорогая. Но что-то надвигается.
– Снова? Так быстро? Как мило.
– Работа, – ответил Римо. – Так что держись.
– Твоя тетя Милдред, похоже, довольно требовательная особа, – заметила Дара. – Я слышала, как ты ее так назвал.
– Именно, – подтвердил Римо. – И весьма.
Он задумался над тем, стоит ли предупреждать Дару о подложенной бомбе, но потом решил не делать этого. Все равно, если ему не удастся обнаружить бомбу, шансов выжить не будет практически ни у кого.
Римо прошел в соседнюю комнату, где на полу лежал Чиун, завернувшись в тонкое одеяло, стянутое с кровати.
– Не спишь, папочка? – спросил Римо.
– Спать? Как можно спать, когда тебя просто оглушает шум спаривающихся в соседней комнате лосей?
– Прости, папочка. Так уж вышло.
– Во всяком случае, я с тобой не разговариваю, – заявил Чиун, – а потому буду весьма признателен, если ты соизволишь как можно скорее удалить из моей комнаты свою белесую шумную тушу.
– Вполне возможно, что очень скоро никто из нас вообще не будет ни с кем разговаривать, – сказал Римо. – Кажется, сюда подложили бомбу.
Чиун ничего не ответил.
– Атомную бомбу.
Чиун молчал.
– Я сам этим займусь, Чиун, – продолжал Римо. – Но я не очень хорошо знаю, как искать бомбы. А если я ее не найду, и мы все дружно отправимся в царство небесное, то, на всякий случай, я хотел бы, чтобы ты знал: понимаешь, я страшно рад, что мы с тобой познакомились.
