Алексей Макеев - Чемодан с миллионом
– И вы пошли с ним в его подвал? – поинтересовался я.
– Не сразу, конечно. Сначала мои мужики подбросили нас до города. Потом зашли в магазин. Правда, там он расплачивался рублями, а уж гораздо позже показал измятые пачки долларов. Макар утверждал, что у него тридцать тысяч. Говорил, что украл их у одного знакомого наркомана. Я был уверен, что врет…
– А ты точно знаешь, куда он их спрятал? – ухмыльнулся Синцов, и более серьезно добавил: – Я вот что хочу сказать… Шепелева убили, а может, валюту так и не нашли? В таком случае все деньги должны лежать на своем прежнем месте. Может, Павел Егорыч дело говорит? За фантики не убивают…
– Это верно, должны… – согласился я.
– Так я вам про это самое уже сколько времени талдычу? – почти выкрикнул Павел Егорович. – Русским языком объясняю! Он при мне их в подвале спрятал. А вы заладили одно и то же. Пьяный, пьяный… Да у меня давно иммунитет на водку выработался. Ноги подкашиваются, а голова все соображает.
С беспокойством взглянув на нас, он добавил:
– Послушайте, мужики, я же правду говорю! Сам эти баксы видел…
– Но если знаешь, где деньги, то почему до сих пор не сходил и не забрал? – недоверчиво поинтересовался я.
Павел Егорович смущенно хлопнул глазами и еле слышно произнес:
– Во-первых, не верил, что у бездомного бродяги может быть настоящая валюта, да еще в таком количестве. А во-вторых, я боюсь заходить в тот подвал.
– Ты-то боишься? – хмыкнул Синцов. – Каждый день с покойниками дело имеешь.
– Мертвые люди меня не пугают. Но в подвал больше не пойду!
– А со мной сходишь? – поинтересовался Валентин.
Ершов с трудом кивнул, но было видно, что сделал это против собственной воли.
– Вот и договорились!
Синцов посмотрел на меня таким взглядом, словно спрашивал моего разрешения либо предлагал принять непосредственное участие в поисках таинственной валюты.
– Если там нет денег, то, в сущности, мы ведь ничего не теряем.
– В принципе, ничего… – согласился я.
– Тогда делаем так… – взяв на себя руководящую роль, заявил Валентин. – Лопаты, веревки и прочую дребедень складываем в багажник. У центрального входа сдаем инвентарь, переоденемся и заодно помоем руки…
Он перевел взгляд на Павла Егоровича.
– У тебя рабочий день закончен?
– Я все еще на больничном. Вышел на смену только ради того, чтобы по-человечески похоронить друга… Что-то вроде коммунистического субботника. На добровольных началах… – ответил Ершов. – На этот счет никаких проблем не возникнет…
– Тем более что уже изрядно наклюкался, – незлобно подметил я. – От тебя толку, что с козла молока.
– Послушай, командир, – вспылил Ершов, – такие шуточки мне не нравятся!
Он уже был готов обидеться, но в это время его ударило внезапным порывом ветра. Павел Егорович не упал на разжиженную почву лишь благодаря Синцову, который успел подхватить его под руку.
– Не спорь со старшими по званию! – назидательно сказал Валентин. – К чему оправдываться? Тебя ведь впрямь развезло…
Он посмотрел на Ершова.
– Помоем руки, и что дальше? – спросил Павел Егорович.
– Потом всех загружу в «волжанку», – продолжил Валентин. – Поедем, проверим… Если в подвале ничего нет, разойдемся по домам. Тем более что Шепелева мы уже похоронили, больше здесь делать нечего.
– У вас, случайно, водки не осталось? – неожиданно полюбопытствовал я.
– Был уверен, что ты не станешь пить, – виновато ответил Павел Егорович. – Извини, командир! По пути заскочим в магазин…
– Я не к тому. Если спиртное закончилось, отдам бродячему псу остатки закуски? Видно, что голодный, но не подходит. Гордая бестия…
– Больной он, – с трудом выговорил Ершов. – Долго не протянет. Не сегодня, так завтра подохнет.
– Отдай ему колбасу и сыр, а хлеб покроши вон тем горлопанам… – сказал Валентин.
Черенком лопаты он указал на ворон.
– Какая ни есть, все божья тварь! Тоже кушать хотят…
Пока мы добирались до центральной площади Мурманска, я угрюмо смотрел на дорогу. Павел Егорович спал, облокотившись о спинку водительского сиденья. Синцов, как и я, о чем-то задумался и был погружен в собственные мысли. Уже в городе, проезжая мимо супермаркета, Валентин бросил беглый взгляд в мою сторону и вполголоса спросил:
– Интересно, скоро обанкротится этот продовольственный магазин?
– Если новый хозяин не подберет себе хорошего директора, то еще продержится какое-то время, но в любом случае не больше полугода, – ответил я. – У Виктора Петровича Шувалова нет такой железной хватки, как у его бывшей супруги. По сравнению с ней он всегда был тюфяком.
