Эдди Шах - Оборотни

— Думается, что это были деньги „Призраков Луцы“.

— Что это такое?

Ростов пожал плечами:

— Я этого точно не знаю.

Они довольно долго сидели молча.

— Потребуются имена других делегатов, — сказал председатель.

— Они готовятся.

— С обеих сторон.

— Я приказал это сделать.

— Возможно, следует поставить в известность американцев. Сейчас не время отворачиваться друг от друга.

— С этим я не согласен. Надо убедиться, что они не возвращаются к своим старым трюкам.

— Кремль хочет, чтобы мы открыли свои досье для янки. Показать им списки наших нелегалов в обмен на их.

— Пока это глупо.

— Согласен. Но пусть это будет между нами.

— Я принесу вам список, как только получу его.

— Не теряйте связи с Дмитрием Зорге. Он там у нас один для контактов. И может на что-нибудь наткнуться.

— Буду следовать вашему указанию. — В намерения Ростова не входило выглядеть более предприимчивым и дальновидным, чем председатель.

Старик улыбнулся. Он знал, что Ростов уже связывался с Зорге. Ему нравились его тактичность и сообразительность. Россия нуждается в подобных людях. Он смог подняться до самой вершины, даже будучи христианином.

Ла-Джолла

Культурист крепко обхватил ладонь Эдема и сжал ее, демонстрируя свою силу.

Эдем знал эти мужские штучки и постарался быть невозмутимым. Трудно было на что-то надеяться, отвечая силой на такую силу.

— Это Гейри, — сказала Билли, все еще пребывавшая в плохом настроении.

— Очень приятно. А я — Эдем, — ответил он, пытаясь быть любезным и улыбчивым, хотя культурист продолжал сжимать и трясти его руку.

— Я рад встрече с вами, — ответил Гейри с удовлетворенной улыбкой во всю ширину лица. Этот маленький, слабый любезник не сулил ему угрозы. Отпустив наконец гостя, Гейри подхватил Билли и одарил ее продолжительным поцелуем взасос. Продолжая утверждать перед Эдемом свои права собственника, он сказал: — Привет, малютка. У нас этот тип, Такер.

Эдем заметил, что женщина несколько смущена этим показушным проявлением эмоций.

— Я хотел бы немного освежиться, это не сложно? — спросил он.

— Сюда. — Она провела его мимо Культуриста в свободную комнату. — Если нетрудно, пожалуйста, не курите в доме.

— Конечно, — ответил он, но дверь за ней уже захлопнулась.

Эдем хмыкнул и бросил свой чемодан на кровать. Расстегнув „молнию“, он достал коричневый костюм, несколько рубашек. Огляделся.

Это был драпированный ситцем будуар в калифорнийском стиле, очевидно предназначавшийся для подруг хозяйки дома. Он решил отложить полный разбор своих вещей на более удобное время и вынул лишь прилагавшийся к чемодану несессер фирмы „Вюттон“. Затем в смежной ванной, соответственно оформленной в женском вкусе, он включил свою электрическую бритву „Браун“. Вообще-то он предпочитал обычную опасную бритву и кисточку с кремом, но „Браун“ годился, когда следовало поторопиться.

Культурист, утвердив свое положение в качестве принимающего лица, скрылся в комнате для занятий гимнастикой.

— Привет, Фил, — сказала она.

Накануне вечером они уже встречались в кафе „Хард-рок“ на окраине Ла-Джоллы. Такер поведал ей о ходе событий, но умышленно избегал темы компьютера и связанных с ним проблем. Они пришли к мнению, что англичанин привлечен к делу из-за своего опыта проведения тайных операций и сможет быть полезен, если события осложнятся насилием. „Он у них один из сильнейших, — сказал тогда Такер, — и нужно использовать его по назначению“.

— Привет, Билли. Хорошо ли доехал наш гость?

— Да. Но это совсем не то, что я ожидала.

Он вопросительно посмотрел на нее, но решил не расспрашивать, почувствовав ее недоброжелательность.

— Прекрасное место для жизни. Какие виды! Даже просыпаться здесь, наверное, легко.

— Действительно. — Она посмотрела на береговую линию, на движение издалека набегающей волны.

— А в Вашингтоне идет снег. До моего отъезда его покров уже достигал трех футов.

— Соответственно вы и приехали в Калифорнию хорошо подготовленным, — пошутила она, вспоминая, каким увидела Такера в аэропорту: пальто на руке, свитер под пиджаком, на шее темный шарф.

— Мне все еще не верится, что здесь такая жара. Это кажется невозможным на Рождество. А куда же он подевался?

— Захотел помыться. Ему известно, что вы здесь.