– Но ведь ты говорил, что у них есть взрослая дочь! Наверняка не глупая девушка…
– Это уж точно! Мамочку-то она явно превзошла.
Синцов сразу заподозрил, что этот разговор вызывает у меня острую душевную боль.
– У меня у самого растут две дочурки. Правда, они еще маленькие… – желая сменить тему разговора, сказал он.
– Не заметишь, как вырастут, – улыбнувшись, ответил я.
Его карие глаза вспыхнули озорным блеском.
– Бегают, прыгают, веселятся. Вся квартира ходуном ходит. Но несмотря на это, иногда ловлю себя на мысли, что мне без них становится скучно. Даже начинаю ревновать к посторонним людям. Но эта ревность какая-то безобидная… Добрая…
Валентин немного помолчал, потом осторожно спросил:
– Когда появится возможность, заходи в гости. Я обязательно познакомлю тебя с женой и с дочерями.
Я почувствовал, как по моему лицу пробежала тень смущения.
– Не знаю, друг! Ничего пока не знаю и ничего не могу обещать. Постоянно думал об Оксане. А там… На кладбище… Когда увидел ее в гробу, у меня в груди будто что-то оборвалось. Как натянутая струна… Дзинь… И я понял, что навсегда потерял ту женщину, которую беззаветно любил всю свою сознательную жизнь.
Я глубоко вздохнул, поправил ремень безопасности и натянуто улыбнулся.
Подъезжая к центральной площади «Пять углов», Валентин, обращаясь непосредственно ко мне, произнес:
– Поднимай, Михаил Николаевич, нашего труженика. Уже пора. Умаялся, бедолага! Потри ему уши, а то не проснется.
– Ни к чему, – добродушно ответил я. – Растолкаем без лишней экзекуции.
Павел Егорович мгновенно приподнял голову и посмотрел тяжелым мутным взглядом.
– Не трогайте меня! – запротестовал он. – Я же не пьяный, а только слегка выпивший.
– И то самую малость, – добавил Синцов.
– Чуть поболе, но не в стельку…
Когда Синцов въехал на площадь, я машинально посмотрел на гостиницу «Арктика», которая стала самым высотным архитектурным сооружением не только Мурманска, но и всего Кольского полуострова. К сожалению, из-за ремонтных работ она была полностью укрыта фасадной сеткой, временно опустела и постепенно растеряла былую престижность. Бросив беглый взгляд на ее затемненные окна, уже не верилось, что еще недавно эта гостиница вспыхивала яркими огнями. Ее свет, живой и теплый, исходил озорными лучами из каждого гостиничного номера. Радовал глаз прохожего, поднимал настроение и согревал душу в самые холодные вечера. Эта гостиница так ярко озаряла площадь, что от уличных фонарей было не больше пользы, чем от мелких светлячков в ясную солнечную погоду.
Окончательно проснувшись, Ершов вдруг воскликнул:
– Стойте! Не доезжая до универмага «Волна», поворачивайте налево и во двор… Правильно… Теперь еще раз налево и прямо.
Он протер глаза и твердо заявил:
– Один не пойду. Даже не надейтесь…
– Мы ведь договорились, – ответил Синцов. – Пойдем вдвоем. Если командир надумает, то может пойти с нами.
– Нечего цирк устраивать! – властным голосом произнес я. – Подожду в машине, а вы сходите. Когда убедитесь, что там ничего нет, вернетесь ко мне. Только осторожней, пожалуйста! Постарайтесь ни во что не вляпаться, чтобы потом в салоне дерьмом не пахло.
– А я почему-то верю Павлу Егоровичу! – убежденно проговорил Валентин. – Наверняка сейчас пойдем и принесем баксы.
Я покрутил у виска указательным пальцем.
– Если что-нибудь принесешь, – флегматично сказал я, – собственноручно помою твою «волжанку»!
– Ловлю на слове! Но учти, я не люблю туфтильщиков. Диски у колес тоже помоешь.
– Все будет сделано наилучшим образом! – пообещал я. – Даже сухой тряпочкой протру.
– Ну, это лишнее, – отмахнулся Синцов. – Но оплатишь автомойку.
– По рукам! – ухмыльнулся я. – Даже оплачу полировку.
Как ни странно, но ждать их пришлось не более трех минут. Первым из подвала вышел Павел Егорович. Он огляделся по сторонам и сразу направился к машине. Вслед за ним появился Синцов. У него в правой руке была какая-то невзрачная сумка, больше похожая на солдатский вещевой мешок.
– Ну, что я говорил! – задыхаясь от волнения, воскликнул Павел Егорович. – Вы оба наверняка думали, что я свихнулся. А это не так. Вы мне не верили. Решили, что я пьяный. А зелененькие-то, вон они… В целости и сохранности…