Минут через десять Эдем вышел на балкон. Он переоделся, заменив джинсы и блейзер на розовую рубашку с застежками и монограммой и черные бермудские шорты с отворотами и хорошо отутюженными складками. Загорелые ноги были в черных ботинках из мягкой кожи, без шнуровки. На руке поблескивали золотые часы с браслетом.

Американцы явно не ожидали увидеть здесь, в Южной Калифорнии, атрибуты европейского пляжного шика на сотруднике САС.

— Вы Эдем? — сказал удивленный Такер, сделав к нему шаг с протянутой для рукопожатия рукой.

— Мистер Такер?

— Зовите меня Фил. Как все другие. — Они пожали друг другу руки, и Эдему сразу же понравился американец. Он почувствовал в нем теплоту и доброжелательность. — Хорошо летели?

— Никаких проблем.

— Прекрасно. Полагаю, что здорово устали.

— Нормально. — Не пускаться же сейчас в рассказы, как он привык к жизни с четырехчасовым сном, как при исполнении служебных обязанностей он проводил по нескольку дней без какого-либо отдыха!

— Очень хорошо. Значит, мы можем прямо перейти к делу. — Такер присел к столу, Билли и Эдем последовали его примеру. — Итак, что же вам известно о нашем совместном предприятии?

Эдем повторил содержание инструктажа в Лондоне, перечислил материалы папки, которые прочитал дома.

— Это все?

— Все.

С минуту Такер размышлял: англичанин был осведомлен о деле минимально.

— Мы полагаем, что в ЦРУ существует утечка информации. Если кто-то пытается добраться до Триммлера, мы не должны своими неловкими действиями предупреждать их о наших планах.

— С кем мне следует договориться о получении оружия?

— Зачем?

— Мне сказали, что я буду вооружен.

— А что вам нужно?

— Для начала обычный девятимиллиметровый полуавтомат системы „Браунинг“.

— Допустим. Что потом?

— Ручной пулемет „Хеклер энд Кох МП5К“.

— Это же мощная штука. Зачем она и где пригодится?

— Люблю работать в безопасности. К тому же короткая машинка. В нашем деле может понадобиться что-то хорошо бьющее на близком расстоянии.

— В какой части вы служили?

— В „CRW“. Это специальная группа по отражению подпольной террористической деятельности. Не беспокойтесь, как обращаться с оружием, я знаю. — Ответ Эдема не понравился Такеру, но американец промолчал. — Что у нас теперь?

— На сегодня все. Отдохните немного. Завтра мы отправляемся на свадьбу.

— Что за свадьба?

— Приглашен Триммлер. В отель „Торрей пайнз Шератон“. Недалеко отсюда. Это удобное место, если его действительно хотят взять на мушку. В настоящее время Триммлер находится на Миримарской военно-воздушной базе. В офицерских казармах. Отчаянно стремится оттуда вырваться и вернуться домой. Мы знаем, что там он в совершенной безопасности. Но после завтрашней свадьбы нам трудно будет не отпустить его домой. Возможно, и вас придется устроить там. А сейчас все свободны.

— Полагаю, вы оба не откажетесь перекусить, — сказала Билли, поднимаясь.

— Спасибо. Неплохо придумано.

— Я сыт, спасибо. — Меньше всего Эдему хотелось приятного вечера в компании Культуриста и случайных коллег. — Поеду в Ла-Джоллу. Осмотрюсь там. Кажется, это приятное место. — Он встал из-за стола. — Можно вызвать такси или где-нибудь арендовать машину?

— Пользуйтесь моей, — сказала Билли.

— Благодарю.

— Не стоит. Уверена, что ваш приезд будет замечен. — Сарказм ее не прошел мимо Такера, который не знал об их предшествовавших стычках. Она направилась к двери. — Пойду за ключами. Вы поздно вернетесь?

— Не знаю. Вряд ли.

— Я дам вам ключ от входной двери.

Она оставила их на балконе.

— Я ничего не пропустил?

— Нет.

— Между вами, кажется, довольно натянутые отношения.

— Мы прекрасно начинаем, — сказал Эдем и вышел вслед за хозяйкой.

Этого Такеру хотелось меньше всего. Первая его операция, а два оперативных сотрудника не могут ужиться. Дело дрянь, и не дай Бог, обернется какой-нибудь дьявольской штучкой.

Около четырех утра Билли услышала, как повернулся ключ в замке входной двери, как эта дверь открылась и осторожно закрылась.

Она лежала рядом с Гейри, храп которого напоминал пыхтение скорого поезда в длинном темном туннеле. Обычно он не мешал ей уснуть, за многие месяцы она к этому привыкла. Вывела ее из колеи грубость англичанина. Она приготовила ужин для него и для Такера, но он исчез раньше, чем она успела ему об этом сказать.